– Всегда мечтала, – прошептала она, завороженная этим зрелищем…
– Эй! – кто-то потряс её за плечо. – Ева?
Женя вздрогнула и уставилась на… Талеха. Живого, настоящего. Они вместе стояли на палубе Рэпсида, посреди коридора, ведущего прямиком в кают-компанию.
– Я что, уснула прямо на палубе? – удивилась она и потрогала капитана, на всякий случай.
Тёплый…
– И ты совсем ничего не помнишь?
– Помню… И последнее, что я помню, это пещера в астероиде и ты…
– Нет, там была ты, – улыбнулся Талех.
– Тессеракт нас обоих провёл, – рассмеялась Женя. – А ещё, восьмигранник.
– Поразительно, – улыбнулся он.
– Ты его тоже видел, – догадалась она. – Что это значит?
– Перемены, – задумчиво произнёс Талех. – Потерю и обретение нового. Поиск, мечты… Пошли.
Он взял её за руку и увёл за собой – в кают-компанию.
– Мы первые? – удивилась Женя.
Нет, на диване кто-то уже сидел. Гэбриэл! И почему-то один. Без пары.
– Наконец-то! – обрадовался он. – Хоть кто-то дошёл. Болтаюсь тут целый час, а этот ваш тесс, как его, меня никуда не выпускает.
– А почему один? – поинтересовалась Женька.
– А брок его знает! Кстати, спасибо за вечерок. Было довольно увлекательно…
– А разве так бывает, что в лабиринте не находят спутника?
– Возможно, – неопределённо ответил Талех.
– Сдаётся мне, что этот спутник сейчас на моём корабле, – усмехнулся разбойник. – И это – Зверь. Ведь он не может играть. А рвать и метать горазд, вполне…
Гэбриэл не договорил, потому что в кают-компанию ввалилась следующая пара. На этот раз Миритин с Владиславом, беседуя на ходу.
– … а в том, что мы встретились в лабиринте, никакой загадки нет, – втолковывал шакрен землянину. – Нам ещё предстоит работать вместе.
– Интересно, – улыбнулся Талех, что-то смекая на грядущую перспективу, и взглянул на браслет коммуникатора. – Полночь!
Как по сигналу переборки разъехались и уже не закрывались. Стал прибывать народ. Беспрерывно. В кают-компанию по очереди набивались самые немыслимые пары в уморительных сочетаниях: Сандер с Лаури – экспериментаторы, Карлиона с Ромериком, Фиримин с Хрусталёвым… Иной раз даже с точки зрения лабиринта совершенно необъяснимые… ЗуЗоор с подругой Морри, а его удручённая ассистентка со штурманом. И Камилла с Бореком… Оба сконфуженные происходящим…
Гэбриэл набычился, живенько сграбастал девушку, оттеснив джамрану, и неуверенно заявил:
– Кажется, в жизни что-то пора менять…
Камилла навострила ушки, но, продолжения не последовало.
Последними явились… Ним с Бобом!
Нимрадилль – злющая, как мегера, а Боб – довольный, как бегемот. Ещё бы! Побывал в гиперкубике.
– Чего?! – ещё больше рассердилась Ним, заслышав смешки. – Это вообще нечаянно получилось! Он сидел и бормотал про вселенную кубиков, а я об него споткнулась…
Она обогнула Боббэрота по синусоиде и угрюмо плюхнулась на диванчик. Гатраноид же мирно присел в уголке, вероятно, мечтая об игрушечном тессеракте… Зато Женя теперь знала, что подарить ему на день… слияния.
– Итак, все в сборе? – спросил Талех, окинув глазами помещение и скользнув взглядом по возбуждённым, растерянным и местами разочарованным лицам. – Я понимаю, вы переполнены впечатлениями и вам не терпится поделиться… Все довольны своими парами?
В ответ снова раздались смешки, и последовали недоумённые переглядывания.
– После разберётесь, – улыбнулся Талех, лукаво посматривая на Женю.
Они так и стояли рядом, посреди кают-компании, держась за руки. Не выпуская её ладони из своей, командор поднёс коммуникатор к губам.
– Гилех. Как слышишь?
Коммуникатор ответил невнятным бормотанием.
– Проснись! Пора отключать тессеракт… Нет, не свернуть, а пока только отключить от пространства корабля, чтобы никто до утра случайно не пропал… Да, утром свернём… Я рад, что тебе понятно… Конец связи.
Прежде чем опустить руку с браслетом, Талех прикоснулся губами к Женькиному запястью.
– Капитан!? – громко спросил Хрусталёв. – Разрешите обратиться.
– Вольно, инженер, обращайтесь.
– Вы это… Так вместе и пришли из лабиринта?
В кают-компании повисла тишина, и взгляды устремились на капитана с ксенопсихологом, а Женя выхватила из толпы грустную улыбку Владислава и широкую – Миритина.
– По-моему, это признание, – сказал Талех, наклоняясь к ней.
– Чего? – переспросила Женька.
– Того, что мы созданы друг для друга, – без тени улыбки заметил он, и поцеловал её при всех, нисколько не заботясь о генетических приличиях и последствиях.
Кают-компания огласилась восторженными криками одобрения и аплодисментами. А Сандер притворился, что ничего не видел и не слышал.
– Ура! – тихо воскликнула Женька. – Я разгадала величайшую тайну радужного лабиринта.
– Тсс… Не зазнавайся, – рассмеялся Талех. – Впереди ещё четвёртый этап.
И вновь её поцеловал. В тот же момент Женя чётко осознала, какое это счастье – просто найти друг друга сквозь время и пространство…
– А где Морголина? – неожиданно прозвучал вопрос, прервав такой трепетный и романтичный момент в жизни капитана и ксенопсихолога.
Пришлось оторваться друг от друга.
– Где Морголина? – требовательно вопрошала подруга опекунши, нервно озираясь по сторонам, только что ногами не топала. – Почему её здесь нет? Я видела, как она входила в лабиринт.
Вокруг тревожно зашумели.
– Без паники! – Талех из нежно влюблённого тотчас превратился в сурового капитана. – Заблудилась в лабиринте. Бывает…
Он вызвал андроида, чтобы тот всех быстро пересчитал. Затем произвели перекличку. Мало ли, вдруг кто-то ещё потерялся. Все оказались на месте и только Морри числилась среди заблудших.
– Придётся её поискать, – вздохнул Талех, а Сандер незаметно для остальных расплылся в коварной улыбке.
– Надеюсь, тессеракт её съел, – пробормотала Женя, – и не подавился.
– Я сам возглавлю поиски, – Талех набирал поисковую команду…
Переборки с хрустом отворились, и в кают-компанию ворвался помятый и взлохмаченный Гилех. Взбудораженный спросонья. В рубашке, вывернутой наизнанку и косо застёгнутой на две пуговицы. В брюках шиворот-навыворот и босиком…
– Они расходятся!!! – заорал учёный.
До экипажа не сразу дошло.
– Как?! Где?! Кто?! Куда?!
– Немедленно доложите по форме!
– Бум! То есть… Буй! Он… Бум! И взорвался, и… Галактики расходятся!!!
Жизнь продолжалась!
До утра все вместе весело искали Морголину по всему тессеракту. А впереди на галактическом горизонте замаячила свадьба Эбрумо и Аманды…
Эпилог
Или, скорей всего, вместо эпилогаГалактика Тигра: Великая Наггеварская Империя, Туэресс,Рассахщи – четыре сэпта спустя.
С-Вэшот брезгливо разглядывал мёртвое тело заламина, распростёртое у его ног, прямо на новом ковре.
– А ты уверен, что это Зерасс? Труп так обезображен…
– Это он, наггер-зунди, – настаивал Эшесс. – Жало отрублено, и по состоянию рубца легко можно определить, когда именно. Если сомневаетесь, спросите лекаря.
С-Вэшот поморщился, поиграл губами, покатав их одну об другую, и распорядился позвать лекаря. Того самого, которого Эшесс недавно купил.
– Это он, – уверенно определил продажный лекарь-нагг, поднимаясь от тела. – У принца Зерасса, простите, бывшего принца сохранились отметины… Это он.
– Тем лучше, – кивнул С-Вэшот. – Одной проблемой меньше… Уберите это отсюда!
Он с омерзением ткнул в мертвеца вышитой остроносой туфлей.
– И немедленно вычистите ковёр!.. Благодарю, Эшесс. Ты меня порадовал.
– Как и обещал, – с поклоном ответил иситар-сит и, посчитав, что его миссия выполнена, удалился.
В дворцовом парке его нагнал заполошный Тониш.
– В-вашша милосссть, – задыхаясь, прошипел он.
– Что такое? – обернулся заламин-наггир.
Шадди устало опёрся руками о колени, отдышался под нетерпеливым взглядом старшего и выпалил:
– Рессана-адзифи послала! Император наш, господин, он, у нас скоро будет наследник!
Эшесс подхватил жало и бросился к дворцу.
– Он! Он!.. – попытался что-то прокричать вслед ему Тониш, но не успел…
Великий Нагг – император С-Рэшаш силился разрешиться от бремени. Он стонал, метался, пылал родовым жаром, снедающим его изнутри, но так и не раскрылся.
– Его цветок накрепко запечатан, – покачал головой нагг-лекарь, полощущий руки в чаше с обезболивающей эссенцией.
– Эшши, Эшшии… Иди сюда, – шипел император. – Эшши, спаси его…
– Я здесь, наггер-апа… Здесь, – успокаивающе произнёс Эшесс, приближаясь к родильному ложу, и положив ладонь на пылающий лоб С-Рэшаша.
Император тяжело дышал, истекая жёлто-зелёным ядом через отворившиеся поры под чешуйками. Это было плохо, то есть, совсем плохо…
Заламин-наггир грозно повернулся к лекарю и прорычал: