Внимание Добсона отвлекли. Судя по направлению адмиральского взгляда, он принимал сообщение с другого экрана связи. Потом что-то сказал в ответ. Звук с той стороны канала был выключен, и Клозе пожалел, что не умеет читать по губам.
Следующая минута показалась Клозе бесконечностью. Наконец адмирал Добсон снова посмотрел на него и включил звук.
– Это мятеж, капитан.
Тем не менее адмирал продолжает со мной разговаривать, подумал Клозе. Отлично.
– Терминология вторична, – сказал Клозе.
– И что вы намерены делать?
– Для начала – восстановить справедливость, – сказал Клозе.
За спиной Добсона кто-то напрягся. Клозе понадеялся, что это не люди, верные Рокуэллу и МДВ. Адмирал вряд ли так глуп, что при любом раскладе стал бы поворачиваться к ним спиной.
– А потом? – скептически осведомился Добсон.
– Выиграть войну.
– У вас нет никаких прав на трон.
Несколько часов назад Клозе решил, что он не собирается претендовать на трон, но обсуждать сию подробность сейчас было не ко времени.
– У меня есть точно такое же право, какое было у Петра Романова, – сказал он. – Право сильного. У него была сила, чтобы поддержать его претензии. У меня она тоже есть. Вы можете стать частью этой силы – или быть сметены ею. Выбор за вами.
– Вы очень уверены в себе.
– Я – Раптор.
– Гм… полагаю, мне надо увидеть эти ваши доказательства, капи… Раптор. Когда вы можете прибыть на «Шиву» для нашей личной встречи?
План скрытно попасть на борт МКК полетел к чертям. Но готов ли он, Клозе, довериться этому человеку, ничего не обещающему и не предоставляющему никаких гарантий?
Клозе отключил звук и посмотрел на капитана крейсера.
– Через шесть часов, сэр, если мы сохраним прежнюю скорость полета. Ускорение… может показаться вам некомфортным. Но тогда мы сократим время втрое.
– Я – пилот, а не кисейная барышня, и привык к перегрузкам, – напомнил ему Клозе. – Выжмите из этой посудины все, на что она способна.
– Вы уверены, что принимаете правильное решение, сэр? – Корни сомнений бравого военного явно росли не из возможных перегрузок. Он покосился на экран, где Добсон довольно терпеливо ждал окончания переговоров.
– Уверен, – сказал Клозе с убежденностью, о которой мог только мечтать, и вернул звук.
– Мы будем у вас через два часа.
– Отлично, – кивнул Добсон. – Я гарантирую, что… э… не примкну ни к одной из сторон в этом конфликте до личной беседы с вами.
– Вы уверены, что сможете противостоять давлению со стороны МДВ?
– Этой крепостью командую я, – отрезал Добсон. – Только я, и никто другой.
– Шикарно, – пробормотал Клозе, отворачиваясь от погасшего экрана. Личных гарантий командир «Шивы» ему так и не предоставил.
Директор УИБ генерал Торстен узнал о перевороте не из сообщения по личному коммуникатору. Боевики группы «Два» доставили его прямо в спальню генерала вместе с веселыми шутками в адрес бывшего начальника и двумя выстрелами из плазмогана. Второй выстрел оказался лишним, и его можно отнести только на счет охватившего людей Винсента энтузиазма.
Дойлу требовалось преодолеть всего два квартала. В столь ранний час спальный городской район оказался совершенно пустым, что было Дойлу на руку. Интересно, как лондонцы отреагируют на смену власти, подумал он на бегу. Наверное, положительно. Своим крестовым походом, направленным немного не в ту сторону, Рокуэлл достал почти всех жителей Империи. Один из немногих случаев, когда политические интересы гражданского населения и армии должны были полностью совпасть.
У искомого подъезда как раз тормозила большая черная машина, из которой, не дожидаясь полной остановки, на асфальт сыпались люди. Эта сцена напомнила Дойлу высадку десанта на вражескую территорию, которую ему как-то раз пришлась прикрывать. Теперь его цель была прямо противоположна.
Дойл насчитал четверых. Плюс водитель. И неизвестно, остался ли кто-то внутри фургона. Судя по внешнему виду, машина могла вместить до десяти человек. Или до пятнадцати, если ехать недалеко и боевики не слишком заботятся о комфорте.
Дойл был вооружен «офицерским сороковым» и скорострельным импульсным пистолетом. Ввиду явного численного преимущества противника он решил задействовать всю артиллерию сразу. До фургона было метров сорок, и «десантники» его пока не видели. Впрочем, до обнаружения у него в запасе оставалось лишь несколько секунд.
Сорок метров – не расстояние для хорошего стрелка, а Дойл был стрелком отличным. В имперской армии строевую подготовку проходили все, независимо от рода войск. Стрелять учили даже поваров и техперсонал. А Дойл как-никак был бомбардиром.
Первыми двумя импульсами и одной пулей он снял двоих. Тела еще не успели рухнуть на мостовую, как оставшиеся метнулись в укрытие. К счастью, они нашли его за машиной – в подъезд не успел забежать ни один.
Прежде чем они открыли ответный огонь, Дойл и сам рухнул на асфальт и перекатился в сторону. По мостовой прошлась струя пламени из плазмогана, лицо Дойла обдало жаром. Асфальт начал плавиться.
Дойл сообразил, что, располагая подобным оружием, его противники могут особо и не целиться. Два-три выстрела – и заполыхает вся улица.
Он начал стрелять по фургону, целясь в район энергоблока. Когда его усилия увенчались успехом, машина взлетела на воздух. Водитель не успел покинуть салон.
Две темные тени метнулись к подъезду. Разбуженный адским грохотом, спальный район начал просыпаться. Не привыкшие к стрельбе из плазмоганов люди вскакивали с кроватей и бросались к окнам, вместо того чтобы занять позицию на полу.
Дойл убил еще одного боевика выстрелом в голову. Последний «десантник» был вооружен не плазмоганом, а обычным лучевиком. Они с Дойлом выстрелили одновременно. Десантник упал с дыркой в груди, Дойлу обожгло правое плечо. Небольшая цена за ликвидацию пятерых спецназовцев.
Впрочем, Дойл не переоценивал свои возможности. Его успех объяснялся только одной причиной – его не ждали. Или ждали, но не здесь. Возможно, боевики готовились к сопротивлению в квартире или на этаже. Хорошо, что Дойл чуть-чуть опоздал.
Дойл обогнул груду горящего пластика, в которую превратилось транспортное средство, и нырнул в подъезд.
– Докладывает группа «Пять». Кардинала нет дома.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});