— Это все от вина, — сказал капитан. — Он человек непьющий. Я- я, пожалуй, уведу его отсюда. Авось прогулка его протрезвит.
Он вывел Геррика с веранды, тот не сопротивлялся, и скоро они растворились во мраке. Но еще некоторое время слышалось, как капитан спокойным голосом уговаривает и увещевает Геррика и как тот прерывает его истерическими вскриками.
— Ишь раскудахтался, точно на птичьем дворе! — заметил Хьюиш, подливая себе вина с истинно светской непринужденностью (и при этом порядком проливая на стол). — Нужно уметь вести себя за столом, — добавил он.
— Дурные манеры, не правда ли? — подхватил Этуотер. — Так, так, вот мы и остались наконец tete-a-tete! Выпьем, мистер Хювиш?!
ГЛАВА 10
ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ
Между тем капитан и Геррик, оставив позади ярко освещенную веранду, направились прямо к пирсу.
В эту вечернюю пору остров с его плотным песчаным полом и лиственной крышей, подпертой колоннами пальм, озаренный только светом из дверей и окон дома, выглядел нереальным, словно пустой театр или общественный сад в полночь. Взгляд невольно начинал искать вокруг столики и статуи. Ни одно дуновенье не колебало листьев, и тишину только подчеркивал непрерывный шум берегового прибоя, напоминавший уличный шум. Не переставая уговаривать, успокаивать своего пациента, капитан вел его все дальше, подвел наконец к самому берегу и смочил ему лицо и голову тепловатой водой из лагуны. Постепенно пароксизм утих, рыдания сделались менее судорожными, а затем и совсем прекратились: прекратился и поток успокоительных речей капитана, и двое погрузились в молчание.
Небольшие волны с тихим, как шепот, звуком разбивались у их ног; звезды всех величин любовались собственным отражением в этом огромном зеркале, а посреди лагуны виднелся воспаленный свет фонаря стоявшей на якоре “Фараллоны”. Долго они глядели на расстилавшуюся перед ними картину и с беспокойством прислушивались к шороху и плесканию этого уменьшенного прибоя и к отголоскам дальнего, мощного прибоя со стороны открытого моря. Долго они молчали, утратив способность разговаривать, и когда наконец очнулись, то заговорили оба враз.
— Геррик, послушайте… — начал капитан.
Но Геррик резко обернулся к своему товарищу и заставил его замолчать, страстно крикнув:
— Снимемся с якоря, капитан, и в море!
— Куда, сынок? — спросил капитан. — Легко сказать — снимемся. Но куда?
— В море, — повторил Геррик. — Океан велик. Куда угодно- прочь от этого ужасного острова и этого… этого страшного человека!
— Ну, с ним мы еще сведем счеты, — сказал Дэвис. — Ваше дело — приободриться, а с ним мы сведем счеты. Вы совсем расклеились, вот в чем беда, нервы совсем развинтились, как у Джемаймы.[24] Вам надо приободриться как следует, а когда вы придете в себя, тогда поговорим.
— В море, — повторил Геррик, — сегодня, сейчас, сию минуту!
— Не будет этого, сынок, — твердо возразил капитан. — Никогда еще мое судно не выходило в море без провизии, так и знайте.
— Нет, вы не понимаете, — не отставал Геррик. — Все кончено, я вас уверяю. Здесь больше делать нечего — он знает все. Этот человек, сидящий там с кошкой, знает всё. Неужели вы не видите?
— Что — всё? — спросил капитан, немного обеспокоенный. — Принял он нас как настоящий джентльмен и обращался с нами по-рыцарски, пока вы не начали нести всю эту чепуху. Надо сказать, я видал, как в людей стреляли за меньшее, и никто о них не пожалел! Чего вы хотите?
Геррик, однако, раскачивался, сидя на песке, и тряс головой.
— Издевался, — продолжал он, — он же издевался над нами, и ничего больше. И поделом нам.
— Что мне, в самом деле, показалось странным, — неуверенным голосом проговорил капитан, — это насчет хереса. Провалиться мне, если я понял, к чему он клонит. Геррик, слушайте, а вы меня не выдали?
— Не выдал ли я? — раздраженно, с презрением произнес Геррик. — Да что выдавать? Нас и так видно насквозь: на нас клеймо мошенников — явные мошенники, явные! Еще прежде чем он ступил на борт “Фараллоны”, ему бросилась в глаза замалеванная надпись, и он сразу все понял. Он не сомневался, что мы убьем его тут же, на месте, но он стоял и издевался над вами с Хьюишем и вызывал на убийство. И еще говорит, что он боялся! Потом он заманил меня на берег — и что я только вытерпел! “Волки” называет он вас и Хьюиша. “А что делает овечка с двумя волками?” — спросил он. Он показал мне свой жемчуг, сказал, что еще не кончится этот день, как жемчуг может рассеяться. “Все висит на волоске”, — сказал он и улыбнулся. Видели бы вы эту улыбку! Нет, все напрасно, говорю вам! Он знает все, обо всем догадывается, мы со своим притворством ему просто смешны: он смотрит на нас и смеется, как господь бог.
Наступило молчание. Дэвис, нахмурившись, уставился в темноту.
— Жемчуг? — спросил он вдруг. — Он вам его показывал? Значит, он тут!
— Нет, не показывал, но я видел сейф, где хранятся жемчужины. Вам до них никогда не добраться!
— Это еще бабушка надвое сказала, — возразил капитан.
— Думаете, он вел бы себя за столом так свободно, если бы не подготовился? — вскричал Геррик. — Двое слуг вооружены. Он тоже вооружен и не расстается с оружием. Он сам мне сказал. Вам его бдительность не усыпить. Дэвис, я знаю! Всему конец, я вам повторяю и доказываю. Всему конец, всему! Ничего не осталось, ничего нельзя поделать, все ушло — жизнь, честь, любовь. Господи, зачем я родился на свет?
За этим взрывом опять последовало молчание. Капитан приложил руки ко лбу.
— Еще загадка! — воскликнул он. — Зачем он вам все раскрыл? Прямо сумасшествие какое-то!
Геррик с мрачным видом снова покачал головой.
— Вам не понять, если я и скажу, — ответил он.
— Ерунда, я все могу понять, что вы мне скажете.
— Хорошо, пожалуйста. Он — фаталист.
— Это что еще за штука такая — фаталист? — спросил Дэвис.
— Ну, это человек, который верит в судьбу. Верит, что его пули всегда попадут в цель, верит, что все случится так, как захочет господь, и человек тут бессилен. И так далее.
— Так ведь и я в это же, пожалуй, верю, — проговорил Дэвис.
— Неужели? — иронически спросил Геррик.
— Будьте уверены! — ответил Дэвис.
Геррик пожал плечами.
— Ну и глупо, — сказал он и уткнул голову в колени.
Капитан продолжал стоять, покусывая пальцы.
— Одно я знаю твердо, — сказал он наконец. — Надо убрать оттуда Хьюиша. Ему этот человек не по зубам, если он таков, Каким вы его расписываете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});