Читать интересную книгу Море серебрянного света - Тед Уильямс

Нет, не треугольник, решила она. Пирамиду.

Гробы, подумала она в следующую секунду. Они выглядят как гробы мертвых королей.

Он пошла вперед, ноги неслышно ступали по мягкому ковру. В остальной части помещения мало помалу становилось светлее, и она увидела далекие стены, без окон, покрытые чем-то темным и не отражающим свет, вроде ковра. Так что ярко сияющие машины и пластиковые саркофаги посреди помещения казалось плавали в беззвездном пространстве.

Великий боже, подумал она, да это похоже на похоронное бюро. Она уже наполовину ожидала услышать спокойную мелодию органа, но в помещении царила тишина. Даже механические голоса, выкрикивавшие предупреждения, не пересекли порога этого загадочного этажа.

Дойдя до середины комнаты, она постояла несколько секунд, глядя на молчаливые черные предметы и пытаясь преодолеть уколы суеверного страха. Самый средний контейнер был так высок, что его вершина темнела над ее головой, еще один несколько пониже, два других совсем низкие. Он по глядела на самый ближний, лежащий справа от центрального, но пластик оказался непрозрачным и гладко соединялся с полом. Пластиковые трубы, в которых наверняка находились какие-нибудь кабеля, змеились у боков контейнеров и, как корни, зарывались в черный ковер.

Она прошла мимо и остановилась рядом с горизонтальной пирамидой, второй по высоте. Задержав дыхание, она осторожно вытянула руку вперед. Пальцы коснулись холодного гладкого пластика, и на боку контейнера блеснул красный свет; испугавшись, она отпрыгнула назад, но больше ничего не двигалось. На боку появились слабо святящиеся буквы. Она наклонилась ближе, на этот стараясь ничего не коснуться.

Проект: Ушабти

Содержимое: бластоциста 1.0. 2.0, 2.1; Гор 1.0

Предупреждение: криогеновая печать — не открывать и не обслуживать без разрешения.

Она глядела, пытаясь вспомнить, что такое бластоциста. Вроде бы какая-то клетка — раковая? Нет, что-то связанное с беременностью. А кем может быть гор, она вообще не имела понятия — быть может еще одна клетка? Ольге не хотелось даже начинать думать, для чего хранить клеточный материал в огромной цистерне, вроде этой.

Они, что. все в таком роде? спросила она себя. Вроде холодильника для медицинских экспериментов? Быть может они занимаются здесь генной инженерией?

Она коснулась одного из более маленьких контейнеров. Мигнула еще одна красная вспышка и появилась надпись: Мадд, Джи. Л., и строчка чисел. Второй маленький саркофаг выдал Финни, Д.С.Д. и еще больше чисел. Несколько долгих мгновений она собирала мужество и, наконец, слегка коснулась бока самого большого контейнера. Он замигал и… ничего. Она подождала, пока рука не стала дрожать немного меньше, потом опять коснулась его и на этот раз не отпустила руку.

— Миссис Пирофски?

Она взвизгнула и отпрыгнула обратно. Голос прозвучал прямо в голове.

— Прошу прошения, я не хотел пугать вас. Это я, Селларс. — Он говорил хрипло, как будто сражаясь с сильной болью, но это безусловно был он. Ольга споткнулась и уселась на ковер.

— Я думала, вы в коме. Вы напугали меня до полусмерти. Да еще здесь, рядом с могилами мумий. Я почти выпрыгнула из собственной кожи.

— Мне действительно очень жаль. Но я должен поговорить с вами, и, боюсь, не могу ждать.

— Что это за место? И что это за предметы?

Селларс мгновение помолчал, и только потом ответил. — Самый большой из них — настоящий дом Феликса Жонглера. Человека, который владеет Джи Корпорэйшн и который создал сеть Грааля.

— Дом?..

— Его тело почти мертво, и уже на протяжении многих лет. К капсуле, в которой лежит его тело, подключено невероятно много машин, которые поддерживают в нем жизнь — их кабели уходят почти на десять метров в пол помещения.

— Он… прямо здесь… — Она посмотрела на контейнер, потрясенная и растерянная. — А он не может выйти из нее?

— Нет, не может. — Селларс прочистил горло. — Я должен кое-что рассказать вам, миссис Пирофски.

— Ольга, пожалуйста. Я знаю, что должна уйти отсюда. Но я еще ничего не нашла — о голосах…

— Я нашел.

До нее дошло не сразу. — Вы что? Нашли?

— Это трудно, мисс… Ольга. Пожалуйста, приготовьтесь. Я боюсь, что правда… потрясет вас.

Трудно было себе представить, что, после всего пережитого, он может потрясти ее чем бы то ни было. — Просто скажите.

— У вас был ребенок.

Она ожидала услышать что угодно, но только не это. — Да. Был. Он умер. Родился мертвым. — Просто невероятно, что такая сильная боль может появиться так быстро. — Я никогда не видела его.

Селларс опять заколебался. Потом заговорил так, как будто бросился в холодную воду. — Вы никогда не видели его, потому что он не умер. Он не умер, Ольга. Они солгали вам.

— Что? — Слез не было, только глухой гнев. Как у него язык повернулся сказать настолько жестокие и нелепые слова! — О чем вы говорите?

— Ваш ребенок был мутантом, очень редким мутантом — телепатом. Он был — и есть — ребенком, который никогда не жил в обычных условиях. Грубая сила его ума такова, что, несмотря на все предосторожности, врач в родильном отделении умер, делая кесарево сечение. Двух нянь хватил апоплексический удар, но наготове было еще несколько, и одна из них сумела вколоть ребенку огромную дозу успокоительного.

— Это безумие! Как такое могло произойти, а я ничего не знала?

— Да, вам тоже вкололи успокоительное — и сказали, что были очень трудные роды, роды при тазовом предлежании, помните? И все потому, что они знали заранее, что ребенок обладает паранормальными способностями. Вы помните все эти проверки? Безусловно вы должны были понять, что все это очень необычно. Все доктора и няни были специалистами высокой квалификации. Очень высоко оплачиваемыми специалистами.

Ольге хотелось свернуться в лубок и зажать уши руками. Ее ребенок мертв. Больше тридцати лет она сражалась с этим, научилась жить с этим. — Я не понимаю ни одного вашего слова.

— В этом контейнере находится человек — Феликс Жонглер. Он много лет искал ребенка с таким потенциалом. Он и его помощники установили контакт с десятками родильных домов по всей Европе, а многие из них приобрели. Вы ведь не сами выбрали больницу, верно?

— Нам… нас направили. Доктор — но он был очень добрый человек!

— Возможно. Возможно он даже не понимал, что делает. Но он отдал вас и вашего ребенка в руки людей, которым был нужен только ваш сын. Убедившись в его способностях, специалисты Жонглера начали накачивать его успокаивающими прямо в лоне. Они приготовились к моменту, когда он родится, но даже и так, он почти умер от родовой травмы — слишком много ментальной энергии, гиперактивность, которая убила бы его за несколько минут. И по меньшей мере один человек точно умер. Но они очень хорошо подготовились. Его опустили в криогенную установку и температура его тела резко понизилась. Его ввели в состояние бесчувствия, временного прекращения жизненных функций.

Вот теперь слезы хлынули ручьем. Воспоминания вернулись — по ночам она просыпалась с Александром, спящим внутри нее, убежденная, что с ребенком что-то не так, потому что он чувствовал себе плохо. Иногда она могла бы поклясться, что чувствует, как он… думает внутри нее, странное ощущение чужого существа, живущего в ее животе. Но она говорила себе, что все это ерунда, другие матери испытывают то же самое, и врачи соглашались с ней.

— Откуда вы все это знаете? — спросила она. — И как вообще возможно узнать такое? Почему вы не сказали мне раньше? Вы играли со мной в свои безумные игры, это все ваша скрытность, ваша безумная скрытность!

— Нет, Ольга, — печально ответил Селларс. — Я не говорил вам потому, что не знал сам. Я не знал, как действует операционная система Грааля, потому что она не подчинялась никаким правилам даже самых сложный нейронных сетей. Но…

— Мой мальчик! — Ольга прыгнула на ноги и похромала к пирамидоидальному контейнеру. Слово "криогенный" горело в сознании огненными буквами. — Он здесь? Здесь? — Она поскребла пластик, бесполезно. — Где он?

— Он не здесь, Ольга, — голос Селларса прозвучал так, как если бы он сдерживает слезы. — Он не в этом здании. И вообще не на Земле.

Ее ноги подкосились, перестали ее держать и она упала на пол, ударившись лбом о ковер. — Что вы такое говорите? — простонала она. — Я не понимаю.

— Пожалуйста, Ольга. Пожалуйста. Мне очень жаль. Но я должен рассказать вам все. У нас очень мало времени.

— Времени? Большую часть своей жизни я думала, что мой ребенок мертв, а сейчас вы говорите мне, что у меня нет времени? Почему? Что вы делаете?