Читать интересную книгу Возвращение императора - Аллан Коул

Уолдмена, как и большинство хондзо, слава интересовала гораздо меньше, чем возможность с честью остаться в живых да еще получить при этом прибыль, однако он промолчал.

— Слушаюсь, — сказал Уолдмен и отвернулся от экрана.

Команда «Аойфа» уже собралась в капитанской рубке и ожидала приказов.

Минуты корабельного времени медленно утекали… ноль! Оба эсминца на полной скорости врезались в конвой.

На борту имперских кораблей взвыли сирены тревоги, и два дозорных катера бросились между атакующими в храброй, но совершенно бессмысленной попытке хотя бы немного помешать нападающим. Они были мгновенно уничтожены.

И тогда волки проникли в овечью стаю, которая распалась, — корабли заметались, надеясь спастись, всюду их настигали ракеты повстанцев. Эсминцы хондзо промчались сквозь рассыпавшийся конвой, оба опытных капитана сумели подвести свои боевые машины так близко к имперским судам, что смогли воспользоваться автоматическим оружием — всего на доли секунды, однако этого оказалось достаточно.

«Аойф» и «Айслинг» уничтожили переднюю часть конвоя. Четыре транспортных судна с солдатами перестали существовать, а три остальных получили серьезные повреждения.

— Еще один общий удар, — приказал Флю, — а потом выбирайте себе одиночные цели, уничтожим их всех по очереди.

Уолдмен снова приготовился возразить. Такие действия не только противоречили здравому смыслу, но и были нарушением приказа Стэна. Посылая их на это задание, он велел им устроить как можно больше беспорядка и внести панику в ряды противника, но ни в коем случае не рисковать.

— У вас быстрые корабли, — сказал тогда Стэн, — однако это не означает, что вам позволено испытывать судьбу. В нашем распоряжении всего четыре корабля — бхоры еще не готовы принять участие в сражении. Сражайтесь — но вернитесь назад!

Прежде чем Уолдмен принял решение, стоит ли что-нибудь говорить по этому поводу, на экране появился эскорт, прикрывавший транспорт с тыла.

Четыре имперских легких крейсера и одиннадцать тяжелых истребителей.

Зазвучал сигнал предупреждения.

У Флю не было ни времени, ни необходимости отдавать новый приказ. Оба эсминца включили дополнительную скорость, задали своим компьютерам поиск случайных маршрутов и попытались удрать с поля боя.

В самый последний момент при отступлении офицеры-стрелки успели запустить «Кали». А все остальные хондзо принялись отчаянно молиться своим богам.

Загорелся истребитель, когда в него попала ракета, а у одного из легких крейсеров куда-то подевался нос. Однако молитв оказалось недостаточно — или боги, присматривающие за этим сектором гиперпространства, возжелали кровопролития. Потому что имперские суда нанесли ответный удар.

Оба эсминца повели заградительный огонь противоракетным оружием. Но ракет было выпущено слишком много.

Уолдмен увидел: «Кали», выпущенная с имперского корабля, приближается к «Айслингу»… Лицо Флю на экране, его широко раскрытые глаза, вой сенсоров, предупреждение об опасности…

В следующее мгновение экран погас — связь с «Айслингом» прервалась.

— Прямое попадание в «Айслинг», сэр, — доложил Уолдмену офицер, ведущий наблюдение, совершенно спокойным голосом, как его и учили. — Подождите… подождите…

Уолдмен не обращал на него внимания.

— Навигаторы! Орбита! Курс на столкновение… последняя позиция «Айслинга».

— Есть!

— Подождите… подождите… — монотонно бормотал командир группы наблюдения. — Экран чист. Никаких признаков «Айслинга», сэр.

— Спасибо, я был бы вам крайне признателен, если бы вы немного помолчали.

— Ракета приближается, — прозвучал доклад. — Осталось семь секунд… наши снаряды не успели… четыре секунды…

И «Аойф» промчался сквозь почти пустое пространство, где только что находился «Айслинг». Почти пустое; там хватало обломков, чтобы смутить офицера, направлявшего «Кали». Промах. Имперский офицер на главной станции слежения ничего не выражающим голосом доложил, что противник все еще цел и невредим. Последовал второй залп.

Но было уже слишком поздно. «Аойф», поджав хвост, сумел убежать от снарядов, а потом и от бросившихся вдогонку истребителей.

Имперские крейсеры остались далеко позади, в его «кильватерной струе».

С начала боя прошло всего семь минут.

Имперские потери: уничтожено два легких катера эскорта. Один тяжелый эсминец. Четыре транспорта с солдатами. Серьезно поврежден легкий крейсер. Один транспортный корабль пришлось бросить и взорвать после того, как оставшиеся на нем солдаты были эвакуированы. Еще один транспортный корабль доставлен в ближайший имперский док — выяснилось, что восстановить его уже невозможно. Потребуются долгие месяцы ремонта, прежде чем оставшиеся два транспортных корабля можно будет снова использовать по назначению.

Погибло почти полторы тысячи имперских моряков. Семь тысяч хорошо обученных имперских солдат.

А у повстанцев? Уничтожен один эсминец. Погибло двести девяносто три повстанца хондзо.

Грандиозная победа империи.

Стэн с мрачным видом отвернулся от экрана, на котором наблюдал гибель «Айслинга». Господи! Он был рад, что берхал Флю отправился в мир иной. Потому что, если бы он остался в живых, Стэну пришлось бы его расстрелять.

Ему очень хотелось разжаловать Уолдмена, и в другой ситуации он бы так и сделал, но сейчас боялся потерять поддержку миров хондзо. Поэтому объявил погибших хондзо мучениками революции и, сказав, что новый боевой корабль будет назван «Флю», сообщил о награждениях матросов обоих кораблей.

Потом собрал офицеров «Аойфа», «Победы» и «Беннингтона» и заявил, что, если кто-нибудь мечтает стать генералом Курибайяши, им следует сказать об этом немедленно — он избавит их от необходимости вспороть себе живот после длительного и героического, но самоубийственного сопротивления. Стэн предложил заняться этим немедленно, до наступления летнего сезона.

Особенно серьезный разговор Стэн имел с бхорами. Как и всякий народ, специализирующийся на торговле, они обладали ярко выраженным чувством самосохранения. Однако в то же время бхоры славились своими знаменитыми приступами ярости, которые они были практически не в состоянии контролировать, а Стэн больше не нуждался в мертвых героях.

Потом он постарался забыть об этом эпизоде.

И занялся выработкой дальнейшей стратегии. Можно ли осуществить еще какую-нибудь акцию, кроме тех, что уже предприняты? Он считал, что нет. Довольно скоро добровольцы из созвездий кал’гата начнут незаметно просачиваться в Волчьи миры. Стэну было необходимо заранее подготовиться к возмущенным воплям — он начнет переводить заслуженных ветеранов с кораблей бхоров и собственных, чтобы они взяли под свою команду суда новобранцев.

Кроме того, он так и не нашел того, кто мог бы проанализировать файлы Махони. Сначала Стэн хотел поручить это дело Алексу, да только шотландец был ему необходим в качестве командира разведки.

«Самое трудное, когда ты начинаешь революцию, — подумал Стэн, — найти подходящих исполнителей».

То немногое, что он мог замыслить и реализовать, учитывая ограниченность возможностей, уже было сделано. Неожиданно перед его глазами предстала следующая картина: огромный шар из материалов, оставшихся после коллапса звезды, подвешен к самому сердцу пульсара. На кабеле. А он, словно маленькая мошка, долбит этот шар крохотным клювиком.

«Отлично, можешь придумать еще что-нибудь, чтобы поднять настроение? Вот, например: разыскать Килгура и Синд и пропустить парочку стаканчиков стрегга. Или поговорить с Килгуром, а потом спрятаться с Синд в какой-нибудь каюте и не выходить оттуда целый месяц».

Немного повеселев, Стэн отправился искать друзей.

Товарищи по революции складывали вещи.

Синд объяснила: она могла бы возглавить бхоров, но они представляли собой военную машину, которая действовала сама по себе. Ее другую обязанность — охрану Стэна — взяли на себя гурки. Кроме того, она вдруг увидела перспективу… еще до того, как Ото сделал свой хитрый тактический ход, Синд начала понимать, какие ограниченные возможности имеет деятельность вышибалы и командира вышибал.

Ее заинтересовала проблема АМ-2, и она обнаружила возможность уникальных исследований. Тайный совет изо всех сил старался найти источник универсального топлива, но потерпел неудачу. Синд занялась — насколько это возможно на таком расстоянии от Прайма — изучением шагов, которые были предприняты.

— Поначалу, — вмешался Алекс, — когда барышня сообщила мне о своих идеях, я нахмурился, поскольку никак не мог понять, зачем интересоваться тем, чем занимался Тайный совет, раз любому известно, что у них ничего не вышло. А Синд мне объяснила, что самый лучший способ сэкономить время — выяснить, в каком именно месте ошибся твой предшественник, тогда тебе не нужно будет повторять его ошибки.