Читать интересную книгу Слово президента - Том Клэнси

— Вот как? Хорошо. А чем отличаются эти два случая?

— Пока не скажу, Алекс, — ответил Лоренц. — Недостает сведений о пациентах — всего лишь имена: мужчину зовут Салех, а девочку — Сохайла, да еще мне сообщили их возраст.

— Арабские имена, верно? Но ведь Судан — исламская страна.

— Пожалуй.

— Было бы интересно узнать, чем отличаются эти два случая.

— Я спросил об этом. Ими занимается врач по имени Иан Макгрегор. Судя по голосу, хороший специалист, закончил Эдинбургский университет — по крайней мере, так он мне сказал. Впрочем, никакой разницы в ходе болезни он не обнаружил. Не знает он, и при каких обстоятельствах произошло заражение. Они появились в больнице примерно в одно время, примерно в одинаковом состоянии. Первоначальный диагноз, по его словам, был усталость от перелета, смена обстановки или грипп...

— Тогда откуда они прибыли в Судан? — прервал его Александер.

— Он сказал, что не может говорить об этом.

— Но почему?

— Я задал этот вопрос. Он ответил, что не может сказать этого тоже, но подчеркнул, что страна, из которой они прибыли, не имеет никакого отношения к заболеванию лихорадкой Эбола. — Голос Лоренца ясно показывал, что он думает на этот счет. Оба врача понимали, что скрытность связана с местной политикой, что является острой проблемой в Африке, особенно в связи с распространением СПИДа.

— Ничего нового в Заире?

— Ничего, — подтвердил Гас. — Там все кончилось. Это какая-то загадка, Алекс. Одна и та же болезнь возникла в двух различных местах на расстоянии в две тысячи миль одно от другого, в каждом случае поражает двоих — двое мертвых, один умирает и один, судя по всему, выздоравливает. Макгрегор ввел карантин у себя в больнице, похоже, он знает свое дело. — Алекс едва не почувствовал, как его собеседник на другом конце провода пожал плечами.

То, что сказал агент Секретной службы за ланчем, подумал Александер, точно соответствует истине. Это скорее детективное расследование, чем медицина, и в данном случае не за что зацепиться, как при расследовании действий серийного убийцы, совершающего преступления безо всяких видимых причин. Когда читаешь об этом в книге, все кажется увлекательным, но не когда сталкиваешься с этим в действительности.

— О'кей. Так что нам известно?

— Мы знаем, что штамм Маинги лихорадки Эбола где-то живет и время от времени наносит удары. При визуальном осмотре вирусы совершенно идентичны. Мы проводим анализ протеинов и цепочек, но интуиция подсказывает мне, что они ничем не отличаются друг от друга.

— Черт побери, Гас, кто может быть носителем? Если бы только нам удалось выяснить это!

— Спасибо за дельное замечание, доктор. — Гас испытывал такое же раздражение — даже гнев — по той же причине. Но это была старая история для обоих. Для того чтобы разобраться в причинах заболевания малярией, потребовалось тысячелетие. А вот Эболой они занимаются всего двадцать пять, даже меньше. Вирус лихорадки Эбола существовал по меньшей мере столько же, то появляясь, то исчезая, умерщвляя людей, подобно воображаемому серийному убийце. Но у возбудителя Эболы нет мозга, нет стратегии, вирусы лихорадки даже не способны передвигаться по своей воле. Они идеально адаптировались к каким-то очень ограниченным и исключительно узким условиям. А медицине ничего не известно об этом. — От этого можно удариться в запой, верно?

— Думаю, стакан бурбона прикончил бы и этот вирус. А сейчас мне нужно приниматься за обход.

— Как тебе нравится привычная клиническая работа, Алекс? — спросил Лоренц. Он тоже скучал по работе в больнице.

— Так приятно снова стать врачом, Гас. Хотелось бы только, чтобы мои пациенты выздоравливали почаще. Но такова наша работа, верно?

— Если хочешь, я перешлю тебе факсом сведения о структурном анализе образцов. По крайней мере есть и хорошая новость — вспышка лихорадки Эбола в Судане успешно изолирована, — повторил Лоренц.

— Спасибо за информацию, Гас. Пока. — Александер положил трубку. Успешно изолирована? Так мы думали и раньше... Затем его мысли внезапно перескочили на что-то другое, как обычно случалось. Пациент — белый мужчина, тридцать четыре года, гомосексуалист, болен туберкулезом, не поддающимся никаким лекарствам. Как попытаться спасти его? Врач взял историю болезни и вышел из кабинета.

* * *

— Значит, я не подхожу для выбора кандидатов на должность судей? — спросил Пэт Мартин.

— Не расстраивайся, — ответил Арни. — Мы все не подходим для нашей работы.

— За исключением тебя, — с улыбкой заметил президент.

— Все мы допускаем ошибки, — признался Арни. — Мне следовало уйти вместе с Бобом Фаулером, но Роджер сказал, что я нужен ему, и я ..

— Совершенно верно, — кивнул Райан. — Вот так и я оказался здесь. Что вы можете сказать мне, мистер Мартин?

— Ни в одной из этих операций не был нарушен закон. — Мартин провел три часа за изучением документации ЦРУ и продиктованным Райаном отчете об операциях в Колумбии. Теперь одна из секретарей, Эллен Самтер, получила доступ к некоторым крайне секретным фактам, но ведь она была секретарем президента и к тому же иногда снабжала его сигаретами. — По крайней мере, не вами. Риттера и Мура можно обвинить в том, что они не представили Конгрессу полного отчета о своих тайных операциях, но они могут ответить, что действующий в то время президент приказал поступить именно таким образом, а директивы, касающиеся специальных и тайных операций, дополняющие правила контроля, позволяют им надежно защититься от предъявленных обвинений. Думаю, смогу предъявить им обвинение, но не хотел бы выступать прокурором на этом процессе, — продолжал Мартин. — Они пытались бороться с проблемой ввоза наркотиков, и большинство присяжных не захотят наказывать их за это, особенно если учесть, что в результате усилий ЦРУ распался медельинский картель. Реальная проблема имеет международный оттенок. Колумбия будет недовольна, и на то у нее есть все основания. Существует международное законодательство и договоры между странами, которые применимы к подобной деятельности, но я недостаточно хорошо разбираюсь в этом, чтобы высказать свою точку зрения. А вот для нас все определяет Конституция, которая представляет собой основной закон государства. Президент является верховным главнокомандующим. Именно он решает, что угрожает — или не угрожает — интересам безопасности нашей страны. Поэтому президент имеет право предпринять любые меры, которые считает необходимыми для защиты этих интересов, — ведь он глава исполнительной власти, а защита интересов страны составляет часть этой власти. Контроль за его действиями, если не считать наказуемые по закону нарушения, совершаемые главным образом внутри страны, осуществляется Конгрессом на основе принципа взаимозависимости и взаимоограничения законодательной, исполнительной и судебной власти. Конгресс может отказать в финансировании чего-то, что он не считает целесообразным, но не больше. Даже резолюция о праве объявления войны составлена таким образом, что сначала вы можете начать военные действия, а уже потом они должны попытаться остановить вас. Видите ли, Конституция дает вам большую свободу по действительно важным вопросам. Она предназначена для разумных людей, которые решают проблемы разумными методами. Подразумевается, что выборные представители знают мнение своих избирателей и соответственно действуют в разумных пределах.

А люди, что писали Конституцию, подумал Райан, были политическими деятелями или кем-то еще?

— А все остальное? — спросил глава администрации.

— Вы имеете в виду операции ЦРУ? Они даже близко не подходят к любым нарушениям законов, но и здесь возникает вопрос политики. С моей точки зрения — не забудьте, господин президент, я много лет занимался расследованием случаев шпионажа — это были блестяще организованные операции. Однако средства массовой информации поднимут невероятный шум, — предостерег Мартин.

По мнению Арни, это было очень удачным началом. Теперь третьему президенту, на которого он работает, можно не беспокоиться, что его посадят в тюрьму. Политические соображения появились позже, но для него они занимали первое место.

— Слушания в Конгрессе будут закрытыми или открытыми? — спросил ван Дамм.

— Это политическое решение. Главной проблемой будут международные аспекты. Лучше всего обсудить это с Госдепом. Между прочим, с этической точки зрения вы поставили меня в сложное положение. Если бы я обнаружил нарушение закона в любом из трех случаев, я не смог бы обсуждать их с вами. А теперь мое объяснение заключается в том, что вы, господин президент, проявили интерес к возможному нарушению законов другими участниками операций. На такой запрос я должен ответить, потому что это является моей официальной обязанностью как сотрудника федерального ведомства.