Тогда бы их дети считались законными. Что ж, он может официально признать их. Это порадовало бы Валу. Ему уже далеко за тридцать, а других наследников, кроме этих двух маленьких бастардов, пока не предвидится.
В комнату вошла Ронуин. Открыв седельную суму, она вынула хлеб с сыром, наломала маленькими кусочками и дала брату.
— Что это? — удивилась она, взвесив на ладошке кремень.
— Отдай! — завопил Глинн. — Мне па дал. Чтобы делать огонь!
Ронуин, пожав плечами, протянула брату его сокровище.
— Ребенок родился? — шепотом спросил ап-Граффид.
— Не знаю, — пробурчала девочка, сунув в рот хлеб с сыром. — Я не подходила к кровати.
Принц понимающе кивнул. Ему, разумеется, придется посмотреть.
— Дождь перестал, Ронуин?
— Да.
— Пойду вырою могилу для вашей матери.
— Только в том месте, откуда виден закат, — попросила девочка. — Мама всегда любила закаты.
Ап-Граффид порылся в крошечной кладовке и, найдя лопату, направился к западному склону холма. Небо успело проясниться, и последние лучи заходящего солнца бросали багровые отблески на мокрую землю. Выбрав подходящее место, он начал копать. Тревожные мысли не оставляли его: что теперь делать с детьми? Правда, между ним и англичанами пока сохраняется перемирие, но у него до сих пор нет места, которое он мог бы назвать домом. Кроме того, будет лучше, если как можно меньше людей узнают о существовании малышей. Их могли взять в заложники, похитить, чтобы заставить отца заключить выгодный врагу договор, тем более что других детей у него нет. Ллуэлин был верен Вале еще и потому, что для других развлечений у него не хватало времени. Да и никто не мог ублажить его так, как эта светловолосая красавица.
Рыхлая почва легко поддавалась лопате, и скоро яма стала достаточно глубокой. Теперь нужно принести труп. Отставив лопату, принц направился к дому. Несмотря на ужасную кончину, лицо Валы оставалось на удивление мирным и спокойным. Между раскинутыми окровавленными ногами лежало крошечное, но идеально сформировавшееся дитя.
— У вас могла быть сестра, — сообщил Ллуэлин детям. — Принеси тазик, парень, а ты, детка, поставь на огонь котелок с водой. Ваши мама и сестричка сойдут в могилу чистыми.
«Сестра», — грустно подумала Ронуин. Как она хотела сестру! Мама все перебирала имена и решила, что если родится мальчик, она назовет его Хью, в честь своего отца, и Гуинллиан, если будет девочка.
Ронуин опустила ведро в стоявший в углу бочонок с водой, наполнила железный котелок и подвесила над огнем.
Немного подумав, она порылась в сундуке, достала отрез белой ткани и безмолвно протянула отцу.
Ап-Граффид едва заметно улыбнулся, хотя глаза его оставались печальными. Он вспомнил, как Вала просила у него белую ткань — она объяснила, что если умрет она или кто-то из детей, у них будет пристойный саван. Сколько лет прошло с тех пор? Тогда он лишь посмеялся, но все же привез материю. Вала жила на этом зеленом холме только потому, что захотела принадлежать ему, презрев законы приличия и отказавшись от общества соседей, от возможности попросить у них помощи, если окажется в беде. Она понимала это и смирилась с судьбой, ибо преданно любила его. Ах, ему следовало жениться на ней. Ее отец владел крохотным земельным наделом и был свободным крестьянином. Когда-нибудь ап-Граффид заключит выгодный брак, но любил и всегда будет любить только Валу.
Вода согрелась, и Ллуэлин принялся обмывать тело женщины, которую обожал. Потом настала очередь недоношенного младенца. Окровавленные простыни пришлось сжечь.
Принц бережно завернул застывшее тело в белоснежный саван и положил ребенка на руки матери, с трудом разогнув их. Именно так она хотела быть похороненной. Он это знал.
— Подойдите, попрощайтесь со своей ма, — шепнул он, подзывая детей.
Ронуин, чуть поколебавшись, взяла брата за руку и подошла к отцу. Принц в последний раз поцеловал ледяные губы возлюбленной, и дети последовали его примеру. Ронуин осторожно коснулась крохотной головки сестры, Ап-Граффид мог бы поклясться, что в зеленых глазах блеснули слезы, но девочка тут же обернулась и устремила на него жесткий взгляд.
— Во всем виноват ты, Ллуэлин ап-Граффид, — повторила она. — И что теперь будет со мной и Глинном? Кто пригреет нас?
— Вы — мои дети, — пояснил он. — Я вас не брошу.
Ваша мать верила мне. Почему же ты меня отталкиваешь?
Ведь я твой отец.
— Ты зачал нас, пролив свое семя в утробу нашей матери, — холодно бросила девочка. — Но разве был нам настоящим отцом? Ты приезжал только для того, чтобы повидаться с ней и утолить свою похоть. Из-за тебя я не видела в жизни ни одной живой души, кроме матери, брата, тебя да той старой карги, которая помогала при родах Глинна.
— Но я делал все, чтобы вы не мерзли и не голодали, — защищался Ллуэлин. — Для чего еще нужен отец? Мужчина должен сражаться и делать все, чтобы добиться в жизни большего. Покорять врагов. Приобретать новые земли. Таков мир мужчин. Удел женщины — дом и дети. Ваша мать тоже так считала. А теперь давайте похороним ее и вашу сестричку, а потом я отвезу вас в безопасное место.
Валу и малышку осторожно опустили в сырую могилу, прикрыли их саваном. Ап-Граффид стал засыпать яму землей под душераздирающие рыдания Глинна, жавшегося к сестре. Заходящее солнце в ослепительном великолепии красно-золотых полотнищ, расцветивших небо, освещало небеса. Ап-Граффид насыпал небольшой холмик и посадил выкопанные неподалеку кусты, чтобы на тела не позарились дикие звери или осквернители могил.
— Нам придется провести здесь ночь, — сказал он детям. — Ронуин, собери все, что захочешь взять с собой, и вещи брата. На рассвете мы уедем. Идите в дом, а я пока постараюсь подстрелить кого-нибудь на ужин.
Вернувшись с двумя освежеванными кроликами, он увидел, что в домике прибрано и чисто. Однако с кровати, которую он так часто делил с Валой, был снят соломенный тюфяк.
Ллуэлин сразу заметил это, но, ничего не сказав, стал жарить кроликов над огнем. Часть мяса он бросил собакам. Ронуин накрыла маленький стол, добавив к угощению немного хлеба с сыром. Очевидно, кое-что из еды она решила оставить на утро. Ллуэлин молча наблюдал, как она тщательно отделяет мясо от костей и кормит маленького братца. Только когда Глинн насытился, девочка принялась за еду. Ронуин хорошо усвоила уроки матери. Когда-нибудь она сама станет любящей матерью, подумал принц.
Ллуэлин грустно покачал головой. Он должен найти ей хорошего жениха. У такой миленькой девочки не будет недостатка в обожателях.
Дети уснули перед огнем, завернувшись в шкуры.
С первыми лучами солнца Ллуэлин поднялся и встал в дверях. Он приезжал сюда в последний раз. Кто мог подумать, что Вала уйдет так рано? Милая, красивая, здоровая женщина… Ей было четырнадцать, когда он впервые увидел ее в доме своего дяди и увез с собой. Его семя породило новую жизнь в ее чреве после первой же их ночи. Вала оказалась девственной, а девять месяцев спустя родила Ронуин так же легко, как кошка — слепых котят. Через два года появился Глинн. Почему роды в этот раз начались на два месяца раньше срока и привели к гибели Валы? Что за страшный удар судьбы? Но теперь Ллуэлин исправит свою ошибку — он поедет к священнику и признает детей своими.