– Это… – искин запнулся. – Это похоже на общий сигнал принадлежности. По сути дела, это два слова или две ноты: «Я здесь». Но я не могу установить ни локацию сигнала, ни то, представитель какой структуры мог его подать.
Ри присел на корточки, Ит последовал его примеру. Контролирующие встали друг напротив друга, Таенн ударил по струнам, одновременно над Сэфес вспыхнул радужный огонь. Печальное трезвучие зазвучало в воздухе, цветовые сполохи вторили ему, танец огня и звука становился все стремительнее и жестче и вдруг разом оборвался, лишь пролетел по залу отзвук и отсвет.
– Не может быть, – упавшим голосом сказал Таенн. Гитара растаяла в воздухе, и Бард сел на пол прямо там, где стоял.
– Еще как может, – мрачный Морис последовал примеру Таенна, а Леон так и вообще лег на пол, лицом вниз, положив под голову руки. – Что такое, уважаемый, какие-то несчастные сто световых лет? Что для вас, что для нас это слезы. Так что это вполне могло произойти.
– Что могло произойти? – спросил Ит, которому уже стали надоедать подобные разговоры и загадки. – Что вообще случилось?
– Мы предполагаем, что там, внизу, могут находиться несколько представителей… наших структур, – не поднимая головы, глухо сообщил Леон. – В результате катастрофы они могли выйти из Сети и очутиться в этом мире. Поблизости находились два экипажа Сэфес и трое Бардов.
Ри задумчиво почесал в затылке.
– Ну и что? – недоуменно спросил он. – Ну, вышли, и хорошо. Тогда подберем, с собой возьмем. Станция большая, места всем хватит.
Морис печально улыбнулся. Таенн еще более печально покачал головой. Леон сел, затем встал и пошел к выходу из зала. За огромной прозрачной стеной плыла планета, так похожая на ту, что была домом Ита, но – это был чей-то чужой дом, и ему вдруг стало очень грустно, он и сам не понял почему.
– Ри, пойми, это не так просто, как хотелось бы. Для начала, мы совсем не уверены, что этот сигнал подает живое существо, – осторожно начал Морис. – Это может быть все, что угодно – от «следа» работы Барда до случайно засевшего в какой-то схеме катера Сэфес обрывка чьей-то мысли.
– Вы постоянно говорите какими-то маловразумительными загадками, – рассердился инженер. – Мне такой подход категорически не нравится. Что мы делаем в результате? По схеме? Садимся на планету, проводим там сутки, пока идет расчет, и движемся дальше? Так?
– Так, – согласно кивнул Таенн. – Именно так.
Ит и сам не понял, для чего он сделал то, что сделал потом. Он встал и зачем-то направился вслед за Леоном. Тот, оказывается, далеко не ушел – сидел на выступе стены за дверью зала и смотрел, как перемещаются рабочие сегменты – станция перестраивалась для движения по орбите. В коридоре перед залом было темновато, по стенам лениво плавали отсветы и тени, вдалеке раздался словно бы шум воды, который перешел в тихий звон, в воздухе перед лицами Леона и Ита мелькнула размытая оранжевая светящаяся нить и тут же растаяла. Станция жила. Сообразуясь со своим внутренним порядком, с неизвестными никому потребностями… никому не нужная. Жила. Жил, заточенный в технологическую ловушку высочайший интеллект – искин. Жил тысячу лет в невыносимом одиночестве, не имея возможности прекратить свое существование, сойти с ума, отключиться. Жил разум, настоящий разум, от вселенской тоски создающий из пространства бутылки Клейна, ожидающий неизвестно чего, строящий и разрушающий внутри себя миры, верный и… преданный теми, кто его создал.
Иту стало жутко.
– Наши корабли тоже живые, – грустно сказал Леон. – Но мы не оставляем их на произвол судьбы, они просто передаются из поколения в поколение, от учителя к ученику. К тому же корабль по сути своей не техника, а энергетическое образование. Если угодно, плазмоид. Да, он несет в себе образы той техники, которая может понадобиться, и формирует ее, если требуется, но разумом не обладает.
– А где ваш корабль? – спросил Ит.
– Ушел, – пожал плечами Сэфес. – Когда мы… умерли… видимо, да, когда мы умерли, он сформировал катер, отправил наши тела в ближайший мир и ушел через подпространство к миру приписки. Я предпочитаю не думать об этом, мне так легче. А почему ты пошел за мной?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Не знаю, – смутился Ит. – Просто так, по всей видимости.
– Не думаю, – Сэфес встал. – Пойдем прогуляемся к катеру. У меня для тебя кое-что есть. Искин! Отправь нас на катер, пожалуйста, – попросил он.
– Коридор или доставить сразу? – Голос искина звучал глухо и невыразительно, словно машина сумела прочесть мысли Ита и обиделась… впрочем, скорее всего, так оно и было.
– Можно сразу. А можно коридор, – ответил Леон. – Как тебе больше нравится.
– Бутылки Клейна мне нравятся! – злобно ответил искин. – Какие же вы все сволочи!.. Все!!! Один только что-то понял, да и тот… черт-те кто и сбоку бантик.
– Я обычный человек… – начал было Ит, но искин не дал ему толком начать фразу.
– Обычный человек, подумать только! Уважаемый, обычные люди горели в Транспортной Сети, когда все это началось, вместе с самой Транспортной Сетью, как сухая трава!
– Может быть, нам с Ри просто повезло, – осторожно начал Ит, но искин прервал его:
– Вероятность такого везения равна нулю. Как вы, уважаемый, подумали, я очень умная машина. Да, это так. И вот как эта самая умная машина, я могу сказать, что произошедшее с вами и Ри – физически невозможно. И то, что делал Ри, – тоже невозможно! Это то же самое, что выйти из своей кожи и остаться целым и невредимым. Или разделиться надвое. Это невозможно… для человека!
– Замолчи, – Леон стоял, подняв высоко голову. Выражение его лица было не разобрать. – Ты пользуешься тем, что все мы, трое, не можем просчитать вероятности, и…
– Это ты замолчи, труп! – огрызнулся искин. – Ит, хочешь знать, до какой степени разложения дошло это тело на самом деле? Могу продемонстрировать.
– Ит, приказывать придется тебе, – попросил Леон. – Искин действительно умная машина. Мы с ним немного поговорили до того, как ты подошел. В чем-то он прав, тут действительно маловато места для чудес.
– Искин, нам нужно в катер. – Ит не очень умел приказывать, он, в отличие от Ри, стеснялся это делать. – Перенеси нас туда, пожалуйста. И… прости, если сможешь. Я, ей богу, подумал то, что подумал, совершенно не нарочно. И в Транспортной Сети не сгорел, видимо, тоже случайно.
– Хорошо. – Иту послышался едва заметный тяжелый вздох. – Ты меня тоже прости… гость. Я не понимаю, что вы с Ри собой представляете, и это меня раздражает. Вы задача, которую я не могу решить.
– Но мы же люди? – спросил Ит. Леон смотрел на него странным изучающим взглядом, одновременно насмешливым и недоверчивым.
– Люди, – нисколько не колеблясь, ответил искин. Ит облегченно вздохнул. – Но очень странные люди. Людям не положено такими быть.
Оказавшись в катере, Леон подошел к стене, щелкнул по ней пальцами, вытащил из открывшейся ниши какой-то красный треугольничек, и тот тут же прилип к тыльной стороне его кисти. Сэфес удовлетворенно вздохнул.
– Сработало, – с облегчением сказал он. – Надо Морису сказать. А то мы и вправду долго так не протянем.
– Что сработало? – не понял Ит.
– Это контроллер. – Леон глазами указал на треугольничек. – Покойникам лечиться не положено, но я чувствовал себя плохо, а теперь мне стало лучше. Значит, тело каким-то образом реагирует на нановмешательство. Между прочим, умный искин мне в помощи отказал. Собственно, именно поэтому мы и поссорились… немного.
– Почему отказал?
– Это надо спросить у Таенна, – пожал плечами Сэфес. – Может быть, он ответит, хотя я лично сильно в этом сомневаюсь. Ит, я позвал тебя сюда не просто так. Искин нас не слышит, а я хотел… хотел тебе немного помочь. В вашем мире подобные технологии не практикуются, они сильно устарели и считаются этически непригодными, но в нашей ситуации это будет оптимальным вариантом. Мало ли что может случиться.
Леон взял прямо из воздуха полупрозрачную голубоватую капсулу, размером с фалангу указательного пальца, но, когда Ит протянул за капсулой руку, Леон отрицательно предостерегающе покачал головой.