– Слушай, Горелый, и что, везде вот так? – спрашиваю по рации у бредуна.
Я еще до того, как двинуться в путь, выяснил у него частоту, на которую была настроена установленная в его «Скорпионе» радиостанция, чем ввел его в ступор. Он, похоже, в такие тонкости и не вникал никогда. Говорит эта «шайтан-коробка»? Ну, и хай с ней бис, пущай дальше говорит. А что, почему – да кому оно интересно?! К счастью, оказался среди бредунов и один немного понимающий в вопросе. Так что, «Кенвуд» свой я на их частоту настроил и теперь для того, чтобы вопрос задать или уточнить что-то, не придется долго руками махать, Пашино внимание привлекая, и всю колонну тормозить.
– Не, не везде. Где живут, так там все расчистили и отремонтировали, как смогли. Кой-где, в основном там, где какой-то завод крутой был или у вояк базы большие… Короче, куда амеры ракетами долбанули, там воронки. Здоровенные, сука, десяток грузовиков в каждой зарыть можно и место еще останется.
– Фонит там небось?
– Где-то фонит, а где-то и нет. Они ж не только ядерными херачили. А местами так и вообще стоит все, почти неповрежденное. Ну, кроме того, что потом уже порушили да само развалилось. Как в том же Нефтегорске.
– Это как же так получилось?
– А я знаю? Я тебе не этот, мля, не профессор какой-нибудь… Говорят – химией все потравились.
– Тоже американцы постарались?
– Да щаз! Сами себя, мля!
Мне осталось только понимающе хмыкнуть. Ну, да, так ведь и есть. Мало кто из обычных обывателей знает, что для того, чтобы убить большой город, вовсе не обязательно его бомбить, расстреливать артиллерией и травить боевыми газами. За глаза хватит и того, что уже имеется в «народном хозяйстве». Врезалась мне в память фраза одного преподавателя, что у нас в отряде занятия по ГО и ЧС[210] вел. Как он там говорил? Одних только запасов хлора на московских водоочистных станциях при его одномоментной утечке хватит, чтобы образовалось облако, которое накроет не только столицу, но и на всякие Мытищи, Зеленограды, Люберцы и прочие Химки с запасом хватит. Причем концентрация газа в нем будет превышать смертельную раз этак в двадцать-тридцать. Что это значит? Это значит, что любого человека в таком облаке хватит только на вдох. Выдыхать ему будет просто нечем – разъест ему легкие в мгновение ока. А кроме хлора в больших городах есть еще мясоперерабатывающие и холодильные комбинаты, молокозаводы и всякое такое прочее. А на них промышленные холодильники и огромное количество аммиака. Тоже тот еще подарочек и от хлора отличается только тем, что невидимый и летучий, зараза, вверх тянется, а не понизу стелется. Кое-где холодильники были новее, на фреоне, что ситуацию ничуть не облегчало. Фреон, нагретый до двухсот пятидесяти градусов по Цельсию, что при пожаре – дело нескольких минут, превращается в фосген. А это уже совсем не шутки. Фосген – уже вполне себе боевое отравляющее вещество, которым, как и ипритом, в Первую мировую солдат вражеских гробили – только в путь. Отек легких, удушье и все – пишите письма мелким почерком. И это еще не все. Есть производящие всякую бытовую химию заводы. Там вообще смертельно опасной химии целый букет. Газопроводы, опять же, и вся прилагающаяся к ним инфраструктура, типа насосных станций. Насколько обычный бытовой газ при серьезной утечке опасен – никому объяснять не нужно. Железнодорожные товарные станции и крупные промышленные склады, на которых какой только дряни в цистернах не стоит и в вагонах да ангарах не лежит! А ведь мы пока только о гражданских объектах говорим. Про всевозможные армейские склады с их взрывоопасной «начинкой» вообще вспоминать не хочется. Словом, проще сказать, что в большом городе опасности не представляет. И список этот получится очень коротким.
В общем, не хотел бы я в тот момент, когда Большой Песец на мягких лапах все-таки пришел, оказаться в большом городе. Плохо там люди умирали тогда, страшно. Уж не знаю, кому или чему я обязан провалом из своего времени сюда, но испытываю я за это самую глубокую признательность. Мало того, что изначально от смерти спасся, а ведь мог бы сгореть в том чертовом «КамАЗе» посреди Алпатово, так еще и от гораздо более страшной участи парой лет спустя уберегся.
– Командир, похоже, уходим мы с трассы, – вырвал меня из невеселых размышлений голос сидящего рядом Руслана.
– Елки, правда, куда это мы? На Самару же прямо, – обеспокоенно заерзал позади меня Вовка.
– Вот сейчас и поглядим, – флегматично буркнул стоящий за пулеметом Толик.
«Скорпион» Горелого, сбросив скорость почти до пешеходной, свернул с разбитого асфальтового полотна трассы на еще более убитую второстепенную дорогу, уводящую куда-то вправо, за молодой, выросший на месте много лет назад сгоревшего, лесок.
– Паша, а мы далеко собрались? На Самару-то – прямо.
В ответ бредун только ехидно хихикнул.
– Солдатик, а кто тебе сказал, что мы вообще в Самару едем? Или ты думаешь, что мы совсем сбрендили, в тех заплесневевших развалинах жить? Мы сейчас в Нефтянку, это городок наш торговый, недалеко от развалин Нефтегорска. А уже завтра – на базу нашу, к Полковнику.
– Понятно, – явную насмешку я проигнорировал, а потом снова переключил станцию на наш канал. – Внимание всем, по сторонам глядеть внимательнее, мало ли что. Похоже, скоро обжитые места пойдут.
И снова я не ошибся. Нет, деревеньки, через которые мы проезжали, по-прежнему были мертвыми, давно покинутыми. Но, все равно, следы присутствия людей появились: кто-то убрал с дороги весь автомобильный металлолом, спихнув остовы в кювет. То здесь, то там изредка попадались вполне наезженные гравийки и грунтовки. Вдали иногда видны были явно обрабатываемые поля. А пару раз где-то вдалеке вставали подпирающие небо столбы густого дыма. Дорожные знаки, опять же. Если раньше они, чудом уцелевшие со времен Большой Тьмы, выглядели просто ржавыми насквозь кругами и прямоугольниками на не менее ржавых столбах по обочинам, то попадавшиеся нам навстречу сейчас больше напоминали решето. Есть такая примета: дай дурню в руки оружие да патроны и перестань контролировать, он первым делом по дорожным знакам палить начнет. Порода у них, дураков, такая – легко предсказуемая. Думаю, если бы не сгустившиеся вокруг сумерки, подметили бы еще больше, но и увиденного нам вполне хватало.
– Миш, слушай, а что это у них там, пожар, что ли? – подал голос Стельмашок, ткнув пальцем в сторону дыма.
– Вряд ли, – поморщился я. – Если б пожар, то кроме дыма еще и зарево видно было бы. Скорее – «самогонные аппараты» керосинят.
– Кто? – явно не понял ходок.
– Что, – поправил его. – Кустарный нефтеперегонный завод. Работает по принципу деревенского самогонного аппарата. Бак, змеевик, нагрев, конденсация. Все элементарно. У нас, на Терском фронте, даже дикие непримиримые такие строить умели. А до них, еще до Большой Тьмы, в тех краях народ тем же на жизнь зарабатывал. Бензин, правда, так себе выходит, но с другой стороны, а кому сейчас «девяносто пятый» нужен? «Восьмидесятый» и дизелягу нормальную при грамотном подходе там выгнать можно, если не халтурить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});