мега-хриплым!), голосом и с почерневшими глазами попросил меня не вертеться, потому что:
— Ты ведь не хочешь, чтобы твой первый раз произошёл в машине?
Мои глаза раскрылись по самое «не хочу», щёки стали напоминать августовские помидорки, а руки прижались в замок к груди:
— Эй, маньяк, можно подумать, я до тебя домогаюсь!
— А нет?
Он был весь как скала — даже вдохнуть лишний раз боялся. Это я на него так действую? Вот он бабник. Казанова. Его любое женское тело возбудить может, даже моё побитое. Фетишист.
— Это ты начал до меня домогаться!
— Я ведь могу продолжить, — он медленно потянулся ко мне с понятными желаниями, которые напугали меня до полусмерти, так что я, взвизгнув, в своих лучших традициях, спрыгнула с него на соседнее сидение и забилась в угол, предусмотрительно выставив вперёд ладошки.
— Эй, я девочка статейная, так что не советую!
— Какая ты?
— Изнасилование. Статья 131 Уголовного Кодекса Российской Федерации, — оттарабанила я, посылая мысленное «спасибо» вредной Инге Георгиевне, на последнем курсе весьма обстоятельно преподававшей нашей группе «Право», которое я с горем пополам сдала в канун Нового года, — от трёх до шести, но там ещё обстоятельства учитываются, так что лучше не рискуй.
Как только я с него спрыгнула, он заметно расслабился:
— Ты сведёшь меня с ума… — сказано было многозначительно, так что фраза дала волю моей фантазии: то ли он считал меня комичной, то ли волнующей.
— Я не преследую свершённых целей, — я тоже «вылезла» из своего уголка и привалилась к спинке сиденья.
— Чего?
Я вроде не загадками говорю, милый, сумасшедшего ещё более сумасшедшим не сделать. Говорить вслух не стала, решив не испытывать терпение Артёма.
— Проехали. Кстати, — всё-таки сегодня я злобная или просто заразилась от него ехидством через слюну, — ты неплохо целуешься, — а возможно мне просто хотелось сделать ему комплимент или намекнуть, что я бы не прочь продолжить.
Но у Шеридана были иные мыслишки в голове:
— Есть с кем сравнить? — брови сошлись на переносице, а руки сжимали обивку кожаного сидения.
— Я же не монашка, — смотреть ему в глаза казалось кощунственным, так что я уставилась на вход супермаркета, где грелись на выступившем на небе после дождя солнышке, раскуривая сигареты, охранники.
— Кто он?
— Прекрати, ты не имеешь права…
— Я твой муж, если ты помнишь!
Сзади донёсся тихий треск, который благодаря сложившейся тишине в салоне оказался громким, я оглянулась, но ничего кроме сваленной одежды Артёма не обнаружила, сам Артём даже оборачиваться не стал — он буравил меня взглядом и не мог оторваться от этого супер-интересного занятия.
— Я помню, но всё же…
— Кто?
— Ты что, ревнуешь?
— Не суть.
— Но ведь это так!
— Это Оливер? Ты с ним меня сравниваешь?
— В детстве часто падал?
— Не так часто, как ты!
— Я тебе не гулящая девка какая-нибудь.
— Не какая-нибудь, а какая?
— Следи за своими словами! — я выкрикнула это, спугнув приземлившегося на капот голубя. Глаза за отсутствием слёз превратились в две огромные пустыни от его недоверия, а на душе стало скверно. Руки потянулись к дверной ручке, чтобы выскочить наружу. Но Шер дверцы предусмотрительно запер.
— Стой! — он схватил мою руку, резко меняя гнев на милость. — Подожди. Прости, я перегнул. Конечно же, ты не такая, — он вздохнул, вновь прижимая к своей широкой груди, и стал тормошить мою макушку.
— Эй, ты зачем так активно лапаешь мои волосы?
— Проверяю нимб.
— Его там нет.
— Потеряла? — он нехотя отлепился от меня и вновь занял своё место, схватив мою руку, стал выводить на ней пальцем неведомые узоры.
— Щекотно… Нет, какой ещё нимб?
— Круглый.
— Мм… Не-а, не припомню… Тём, — он вздрогнул и вальяжно улыбнулся, — ты так неприлично нежен, что…
— Что я? — выдрал он свою руку, забавно округляя глаза, будто я застала за просмотром канала для взрослых в глубокую ночь.
— Нежен, — повторила я, следя за его реакцией. Оказывается, этого парня можно смутить!
— Чтобы больше я от тебя таких слов не слышал.
— Есть, сэр, — хохотнула я, зная, что миссия невыполнима и никакой Том Круз его не спасёт.
А потом мы ещё полвека препирались, шутили, говорили друг другу всякие глупости и радовались как два идиота. Вот же оно счастье!
Я не заметила, как стрелки часов доползли до шести вечера, когда телефон Шера стал надрываться, словно собирался рожать прямо здесь и сейчас, впрочем, так оно и было — телефон рожал звонок от его любимой банды.
— Привет, Дэн. Какие дела? Нет, я со своей девушкой. То есть? У нас всё хорошо, — он окинул меня нежным (сто раз нежным, хоть Артёмка и запретил употреблять это слово в его отношение) взглядом. — Я разобрался. Что вы? — он вдруг резко перешёл на крик. — Вот идиоты! Сейчас буду, только малышку закину.
Он сбросил, яростно вцепляясь в руль.
— Что-то случилось?
— Пристегнись.
— Артё-ё-ём, — жалобно возопила я, пристегнув ремень. Чего и следовало ожидать, мой благоверный обратил на меня внимание. Я уже давно стала замечать, что его по имени, по сути, никто и не зовёт, только Олли и, наверное, родители, но ему это нравится, хотя он никогда не признается. Но это не важно, пусть делает вид, цепляя свою арлекиновскую маску, но я-то вижу глубже и даже знаю маленькую управу, чтобы задобрить нахохлившегося Шерхана.
— Что?
— Случилось что-то серьёзное?
— Случилось, но не серьёзное. Я справлюсь.
— Поехать с тобой?
— И что ты сделаешь?
— Просто буду рядом…
— Давай ты просто дома посидишь.
— Хорошо, я понимаю.
— Что понимаешь?
— Неважно.
Муженёк резко вдарил по тормозам прямо на автостраде, хорошо ещё, что за нами никто не ехал, иначе аварии было бы не избежать:
— Всё важно! — припечатал он, вобрал в лёгкие воздух и снова выжал газ.
Резкий тон был очень в тему, но ссориться не хотелось категорически, да и мои глупые слова были некстати, так что я решила прекратить зарождающуюся ссору:
— Давай завтра обсудим…
Он неопределённо пожал плечами.
До моего дома мы добрались в напряжённом молчании.
— Спасибо, что подвёз, — я отстегнула ремень, вздохнув и вобрав в свой искренний вздох всю горечь тысячелетий.
— Малыш-ш… — к нему вновь вернулись нежные нотки.
— М?
Отвечать он не стал, лишь запечатлел на моём лбу поцелуй, бабушка говорит, что так покойников целуют, но я всё равно была по-идиотски счастлива и летящей походкой направилась из своего рая в реальную жизнь, где меня, как старшую дочь и абсолютно не умеющую готовить личность, ждала генеральная уборка. На полпути до подъезда меня догнал звук клаксона от только что рванувшей в безвестность чёрной машины, которая после сигнала