Читать интересную книгу Я не робот «Служу себе» - Сергей Валентинович Хабаров

обречен игрушкой стать навеки.

Ты глядишь без боли и без гнева, сквозь полуразомкнутые веки.

Поздно ночью, заслышав шорох, замирают в испуге люди.

И зловещих предчувствий ворох, преподносит тебе на блюде.

Как служанка дурная, память, что сидит в закоулках мозга.

Чтобы вспомнить тебя заставить, как все будет, а будет просто.

От того-то бьют на башне полночь, в Новый Год куранты так зловеще.

Некого тебе позвать на помощь, ведь игрушки — это просто вещи.

Ты не жди спасительного чуда, пусть в груди от боли станет тесно.

Помощи не будет ниоткуда — ночью умерла твоя принцесса.

Ты изгрызен и переломан, перемешан в кровавом меле.

Крысы помнят, о мастер Гоффман, как все было на самом деле…

Пение Венедикта сработало как всегда. Мой разум прояснился, эмоции отхлынули, рука и глаз снова приобрели привычную форму и даже стали затягиваться обратно. Вот только от его песни мне было тоскливее в десятки раз чем до того как он пришёл. Венедикт — великий мастер своего дела, своим талантом он владел виртуозно и через музыку мог внушать какие угодно эмоции всему что могло чувствовать. И он победил. Если я заставлю его остаться, то он превратится в моего личного палача.

— Пошёл вон, — тихо сказал ему я. В ответ на что он удивлённо на меня уставился, видимо, не ожидал такого решения.

— Давай, проваливай! Пока я не передумал и не велел заточить тебя в камеру!

Веня поднялся, и одной рукой держась за живот, похромал к выходу, видимо хорошо я его отметелил.

— Веня! — окликнул я его, когда он уже стоял в проходе, — Если я ещё раз тебя когда-нибудь увижу, то убью.

Он несколько секунд смотрел на меня, а потом ушёл. Я осмотрел себя, в отличии от Венедикта, я был не в трусах, но тоже в лохмотьях. Надо привести себя в порядок и поскорее браться за работу. Теперь время меня поджимает. В ванне я посмотрел на своё отражение. Половина лица сожжена, но наниты, или что у меня там вместо них теперь, стремительно затягивали разрушения кожного покрова. А ведь Венедикт видел меня настоящего, но понял ли он, то что видел? Я посмотрел на свою руку ещё не затянувшуюся искусственной кожей. Кости из суперпластика, псевдомышцы сексбота, всё как всегда и вроде бы никаких отличий, но они есть. Я скинул с себя рубашку и посмотрелся в зеркало. От удивления у меня отвисла челюсть, ведь в зеркале появилось кое-что, чего раньше не было и быть не должно. То место, куда меня когда-то ткнул Кхорн своим живым мечём, сейчас там была татуировка. Этот знак я узнал сразу же, он встречался во множестве трактатов, восьмиконечная звезда, октограмма, символ принадлежности к силам хаоса.

* * *

За полтора месяца до выше описанных событий.

Мы победили на дуэли аристократов, и выжили на арене во время демонического прорыва. Но какой ценой. Я совершил роковую ошибку, позволил врагу заманить себя в ловушку, я бился на его условиях, больше такой ошибки я поклялся не совершать. Весь Крит объявил недельный траур по гениальному актёру Гере Атрейдесу. Были запрещены оргии праздники и дуэли, своей смертью Гера даже потеснил богов хаоса. Все носили траур, кроме меня, я мстил. За месяц аристократический дом дворян барона Кастора Бри потеряла всех своих вассалов и теперь был аристократический чисто условно. Я шёл на любые методы, дуэли, провокации, засылки убийц. Все аристократические дома поспешили отречься от Бри, и, виданное ли дело, барон просто так дал им вольную, но это их не спасло. Потому что Пол Атрейдес всё помнит. Те дома, что я уничтожил легально, точнее всех взрослых, что там были, автоматически присягали мне на верность и их имущество становилось моим, как официального опекуна. Я так скоро до барона дорасту. Все всё понимали, некоторые даже поощряли. Бри у многих стоял посреди горла, но никто не собирался ничего делать. Смерь Геры очень сильно подпортила репутацию Бри. Общественность понимала, кто устроил серию терактов и вырезал аристократов, но молчаливо одобряла, а аристократы одобрительно кивали. Мол: «Смотрите, а у Пола Атрейдес есть оказывается зубы, не только кисточкой по мольберту возюкать умеет».

С самими Бри, правда, пришлось повозиться. Вокруг своего дворца они воздвигли непроходимый барьер по типу того, что был на арене и объявили у себя режим консервации. Но да не беда, роботы мусорщики съели и дворец, и барьер. Власти конечно охренели, но ко мне с претензиями не пошли. В какой-то момент мне даже повышение предложили по службе, теперь я мог рассчитывать на аудитора энергосистемы, локального, разумеется. Если конечно сдам экзамены. Предложение о повышении я проигнорировал, было не до этого. Потому что смерть Геры была не концом нашего горя, а всего лишь началом.

Через месяц траура мы потеряли Диту. Все мы пытались справиться с горем по-своему. Я мстил, Клео сосредоточилась на Нанике, Ло с головой ушла в работу по правлению Маром, а Дита летала на яхте неделями, прибывая в одиночестве, один на одни с космосом. В один из дней, её яхта просто вернулась без капитана. Чёрный ящик был вскрыт и испорчен, все данные были удалены, но остались технические записи в бортовом журнале, которые вёл компьютер яхты. Он зафиксировал нечётное количество разгерметизаций в шлюзе, это значило либо то, что Дита выбрасывала что-то в открытый космос, либо вышла сама. После отпущенного времени активировался автопилот и возвратил яхту на корабль-носитель. Поисковые отряды, обследовавшие район ничего не нашли. Неудивительно, космос большой и даже двигаясь с небольшой скоростью, такой маленький объект будет очень тяжело найти, а яхта проболталась в космосе неделю прежде чем вернуться назад. Известие о том, что теперь и Диты с нами нет, окончательно добило нас. С каждым днём мы всё больше погружались в отчаяние, апатию и депрессию, когда ничего не хочется делать. Ло-чан не в силах больше бороться с таким состоянием ввела себя в состояние кибернетической консервации. Как у неё получилось сделать это самостоятельно, я не понимал. Да и не задавался этим вопросом, каждый из нас лелеял своё горе в одиночестве, не ища встречи с остальными трибунами. Я не знаю как справлялась со своим горем Клео, но лично я пил по чёрному. Хотел бы конечно отключиться так же как и Ло, но у меня не получалось превратиться в овощ. К горечи утраты добавлялся ещё и стыд за последнюю просьбу Геры. Вместо любви, попытки сохранить то, что осталось,