Читать интересную книгу Сильванские луны - Натанариэль Лиат

общем-то, отпадает. В эффективности метода сомневаться не приходилось – играй Рад, ну, скажем, норвежского ярла в какой-нибудь нордической мыльной опере, рейтинг сериала мгновенно подскочил бы до небес за счёт восторженных девиц. Тем более что у него и лицо было подходящее – хорошее такое, открытое лицо с красивыми крупными чертами…

Сам Алексей, к своему прискорбию, не имел счастья наблюдать в зеркале ничего примечательного. Так, вполне посредственная голубоглазая физиономия, не урод, и на том спасибо. Правда, давно бы пора подстричься, да всё как-то то некогда, то лень. Мама бы ворчала, что бестолочь-отпрыск оброс, как баран, отбившийся в горах от стада, но до мамы были сутки пути на поезде, да и вообще, у неё давно уже хватало дел поважнее, чем старший сын…

Ничего, на филфаке несложно было выглядеть хорошо – по большей части, потому, что сравнивать было особо не с кем, так как на всём потоке (если вообще не на целом курсе) набралось бы добро если с полдесятка юношей. Алексей иногда, если честно, и сам не вполне понимал, как его-то туда занесло…

Как раз в тот самый момент, когда его вдруг застиг этот философский вопрос, свет в переходе дважды мигнул и погас совсем. Вселенная, кажется, намекала, что думать нужно поменьше.

– Приехали! – недовольно прокомментировал Рад.

Они были уже на середине перехода, так что самым логичным показалось продолжать шагать вперёд. Алексей вроде нащупал ногой ступеньки, ведущие вверх, вернее сказать, просто-напросто об них споткнулся, но и они почему-то терялись в кромешной тьме. Ну, здрасте – а как же фонари, вывески, всё это световое загрязнение снаружи на улице, от которого ночью на небе звёзд не видать? Не могло же весь город разом обесточить…

Ещё удивительнее было другое: дверь, в которую он уткнулся на последней ступеньке. Что такое? Он что, пропустил какие-то важные нововведения? Откуда в подземном переходе взяться обычной, деревянной на ощупь двери с изогнутой ручкой?

Когда Алексей машинально нажал на неё, дверь подалась. Было не заперто, и, к его невольной радости, в открывшийся проём виднелся свет…

…кажется, солнечный.

Куда бы они ни вышли, это был не ночной Невский.

Алексей сделал несколько машинальных шагов вперёд, недоумённо оглядывая комнату. Местечко смахивало на какую-нибудь старомодную бакалейную лавку: стены скрывались за полками со всякой всячиной, упакованой в стеклянные банки и матерчатые мешки, на прилавке раскрытым лежал здоровенный гроссбух, а рядом с ним – перо (ого, они что, правда им пишут?) и звонок. Электрических ламп не было; в подсвечниках ждали ночи оплывшие огарки, но их время пока не пришло – полутёмную комнату пронизывал косой, тёплый, полный пляшущих пылинок свет вечернего солнца, процеженный через рыжую листву дружески склоняющегося к окну клёна.

Алексей устремил задумчивый взгляд на этот клён, смутно осознавая, что для апреля дерево ведёт себя довольно странно. Солнце тоже, кажется, что-то перепутало, но следовало признать, что спорить с космическими телами в любом случае было бы номером дохлым.

Опомнившись, он поискал глазами Рада. Тот стоял на пороге двери, через которую они вошли. Дверь выглядела вполне невинно – так, словно вела в какую-нибудь кладовку или чулан; притолока была такой низкой, что Радомиру, наверное, пришлось пригнуться, чтобы пройти.

Ладно, хорошо. Вопрос о том, как они сюда попали и куда это – «сюда», можно было отложить до лучших времён. И, главное, до лучших, более знакомых мест.

– Тебе не кажется, что нам стоит обратно вернуться? – буднично осведомился Алексей.

– Кажется, – спокойно сказал Рад. – Только там стена.

Ну привет. Этого ещё не хватало.

– Как стена? – опешил Алексей. Нет, ничего поостроумнее он придумать действительно не мог.

– Пойди сам посмотри, – посоветовал друг и правильно сделал, потому что на слово в такие вещи обычно как-то не верится.

Алексей пошёл и посмотрел. И даже пощупал. Он спустился по лестнице, сейчас постфактум слишком ясно осознавая, что она слишком узкая для питерского подземного перехода, шумно влетел в потёмках в гору какого-то хлама на полу, выругался, когда что-то покатилось и зазвенело, и шага через два действительно встретился со стеной. Сплошной, вполне себе осязаемой и насквозь не проходимой. На ощупь в ней не нашлось ни щелей, ни дырок, ни каких-либо признаков устройства, способного открыть в этой каменной кладке потайной ход – ничего.

Так. Пить они вроде сегодня не пили, да и ничего другого не употребляли тоже. Какие тогда остаются варианты? Что всё это – сон? Невероятная невозмутимость Радомира, кстати, как раз наводила на мысль, что вся эта чертовщина Алексею только снится, но он вовремся вспомнил, что Рад всегда такой. Случись пожар, он, наверное, вот с этим же самым спокойным лицом сначала галантно пропустил бы вперёд визжащих от ужаса дам и только потом сам вышел бы следом, да ещё и дверь за собой прикрыть не забыл…

– Что делать? – глубокомысленно спросил у него Алексей, поднявшись обратно.

Рад сдвинул брови и прислушался.

– Прежде всего – выйти отсюда. Не знаю, как ты, а я не горю желанием в случае чего объяснять хозяевам, как мы сюда попали.

Да уж, кто бы мне самому объяснил…

К счастью, входная дверь оказалась заперта на один только засов. Когда Алексей неосторожно открыл её, где-то сверху во весь голос звякнул не в меру жизнерадостный колокольчик, и оба невольных взломщика настороженно застыли, ожидая, что кто-нибудь сейчас прибежит разбираться, но всё, что последовало – это тишина. Лавка, или что бы это ни было такое, похоже, была пуста, равно как и переулок, в который выходило крыльцо.

Узкую, вымощенную брусчаткой улочку, как корсет талию, с обеих сторон стискивали дома, судя по архитектуре, видевшие ещё позапрошлый век. В принципе, пейзаж сошёл бы за какой-нибудь укромный уголок в центре Петербурга, если закрыть глаза на то, что в фонарях, на крюках повешенных у дверей, вместо ламп накаливания почему-то были свечи. Алексей закрыл. Так было проще.

Он прислушался, но не уловил ни с какой стороны гула оживлённого уличного движения. Вообще, было как-то странно тихо. Вокруг не было видно ни души, только откуда-то из дальнего конца улицы доносился лёгкий шорох, похожий на шум моря – или пчелиное жужжание взбудораженной толпы.

Алексей молча переглянулся с Радом и прочитал у него на лице эхо собственного сомнения: разумно ли туда идти?

– Ну, в конце концов, там же люди, – сказал он вслух, отчасти чтобы убедить самого себя. Там люди, а у людей, возможно, получится узнать, что происходит, почему время идёт назад от ночи к вечеру, а в середине апреля на