Дверь ухнула вниз, открыв взгляду темный провал. Алекс торопливо обшарил карманы — где-то у него была лазерная указка-брелок, бесполезная, в общем-то, игрушка, но вот пригодилась все-таки — и, спотыкаясь на истертых ступенях, поспешил вниз по крутой лесенке, оказавшейся довольно короткой. Очутившись под низко нависшим каменным сводом, почувствовал, как от спертого воздуха перехватывает дыхание. Подавив сиюминутное желание бежать отсюда со всех ног, двинулся по проходу, подсвечивая тонким лучиком света. Ход оказался прямым, как единственная извилина у сварокока, и довольно скоро вывел его в подвальное помещение. Слабый луч рассеивался, не давая толком оценить его размеры, и уж тем более затруднительно было рассмотреть что-то. Не проходя дальше, Алекс прищурился, всмотрелся в кромешный мрак. Ему показалось, что там колышется белесая муть, но слабый лучик света мешал уяснить, что там — простая игра бликов от его мини-фонарика или нечто иное.
Отключив указку-брелок, ле Канн вслепую двинулся к туманному облаку, принявшему очертания человеческой фигуры. Боялся ли он, Алекс и сам не мог сказать, просто его ощутимо притягивало к тому месту, над которым дрожала эта зыбкая дымка. Невольно ускоряя движение к ней, Алекс выругался сквозь зубы, ударившись коленом о край каменной плиты, и услышал тихий ответ:
— Даже умерев, ты не меняешься, рейнджер… Но я рад встретить тебя здесь, за порогом смерти…
Мгновенно включив свет, Алекс провел тонким лучиком вдоль гробницы, стоящей в центре склепа. Не увидев ничего, лихо, как в былые времена, перепрыгнул ее и склонился над Лючакой, обессилено распластавшемся на полу:
— Врешь, я живее всех живых! И ты тоже…
Когда он подхватил легкое тело друга на руки, нечеткий дымчатый силуэт дрогнул и заскользил впереди Алекса, точно торопился вывести его из склепа.
*****
Спустя несколько дней Лючака достаточно окреп, чтобы рассказать ле Канну историю своего заточения. Полулежа на кушетке, он протянул Алексу потрепанную тетрадь, скрепленную из потемневших пергаментных листов:
— Читай… Это дневник оруженосца моего очень далекого предка.
Повертев в руках раритет, Алекс, сожалея, протянул ее обратно:
— Лучше ты, тут такие каракули…
— А я с ними знаком с детства, — усмехнулся Лючака. — История сэра Вальдика была первым, что я услышал, едва стал понимать членораздельную речь. Кстати, именно его портрет ты уронил…
— При чем тут я? Я его и пальцем не трогал, — возмутился ле Канн. — Он сам упал…
— К счастью, иначе ты никогда бы не нашел меня… Ну, слушай тогда…
" День первый.
Расставание всегда ужасно, но мне не с кем было прощаться. Даже город, который долгие годы был для меня приютом, так и не стал моим домом. Имя мое Арольд, и веду я дневник, дабы записать все подвиги моего славного сюзерена во время нашего славного похода. Мы отправляемся к Нонкам. Эти дьявольские твари отравляют земли Эндариона одним своим существованием, смрадным дыханием и наимерзопакостнейшим видом. Страшно подумать, насколько страшна была немилость их создателя, который позволил прийти на нашу благодатную землю настолько кошмарным существам, позволил им размножиться и подобно мору распространиться на огромное расстояние. Их налеты стали напастью, подобной нашествию саранчи на поля Астараты, Южного королевства Эндариона, и избавиться от Нонков кажется так же трудно, как и от бесчисленных насекомых.
Мой сюзерен, славный рыцарь Вальдик, рискуя собственной жизнью, вынес меня на своем верном скакуне — подобно быстрой молнии, рассекающей небосвод, он пронесся сквозь огонь и орду врагов. Кто знает, какая участь меня ждала — быть растерзанным голодными тварями сразу или попасть в мерзкие лапы захватчиков, с ужасом ожидая неминуемого конца… И сейчас я воистину рад быть его оруженосцем, и готов ему служить до самой смерти в благодарность за мое спасение. С тех пор у меня нет способа иначе отблагодарить этого славного рыцаря, кроме как следовать за ним в его странствиях. Всепоглощающий огонь нашествия Нонков уничтожил мою родную деревню, всех родных и любимых мне людей. Я был всего лишь крестьянином, не видевшим ничего, кроме работы на полях, не умеющим даже толком держать оружие. После моего спасения, которое иначе, чем чудом, никак назвать было нельзя, я научился многому, теперь я вполне могу защитить себя и тех, кому может потребоваться помощь.
Сейчас он скачет впереди меня, солнце блестит на его сверкающих доспехах, выкованных из мифрила, который добывают славные карлики с северных гор Аль Кадана. Самый крепкий материал для доспехов сберег не одну тысячу жизней в ужасных битвах с бесчисленными полчищами врагов. Тяжелый шлем рыцаря скрывает его благородный профиль, и когда он оглядывается, то видны только его глаза и нижняя часть лица. Крылья на верхней части шлема и далеко выступающий клюв на лицевой стороне придают Вальдику вид, который можно было бы назвать устрашающим, если бы не лучи солнца, сверкающим ореолом осеняющие его мощную фигуру. Из-за этого мой сюзерен кажется святым — Ангелом, пришедшим на помощь людям союза королевств Эндариона.
Я же был всего лишь крестьянином, не видевшим ничего, кроме работы на полях, не умеющим даже толком держать оружие. После моего спасения, которое иначе, чем чудом, никак назвать было нельзя, я научился многому, и сражаться тоже, теперь я вполне могу защитить себя и тех, кому может потребоваться помощь.
Совсем недавно мы выехали из Леонграда, и даже сейчас, находясь за много верст от городских ворот, все ещё можем видеть шпиль центральной башни, в которой обычно заседает совет Объединенных Королевств. Наше задание заключается в поиске безопасного прохода по землям, охваченных нашествием. Мы лишь один из разведывательных отрядов, отправленных прощупать слабости в обороне врага, а за нами чуть позже выйдет основное войско. Выяснив положение дел, мы вернемся к нашему наварху и, перейдя под его командование, нанесем совместный сокрушительный удар по расположениям Нонков, чтобы навсегда стереть эту мерзость с наших земель.
Путь предстоит долгий, и в этом дневнике я постараюсь описать все, что случится во время нашего похода, дабы не один день не выпал из памяти потомков славного рыцаря Вальдика.
День второй.
Под ногами наших рыкунов уже пронеслись многие версты, мы сами выбиваемся из сил, да и уставшим скакунам нужен отдых. Мой сюзерен решил сделать короткий привал. Мы устроились у излучины неширокой реки, под прикрытием густой купы деревьев. Нашему небольшому отряду места под ними оказалось достаточно. Накормив рыкунов вяленым мясом, мы, не разводя огня, перекусили сами тем же мясом и лепешками. Мой сюзерен прилег на расстеленный плащ, я же, пока есть время, решил пополнить дневник.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});