никто не заблудится впотьмах. В-восьмых, мы уже наметили оптимальные маршруты и график движения. В-девятых, путь – ровная степь без естественных препятствий. В-десятых, нам, вероятно, не придется бросить ничего критически важного…
Андрей кривился, изо всех сил сдерживая рвотный спазм, и мечтал о том, чтобы поскорее вернулась сила тяжести, хотя бы и двойная. Он уже почти не слушал.
Тяжесть вернулась на стариковском «в-тринадцатых». Послушать Эрвина, так вокруг сплошное везение и не о чем беспокоиться. Ну да, не о чем! Как же! Сколько лет пройдет, прежде чем будет хоть как-нибудь налажена жизнь на новом месте? Когда вернутся прежние достатки? Нынешнему поколению придется хлебнуть лиха, да и следующему тоже. Унианские торговцы надолго потеряют интерес к Лусии. Ближайшую тысячу лет лусианам придется ютиться в горах, потому что пропеченная солнцем равнина будет во власти черных многоножек и, быть может, других вышедших из моря тварей – должны же многоножки кого-то жрать!
А сколько слабосильных не выдержит перехода через сухую степь? А если обещанные цунами прокатятся через равнину раньше, чем люди успеют подняться в горы?
Он хочет, чтобы я сохранял позитивный настрой, понял Андрей. Нарастающая перегрузка подействовала на него благотворно: желудок перестал рваться наружу, лишь во рту остался противный кислый привкус. Настрой… Да какая разница, каков мой настрой, все равно я буду делать то, что должен делать! А где твое «в-четырнадцатых»? Почему ты не сказал, что главное наше везение состоит в том, что среди нас оказался ты – логик, всезнайка и притом гениальный математик, если верить нашей гостье? Поскромничал?
Вот уж не верю: где ты, а где скромность? Но факт не факт, а подозрение налицо, и оно крепнет: в этом нам, кажется, тоже повезло…
Может, и еще в чем-то?
– Ты уверен, что никто нам не поможет? – спросил Андрей, чуть только корабль сел и Юлия была сдана с рук на руки андроиду Вавиле.
– Оставь надежду, – буркнул Эрвин.
– Но почему? Разве Интерполу Лиги не известно, где искать Юлию Новак? За ней же прилетят!
– Прилетят, ну и что? За ней и за мной.
– Ну так…
– Ох, как хочется чуда! – Старик издевательски осклабился. – Даже тебе, а ведь ты из лучших. Дитя мечтает о фее с волшебной палочкой… Брось. С какой стати кому-то вам помогать? Прости, но до тебя как-то туго доходит. Никто не станет эвакуировать лусиан с этой планеты на более подходящую. Логика проста: ваши предки сами выбрали Лусию – почему же они не подумали о своих потомках? Вот и вините предков. Вы слишком далеко, никому не интересны и никому не нужны, никто и гроша не потратит ради вас. Максимум, на что ты можешь рассчитывать, – это поторговаться с теми, кому я нужен в наручниках. Может, что-нибудь и выторгуешь…
Помолчал, жестом прервав рвущиеся наружу возражения Андрея, и подытожил:
– На иную помощь не рассчитывай. Наше везение так далеко не распространяется.
Глава 5
Исход
Кто из людей печется о благополучии потомков, которые будут жить несколько веков спустя? Думают о детях, внуках, реже о правнуках – и считают, что этого вполне достаточно. Потомки сами позаботятся о своих детях и внуках. Так устроены люди, это такой же параметр их психологии, как, например, напряженность магнитного поля – параметр планеты. Сетовать бессмысленно: человек таков, каков он есть, и всякую попытку улучшить человеческую породу отметает с негодованием.
Были ли гонимыми сектантами основатели первого поселения на Лусии, не были ли – Эрвин толком не знал. Этот вопрос мало интересовал его. Как бы то ни было, пионеров не могло быть очень много – ну сотня, ну две… Не будь эпизодического притока свежей крови в лице, например, бабки Андрея Илюхина, у лусиан уже наблюдались бы признаки вырождения Власти Сиринги с самого начала махнули рукой на отдаленный и малоперспективный мир, но торговцы бывали здесь достаточно регулярно, чтобы нет-нет да и одарить колонистов своими генами. Да здравствует блуд! Еще в доисторические земные времена человечество не раз проходило сквозь «бутылочное горлышко», то же самое не раз повторялось на освоенных людьми планетах, и выходило по-разному. Похоже, что «горлышко» на Лусии все-таки имело минимально необходимую ширину. Наследственные болезни встречались здесь не чаще, чем где бы то ни было.
Освоив побережье, лусиане до сих пор не интересовались Южным кряжем вовсе не потому, что были тупы или анемичны, – его время еще не пришло. С юга кряж подпирала пустыня, а за ней высились протянувшиеся от океана до океана, никем из нынешних аборигенов не виданные снежные пики Туманных гор, результат столкновения северного субматерика с громадным южным материком. Со времен первопоселенцев всякий знал, что жить на материковых равнинах за горами нельзя – жарко, как в печке. Не доверяя россказням, Эрвин однажды слетал на своем флаере проверить, так ли это. Первопоселенцы оказались правы.
Нынешние были не правы – это знал Эрвин, знал и Андрей. Основная масса людей могла тронуться в путь еще вчера вечером. Испуг – испугом, а косность – косностью. Привычка жить возле океана въелась в мозги. Да и не только в привычке дело. Примитивная логика била в набат: как оставить прочные удобные дома? Как бросить нажитое не только тобой, но и отцами, дедами и прадедами?
Бранились мужчины, причитали женщины. Всякий, кто, зажавши нос, подходил к береговому обрыву, видел: океан спокоен, он по-прежнему катит медленную пологую волну, лишь на пляже выросли сугробы пены, а из-за несуразников не видно воды. Мечталось, чтобы разразился хороший шторм и разбил их белесые тела о базальтовую стену – всмятку, в клочья! Пока из них не вылупились электрические многоножки. Но лишь глупый не понимал: главная и первейшая опасность кроется не в морских гадах.
Браниться и причитать не возбранялось, лишь бы работали. Нашлись и глупые – те, кто нипочем не желал эвакуироваться. Андрей сам ходил по домам, увещевал и стращал. Кто-то с тупым упрямством не вершу в надвигающуюся катастрофу, а кто-то, по большей части старики, верил, но желал остаться, поскольку «мне все равно» или «не желаю быть обузой». Слышалось и такое: «Ты сам говорил, что ученая экспедиция выяснила: в позапрошлый визит Кровавого Глаза волна не дошла до кряжа. Может, и теперь не дойдет?» У одной полоумной мамаши Андрей конфисковал младенца – просто вынул его из колыбели и сдал с рук на руки полицейскому :
– Головой за него отвечаешь. Отправишь