Миднайт Блю без конца телепортировалась, приходя на помощь то одному, то другому боевому товарищу. Она возникала лишь на мгновение, наносила сокрушительный удар и исчезала вновь. Миднайт распевала боевую песнь своего мистического ордена и ритмично орудовала боевым топором. Однако силы начали оставлять ее. Телепортация требовала большого напряжения, а Миднайт все труднее было сосредоточиться. Она чувствовала, что движения ее становятся медленнее, многие удары уже не причиняли противникам вреда.
Как ни велики возможности людей, прошедших Лабиринт, они имели свои пределы. Жизненная энергия, питающая их, подходила к концу. Тела были созданы из плоти и крови, а это не самый прочный материал.
Полковник Уильям Хэнд и его друг Отто заняли позицию у входа в лабиринт узких улочек, вдоль которых стояли здания Миссии. Многие колонисты предпочли укрыться здесь, в собственных домах. Хэнд прекрасно понимал – шансов спастись у них практически нет. Однако он делал все возможное, чтобы задержать врага и выиграть для прокаженных хоть немного времени. Отваги и боевых навыков полковнику было не занимать, но он страшно устал и слабел с каждой минутой Отто, как всегда, сражался с ним бок о бок.
Немолодой, изнуренный тяжкой болезнью полковник не мог стать преградой на пути гренделиан, и вскоре они свалили его на землю и прошли по нему. Уильям Хэнд лежал на спине, истекая кровью, бронированные ноги врагов топтали его тело. Один из гренделиан навис над головой, готовясь сомкнуть стальные челюсти. Полковник невольно испустил отчаянный крик, и в ту же секунду Отто бросился между ним и неприятелем. Стальные зубы вонзились в спину карлика, оторвав горб и половину позвоночника. По телу Отто пробежала дрожь, и он затих навсегда. Гренделианин двинулся дальше.
Мертвый Отто упал прямо на беспомощно распростертого полковника. Тот пытался сдвинуть его, но безуспешно – ослабевшие руки больше не слушались. Хэнд весь превратился в боль, дыхание вырывалось из груди с пронзительным свистом. С трудом шевельнув рукой, он дотронулся до шеи, и дрожащие пальцы окрасила кровь – какой-то гренделиан успел задеть его когтями, а он даже не заметил этого. Полковник всегда думал, что с радостью встретит смерть – достойная смерть воина куда лучше медленного гниения заживо. Но теперь, когда час пробил, мучительно жаль было расставаться с жизнью. Однако Бог уже призывал его к себе.
Неплохо было бы привести в порядок дела, написать несколько писем... На мгновение мысли в гаснущем сознании расплылись, но потом вновь обрели ясность. Он не может умереть, так и не выполнив своего последнего долга Да, настало время исполнить приказ. Холодеющей рукой Хэнд потянулся к приспособлению, которое вручила ему святая Би. Она знала: именно полковник поймет, когда привести его в действие. И старый воин не дрогнет.
Из уголка рта текла струйка крови, но губы искривила мрачная усмешка.
– Прощай, Отто, – сказал полковник не то вслух, не то про себя. И нажал кнопку.
Взрывное устройство, размещенное под дощатым настилом площади у главных ворот, сработало в ту же секунду. Мощный взрыв взметнул вверх доски и землю и разметал в разные стороны гренделиан. Площадь исчезла в клубах дыма, стена с грохотом рухнула, но здания Миссии остались нетронутыми. На земле, изрытой воронками, валялись обломки багровой брони и разрозненные металлические детали гренделиан. От полковника Уильяма Хэнда и его друга Отто не осталось и следа.
Оуэн и Хэйзел продолжали держать оборону у входа в последнее убежище колонистов. Надежда сменилась отчаянием, неизменной оставалась лишь решимость не отступать. Оба получили не менее дюжины серьезных ран, из которых ручьями текла кровь. Удары их становились все менее опасными для врага Оуэн огляделся. Почти все прокаженные успели укрыться в здании. Кто-то прокричал, что Оуэну и его товарищам тоже пора зайти внутрь, и тогда можно будет закрыть запоры и ставни. Дезсталкер не мог сразу сообразить, станет ли это верным шагом. От утомления мысли его замедлились, и, чтобы принять решение, ему требовалось отчаянно напрягать свой разум. Бросив взгляд налево, он увидел Бонни и Миднайт. Они сражались, стоя спина к спине, со всех сторон окруженные гренделианами. Лица их были искажены усталостью и болью. Справа от него Хэйзел, истекая кровью, продолжала орудовать мечом. Нет, в укрытии делать нечего, решил Оуэн, они не умеют спасаться бегством. Он испустил тяжкий вздох. Пришло время выбросить последнюю козырную карту и посмотреть, сумеет ли она переломить ход игры. – Закрывайте двери! – рявкнул он.
А потом, повернувшись лицом к врагам, в очередной раз устремился в глубины собственного подсознания, туда, где все еще таилась скрытая энергия. Откинув голову, он проревел древний боевой клич своего клана «Шандракор! Шандракор!». И тут же вся его ярость, и гнев, и отчаянное желание защитить прокаженных выплеснулись в материальный мир, вздымая воздух, словно крылья гигантской птицы.
Гренделиане ощутили, что рядом с ними появилось что-то новое, и в смятении начали оглядываться по сторонам. Земля затряслась под их ногами. Мощный порыв ветра прошумел над площадью, вернее, над тем, что от нее осталось. Могучий ураган подхватил гренделиан и расшвырял их в стороны, словно сухие листья. Оглядевшись вокруг, Оуэн удовлетворенно улыбнулся и обрушил на противника всю силу своего исступления.
При каждом взмахе его меча вверх вздымались фонтаны вражеской крови и осколки багровой брони. Взгляд расширенных, немигающих глаз Оуэна был устремлен вперед, на лице застыло мрачное и решительное выражение. Он шагал, неумолимый, как стихия, и воздух вокруг него был наполнен неистовством. Никогда раньше не был он так могуч. Стоило повернуть голову, и гренделиане умирали, сраженные его яростным взглядом. Ноги его сотрясали землю. Дезсталкер дал выход гневу, и враги оказались бессильны ему противостоять. Тех, кто не успевал отскочить прочь, сметал его бешеный напор Никто не мог коснуться Дезсталкера, не мог даже приблизиться к нему. Оуэн знал, что обретенная им сила убивает не только врагов, но и его самого. Он чувствовал, что внутри все ломается, разрывается и приходит в негодность. Еще он знал, что необходимо остановить поток разрушительной энергии, пока еще это возможно. Он смертный человек и не должен сжигать себя заживо. Но тогда погибнут невинные люди, которые уповают на него, как на последнюю защиту. И он шел и шел, убивая гренделиан и чувствуя, как с каждым шагом неотвратимо приближается к собственному концу.
Однако момент, когда даже отчаянная решимость не смогла заставить Дезсталкера сделать еще один шаг, наступил слишком быстро. Телесная оболочка не предназначена для того, чтобы служить вместилищем такой неистовой силы. Напряжение оказалось чрезмерным. Оуэн упал на колени, ощущая страшную усталость. Он так много сделал и теперь хотел лишь одного – уснуть. Он упал ничком, уткнувшись лицом в промокшую от крови землю. Ветер стих, земля перестала содрогаться. Ярость и гнев Дезсталкера уже не пульсировали в воздухе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});