Читать интересную книгу Олигархи тоже платят - Владимир Кулеба

Не знал бедный глава райадминистрации, что наступил на больной мозоль нардепа и короля карамелевой промышленности Бурщака. А мог бы, кстати сказать, поинтересоваться, разузнать, людей поспрашивать, тем более, должность занимаешь такую. Да и не простой человек с улицы, народный депутат все же, тебе с ним в одном городе и даже округе жить еще сколько, на Марс никто из вас не улетает, правда? Рассказали бы тебе, что Федор Бурщак здесь всю жизнь сиротой прожил, узнал, что почем на своей шкуре.

И то, что после расстрела своего компаньона с беременной женой на речвокзале тогда, в 92-м, пацана его, Костика четырехлетнего, к себе забрал. Неженатый ведь до сих пор, 36-й год стукнул, оно и пора может, мужчина видный, да при таких деньгах, нардеп, а так с Костиком и живет в том же микрорайоне, где сам вырос, только и того, что с хрущевки съехал, когда первые деньги завелись. Другой бы на его месте запросто мог квартиру в центре купить шикарную, где-нибудь на Печерские или у Золотых ворот, а он переселился напротив своего бывшего дома, из окна ту хрущевку рассматривает каждое утро, когда зарядку делает. Тетка Оксана как умерла, он уговорил ее знакомую из их старого дома, приходила прибираться и готовить, стирала за ними. А как иначе, если он возвращался за полночь, а поднимался в полшестого, раньше, чем в армии?

И только выходные были для них с Костиком святыми, полной расслабухой. Чаще всего вдвоем раненько мотали на летнюю дачу, под Вышгород. Участок тетки Оксаны, полученный еще в бытность работы на авиазаводе, избушка на курьих ножках. Тогда строго наказывали по партийной линии за двухэтажные дома, а тетка была партийной. Да им много и не надо, мобильник выключался напрочь на целых два дня, никакого телека, даже транзистора, а газет – и подавно. Рыбачили, купались до синевы на губах, ныряли с довбочки, готовили на костре суп и шашлык. В прошлом году купили лодку-плоскодонку, стоял сумасшедший клев, судачка как прорвало, и окуньки шли за милую душу, лящи, коропа. Возвращались запоздно в воскресенье, с одной мыслью – помыться и спать. Зато всю неделю крутился, как заведенный, в предвкушении субботы. Костик дни считал, оба ужасно дорожили выходными. Классно было и то, что здесь Федора никто не знал, можно ходить в рванных выцветших шортах и пропахшей костром и рыбной чешуей любимой футболке, купаться и загорать. Или болтать с любым встречным-поперечным, будучи уверенным, что он у тебя ничего не станет просить, потому что понятия не имеет, что ты – нардеп Федор Бурщак. Хорошо, что сессии теперь реже транслировали по телеку, не так, как в первые созывы, когда депутаты покруче звезд Голливуда себя чувствовали. Впрочем, и когда передавали, Федор особо на трибуну не лез, разве когда Длинный, его дружок и деловой партнер, лидер фракции, попросит выступить.

Друзья сначала обижались, думали, он выходные на баб тратит, мало кто знал, что один из тех, кого газеты называли едва ли не главным олигархом, живет один с пацаном и запросто ловит рыбу в Днепре. Эту тайну Федор хранил, к себе в душу никого не подпускал, в парламенте не знали, разве что тот же Игорек Длинный. Кулак в курсе, правда, но у них свой договор, мужской, надежный. Больше всего боялся, чтобы не пронюхали журналисты, такое началось бы, – представить страшно! Пока судьба его хранила. Тьфу-тьфу-тьфу!

Была еще одна дача, в Конче. Один пуриц расплатился за вагон металла землей в Новоселках. Они взяли десять гектаров на троих – покойный Миша Рябошапка – Костин отец, нынешний обладатель гринкарты Володька Ястреб и он, Федор. Тогда смеялись – на хрена столько? Теперь земля в Конче на вес золота. Через год он уступил Паше-нефтянику половину, тот обставил все с таким размахом, показушник проклятый, стыдно туда ездить!

Хотел сразу продать, тот же Пашка и выкупил бы. А потом подумал: а какого, собственно, рожна? Через два года Костику шестнадцать, он на него перепишет, пусть пацану хоть что-то в этой жизни обломится. А ездить туда – на фиг, на фиг! Раза два в год, чтобы отметиться, так, для проформы. Отгрохал Паша дворец – неудобно перед людьми, стыдно, зачем вся эта роскошь? Для понта, разве там нормально отдохнуть можно? Тридцать человек одних охранников, обслуга на веломобилях и рафиках разъезжает. Обедали на террасе над озером, а он по рации: «Кухня, кухня, пятнадцать отбивных, двенадцать пельменей, пива и воды привезите».

Кусок леса оттяпал, гектаров двадцать, охотничий замок выгнал, от замка к берегу деревянная лестница шикарная, резная, в венецианском стиле. Здесь же колыба, две кухни для разделывания и приготовления дичи, все в охотничьей символике. Между замком и колыбой, как положено, бассейн закрытый с двумя саунами и кегельбаном. На том месте, где когда-то была сельская школа, Федор еще застал ее, теперь вертолетная площадка, и на вертолетах, значит, сюда кое-кто залетает. Что касается местных жителей, а здесь когда-то было два хутора, им повезло больше. Тем, кто согласился добровольно покинуть насиженные места, еще и доплатили. Ну а упрямцам – что с них взять, пусть прыгают через шлагбаумы, объезжают посты охраны, она, кстати, на вездеходах, выписывает аборигенам пропуска. Хочешь по лесу пройтись? Пожалуйста, никто не запрещает, пропуск действителен на три часа, после прогулки на КПП зарегистрируйся в журнале. Один дед – сто лет, рассказывал, что ни при помещиках, ни при немцах такого порядка не было, как новые украинцы установили.

Нормально, а? Зачем пацану такое видеть? Он из школы приходит и спрашивает: «Федор, а у нас учителя бастовать снова собираются, деньги не платят, вы чем там в Верховной Раде занимаетесь?» Или: «Не надо за мной машину после уроков присылать, в классе дразнить стали, «мальчик-мажор», говорят». – «Что такое «мажор»?» – «У кого родители бизнесмены крутые или совсем олигархи». Ну как здесь не выругаться? Да только он пальцем пошевели, давно бы Косте иномарку купил, квартиру и тэ дэ, и тэ пэ. Да разве водитель с охранником заезжают в школу для шику? Время сейчас такое неспокойное, он и мобилку Костику купил, чтоб быть все время на связи, знать, что все в порядке. Как нет его Кости, где-то задерживается, Федор работать не может, все из рук валится. Мальчики-мажоры, е-пэ-рэ-сэ-тэ! Беспредел такой кругом творится, милиция совсем растерялась, мышей не ловит, люди боятся вечером на улицу выйти, а министр ихний на Верховной Раде себе дополнительное финансирование просит. Хрен вам, а не финансирование!

На этом фоне, конечно, Паше-нефтянику лучше не выдрыгиваться, зачем подставляться лишний раз? Да если пресса пронюхает про их дачу, площадью десять гектаров, да псарню с конюшней, мало не покажется тогда Пашке. А почему бы не пронюхать, конкуренты их сдать запросто могут, за сто баксов наймут писаку заказного, голодного, тот такую статейку встругнет, всю жизнь отмываться будешь – не отмоешься. А Пашке все по фиг! Уехал в Сомали на львов охотиться – совесть есть, спрашивается? А на «даче» новое строительство тем временем развернул – гавань для яхты двухпалубной, чтоб к берегу, когда причаливала, прямо в гавань спускалась, зимняя стоянка предусмотрена, стапеля… Да, нефтяной бизнес-бездонный, это тебе не шоколад с карамелью продавать.

И никто, кстати, разбираться не станет – «дача» ведь общая, на двоих записана, значит и отвечать вместе будут. Так Пашка, понятное дело, выкрутится, а Федор, как всегда, крайним останется. А бордель какой там развел, даже Кулак предупреждал: те барышни, что во флигеле живут, на самом деле отправляются в Эмираты шейхам на продажу, а триндел: модельный бизнес! Сил моих больше нет терпеть все это! Эх, взять бы Костика да в Верону на лето махнуть, какой городок чудный, как в сказке, с улицами Монтекки и Капулетти, той самой ареной для боев гладиаторских. В прошлом году ездил с парламентской делегацией, так в душу запал городок, по ночам снится. Он тогда весь его исходил вдоль и поперек, не мог надышаться воздухом – чудной смесью медового трубочного табака, дорогих одеколонов, абрикосовых цветов и свежевыкошенной травы. Поклялся, чтобы не случилось, привезет сюда Костика, покажет ему Верону. Хо-хо-хо, когда еще такое будет, похоже, что до Вероны теперь дальше, чем до Луны!

2. Кулак

В пять часов у Федора была назначена встреча с Кулаком в казино «Миг удачи» на Городецкого, бывшей Карла Маркса. Кулак начал открывать и скупать игорные дома практически раньше всех в Киеве. Смешно теперь вспоминать, как все это зарождалось, как давали на лапу председателям райисполкомов ходившие в их чиновничьем кругу чепуховые суммы, – по триста долларов, а бывало и меньше, вкладывали почему-то в конверты или же в папки картонные. И как те жадно заглатывали, подлизывлись, благодарили. Не стесняясь, приходили с расфуфыренными женами на презентации, подвыпив, вальяжно садились за столы играть, пытаясь изобразить умные лица, начитавшись детективов, или видели по телеку, как на западе обеспеченные люди проводят время. Что делать, приходилось им еще за столом уступать – так, самую мелочь, чтобы совсем не развращать, шепнуть крупье, чтобы дал выиграть долларов по сто. И жены располневшие лезли, ну нет, здесь без обмана! Хочешь спустить бабки – что ж, мы тебе поможем, потому как, если им еще проигрывать, – денег никаких вообще не хватит, себе в убыток придется работать. Бывало, мужья их еле уносили, дорвавшихся до дармового виски и диковинного по тем временам джина с тоником.