— Соколов? — раздалось в наушнике, — Жди. Глянь пока, в какую сторону он отправился.
Ночью на небе хватало звезд, поэтому охранник смог приметить, в какую сторону отправился парень.
— Он один? — последовал вопрос от командира через минуту.
— Да.
— Возвращайся на пост.
Мужчина пожал плечами и развернулся. Вернуться так вернуться.
***Родион сидел в штабе, который собрали для оперативного реагирования на проблему Атаманова. Ходок есть ходок, тут нельзя мелочиться. Всего один человек был способен напрячь систему безопасности целого клана.
— Господин! Поступила информация! — из-за стола встал один из аналитиков.
В штабе сидело десяток человек. Каждый получал оперативную информацию с ключевых объектов, куда вероятнее всего придёт удар. На самих объектах сидела охрана, в задачу которой входило, помимо прямых обязанностей, сразу же сообщать о любых странностях.
— Что там? — спросил Родион.
— На море некий Соколов ночью один покинул территорию особняка. Спрашивают, вернуть его, проводить или отпустить?
— Пусть идёт, — ответил мужчина, оценив перспективы, — Первому отряду боевая готовность. Установить наблюдение за Соколовым через ходоков.
В штабе закипела работа.
***На сегодня и завтра у меня было готово несколько сценариев развития события. Самый плохой — меня не выпустят за территорию. Ещё хуже — выпустят, но ничего не получится.
Жизнь решила пойти по третьему позитивному сценарию. Когда я добрался до Глотки, там уже стояла Катя. Я прекрасно видел, как она стоит в халате, с недовольным лицом, скрестив перед собой руки.
— Вот и ты, — сказал я раньше неё. — Как раз вовремя.
— Для чего?
Недовольство сменилось напряжением. Надо это исправлять.
— Который час не подскажешь?
— Начало второго.
— Прости, я не знаю, во сколько ты родилась, но ведь в этот же день, так?
— Допустим... — холодно ответила она.
— Тогда, во-первых, поздравляю с днём рождения. А во-вторых, можешь отойти от выступа?
— Зачем? Только не говори, что ты собрался прыгать.
— Не скажу.
— Эд... Ты ночью поперся в опасное место. Не зли меня.
Ох уж эти женщины Медведевых. С виду такие милые, а чуть разозлишь и сразу вспоминаешь, насколько они опасны.
— Вообще-то, я пришёл тебя удивлять, — ответил я максимально дружелюбно, — И нет, я не собираюсь прыгать. Волшебникам это не нужно.
Первая заповедь Матвея — очаровывающие речи не обязательно должны быть логичными. Скорее наоборот, логичном им противопоказана.
— Волшебникам? — нахмурилась она ещё сильнее, — Ты можешь нормально объяснить, что происходит?
Судя по стальным ноткам, я хожу по опасному краю. Если подумать, то идея не такая уж и хорошая. Наверняка охрана поставила Катю в известность, может и вовсе, её разбудили. Из-за меня ей пришлось тащиться сюда. Что она подумала? Что я и правда собрался прыгать? Зря она так. План гораздо продуманнее. Но долой лишнии мысли.
Пора начинать.
— Катя... — пока мы говорили, я подходил к ней и сейчас оказался совсем рядов. — Ты можешь... — коснулся я её плеча, — Немного довериться мне?
— Если только немного, — фыркнула она раздраженно, но руку мою не скинула.
Так, с этим разобрались. Переходим ко второму шагу.
Будь я здесь один, то спокойно бы сделал своё дело и доработал печати, случись неудача. Но явилась Катя, поэтому права на ошибку нет.
— Как опытный волшебник, — постарался я сказать проникновенным голосом, — Могу с уверенностью сказать, что для волшебства нужно, чтобы совпало несколько факторов. Во-первых, нужно подходящее место, — указал я на бездну под нами, — Во-вторых, нужен ветер, ясная луна и ночь. Ладно-ладно, ночь не обязательна, — усмехнулся я, — Но, согласись, это добавляет антуража. В-третьих, — не дал я ответить Кате, — Самое главное, нужна красивая девушка, та, ради которой один юный волшебник и сотворит чудо.
— Давай уже... волшебник, — усмехнулся она.
В её словах прозвучала улыбка, а больше мне и не надо. Напряжение ушло, настрой пусть и не идеальный, но...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У вас есть красивая традиция, но кое-что мне в ней не нравится. Мужчины отнимали у природы, чтобы поразить своих женщин. Мне же ближе другое.
Отвернувшись от Кати, я подошёл к выступу, воздел руки к небу и продекламировал, вложив всю свою силу в голос.
— И обращаюсь я к морю! И прошу дать то, что достойно её!
Запускаем печати...
— И откликнулось море... Узрев красоту её!
Ну же... Когда моё сердце ухнуло вниз от мысли о провале, со стороны воды раздался всплеск. Ещё через секунду мне в руку упало.... что-то холодное, темное и склизкое. Когда дошло, что жемчужина прячется внутри, я испытал невероятное облегчение.
Повернувшись к Кате, я пальцами раскрыл раковину и увидел мерцающие шарик, размером с пятирублёвую монету. Мерцала эта штука достаточно сильно, чтобы осветить наши лица. Я увидел, как Катя смотрит неверяще, ошарашенно. Она протянула руку, коснулась жемчужины...
— Как? — выдохнула она.
— Море откликнулось, узрев твою красоту.
Как учил Матвей, не обязательно слова должны быть логичными, главное — чтобы вызывали эмоции.
— Это тебе... — протянул я жемчужину, — С днём рож...
Договорить не успел. Катя шагнула вперед, оказалась опасно близко и... Наши губы встретились.
Я впервые испытал то, что называется — потерять голову. Тело обдало жаром. Вкус её губ пьянил, выбивал любые посторонние мысли, заставлял забыть о том, где ты и кто. Моя рука оказалась на её талии, я прижал её к себе сильнее, чувствуя нежное, горячее женское тело.
Это мгновение длилось несколько секунд. Целую вечность, которая закончилась слишком быстро. И тем было ужаснее, что закончилось оно не по нашей воле.
***— Что значит моя дочь покинула особняк ночью?! Она с кем...?!
***После того, как меня похитил ходок, я доработал защиту. Сделать так, что меня никто не сможет внезапно переместить. И сделал так, чтобы отслеживать в радиусе тридцати шагов от себя колебания пространства, которые возникают, когда ходок хочет переместиться ко мне.
Кольцо на пальце завибрировало, сбивая наваждение. Я отстранился от Кати, глянул на неё с тревогой. Мой взгляд выхватил её затуманенные глаза. Я не я, если девушке не понравился поцелуй.
Но думать об этом не было времени. Первая моя мысль — что явилась Ольга Владимировна, отрывать мне голову и причинные места. Но тело было умнее. Рука скользнула в карман и достала артефактный шар. На всякий случай.
Девушка не поняла, что происходит. Зато я увидел. Мы стояли так, что я спиной находился к Глотке, а Катя — ко всему остальному. Поэтому она не увидела вынырнувшую из темноты фигуру, которая держала в руках... Я успел достаточно изучить вооружение, чтобы понять — это гарпун. Которым охотятся на ходоков, когда им нельзя дать переместиться.
В следующую секунду произошло несколько вещей. Я выпустил шар, приказал ему раскрыться и вылететь в сторону ходока. Также я резко дернул девушку и оказался перед ней. Ходок выстрелил и штырь вошёл мне в грудь, пробив насквозь. Миг спустя, раскрывшийся шар оплел ходока и его тело разделилось на две части.
Что было дальше я уже не увидел. Трудно отслеживать обстановку, когда грудь раздирает от боли. Я не отключился, но в глазах потемнело. Что-то вскрикнула Катя, попыталась меня переместить, но не смогла. Это я уже потом догадался, что она переместить пыталась, но из-за блокировки не получилось. В тот момент всё внимание на другом сосредоточилось: на адской боли в теле. Рефлекторно попытался выдернуть штырь, но тот оказался с зубцами, и вылезать не захотел. От попытки его выдернуть стало лишь хуже и я чуть не отключился.
Вопрос решила девушка. Одной рукой уперлась мне в грудь, второй — дернула. Заорав, я почувствовал, что в теле больше нет ничего лишнего. Когда проморгался и огляделся, всё было кончено.