Сенатор Стоун: Минутку, доктор, один вопрос. Вы говорите, что вас поддерживали.
Доктор Люкас: Да.
Сенатор Стоун: Может быть, в значительной степени эта поддержка исходила от сенатора Гортона?
Сенатор Гортон: Поскольку вопрос имеет отношение ко мне, я с согласия доктора Люкаса отвечу на него. Я с радостью признаю, что оказал ему кое-какую помощь.
Сенатор Стоун: Хорошо, это все, что я хотел узнать. Именно так это и будет запротоколировано.
Сенатор Гортон: Доктор Люкас, продолжайте, пожалуйста.
Доктор Люкас: Из бумаг явствовало, что 221 год назад, точнее говоря, в 2266 году были созданы два синтетических существа. Они имели телесную оболочку людей, но конструировались для очень специфической цели: их планировали использовать для первичных контактов с жизнью на других планетах, погрузив на исследовательские и разведывательные звездолеты и отправив собирать данные о господствующих формах жизни в космосе.
Сенатор Гортон: Доктор Люкас, а как — пока без излишних по дробностей, — как именно они должны были выполнить ту работу, для которой предназначались? Вы можете нам это сказать?
Доктор Люкас: Не уверен, что смогу выразиться с полной ясностью, но попробую. Синтетические люди обладали высокой приспособляемостью. За неимением лучшего термина их можно охарактеризовать словом «пластичные». В них была реализована концепция незамкнутых цепей, которая не могла быть разработана раньше чем за десять лет до этих событий. Случай, мягко говоря, необычный: чтобы столь сложная концепция была воплощена на практике за такое короткое время. Все основные составляющие сконструированных человеческих тел делались по этой концепции. Понимаете, они были завершенными по форме, но в каком-то смысле не завершенными по сути. Аминокислоты…
Сенатор Гортон: Может быть, вы пока расскажете нам, что должны были делать эти тела, и не будете углубляться в принципы, по которым они создавались?
Доктор Люкас: То есть как они должны были функционировать?
Сенатор Гортон: Да, если можно.
Доктор Люкас: Идея была простой. После того как исследовательский корабль садился на планету, внимательно изучался один из представителей высшей формы жизни этой планеты. Я думаю, вы знакомы с процессом биологического сканирования. Все параметры, делающие существо таким, какое оно есть, — строение, химия, обмен веществ — строго определены. Данные вводятся в память, после чего передаются синтетическому человеческому существу, и оно благодаря уникальному принципу незамкнутых цепей превращается в точную копию существа, параметры которого записаны на пленках. Процесс должен быть быстротечным: любая заминка может все погубить. Должно быть, это жуткое зрелище — почти мгновенное превращение человеческого существа в инопланетное создание.
Сенатор Гортон: Вы говорите, что человек превратится в инопланетное создание. Значит ли это, что превращение будет всеобъемлющим — мыслительным, интеллектуальным, если тут подходит этот термин, так же как и…
Доктор Люкас: Человек превращается в это создание. Не вообще в инопланетное создание, а в точную копию именно того создания, которое послужило образцом, понимаете? У него будут разум и память этого существа. Оно сможет немедленно продолжить работу, которую делало инопланетное существо, с того момента, когда оно прервало ее. Оказавшись за пределами корабля, оно сможет отыскать приятелей инопланетного существа, присоединиться к ним и провести исследования…
Сенатор Гортон: Вы хотите сказать, что оно по-прежнему будет обладать и человеческим разумом?
Доктор Люкас: Трудно сказать. Человеческое мышление, воспоминания, индивидуальность — все это останется, хотя, вероятно, в очень выхолощенной форме, и будет существовать как нечто подсознательное, но способное к быстрому включению в сознание. Существу будет задан мысленный приказ вернуться на корабль через определенное время и сразу по возвращении принять человеческий облик. Приняв его, создание сможет вспомнить свое существование в инопланетном обличье, и данные, получить которые иным путем, вероятно, было бы невозможно, станут доступны исследованию.
Сенатор Гортон: А можно спросить, что из этого вышло?
Доктор Люкас: Трудно сказать, сэр. Отчетов о результатах нет Есть записи, свидетельствующие о том, что они, оба этих существа, были отправлены в космос. Но потом — молчание.
Сенатор Гортон: По вашим предположениям, с ними что-то стряслось?
Доктор Люкас: Да, возможно. Что именно, нам не удалось узнать.
Сенатор Гортон: Может быть, существа оказались недееспособными?
Доктор Люкас: О нет, свои функции они бы выполнили. Не было никаких причин, мешавших им действовать так, как запланировано. Они просто не могли не работать.
Сенатор Гортон: Я задаю все эти вопросы, потому что знаю: если их не задам я, это сделает мой уважаемый коллега. А теперь позвольте спросить вас о том, о чем он бы не спросил: может ли такой псевдочеловек быть создан сегодня?
Доктор Люкас: Да. Располагая проектом, мы можем создать его без малейшего труда.
Сенатор Гортон: Однако, насколько вам известно, другие экземпляры не создавались?
Доктор Люкас: Насколько мне известно, нет.
Сенатор Гортон: Не согласились бы вы предположить…
Доктор Люкас: Нет, сенатор, не согласился бы.
Сенатор Стоун: Простите, что перебиваю вас. Доктор Люкас,
у вас есть какой-либо описательный термин для процесса, применяемого при изготовлении такого рода людей? Доктор Люкас: Да, есть. Он называется «принцип оборотня».
Глава 11
На стоянке с противоположной стороны улицы какой-то мужчина вынес из дома кадку и поставил ее во внутреннем дворике, у края бассейна. В кадке было дерево, и, когда человек опустил ее на землю, дерево зазвенело, словно множество веселых серебряных бубенцов.
Блейк в халате в оранжевую полоску сидел на стуле, опершись локтями о перила балкона, и, напрягая зрение, смотрел с высоты пятого этажа на деревце, пытаясь понять, исходит ли звон действительно от него.
Вашингтон дремал в голубой дымке раннего октябрьского вечера. Несколько наземных машин проехали по бульвару под окнами, мягко «вздыхая» своими воздушными соплами. Вдалеке, над Потомаком, покачивалось несколько леталок — летающих стульев с сидящими на них людьми. Дома на стоянке стояли ровными рядами; перед каждым раскинулась сочная зеленая лужайка с клумбами в ярких осенних цветах; поблескивали голубые бассейны. Перегнувшись через перила и вытянув шею, Блейк едва-едва мог разглядеть свой собственный дом на бульваре, стоявший в глубине, в третьем ряду от мостовой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});