В квадратной, полной дыма комнате держали оборону пятеро – двое мужчин, по виду отец с сыном, и три женщины. Еще один мужчина умирал на полу, и по сожженному травилом лицу невозможно было определить его возраст. Кроме того, там находились дети, человек пять или шесть, целая стая домашней птицы, дюжина овец, лохматый пес и пара столь же лохматых щенков. Котел с кипятком был уже почти пуст, а дрова под ним выгорели.
Меня попытались принять на острия копий, но без особого успеха – с цепами и вилами эти увальни обходились, наверное, куда проворнее, чем с оружием.
– Не двигаться! – приказал я, разметав защитников башни по углам. – Зла вам я не причиню. Отдайте разбойникам все, что у вас есть, и тогда спасетесь.
Высказавшись таким образом, я выбросил в окно подвернувшегося мне под руку ягненка.
– Бери все, кровопийца, – прохрипел старший из мужчин. – Можешь даже нас сожрать, только детей не трогай!
Не обращая внимания на слезы и причитания женщин, я переправил наружу все, что могло пригодиться разбойникам и что пролезало через окно: живность, еду, одежду, посуду, домотканые ковры. Точно такому же разорению подвергся и нижний этаж. Не тронул я только приставную лестницу и детскую колыбель, подвешенную на ремнях к потолку.
– А сейчас открой дверь, – сказал я хозяину. – Я спрыгну вниз и попытаюсь утихомирить тех, кому не хватило твоего барахла. Но, если они меня не послушают, продолжайте сопротивление. Этому сброду до вас не добраться.
Когда я вновь очутился на земле, добытые мной трофеи были уже поделены по первому разу, и полным ходом шла новая дележка. Пух из подушек, перемешавшись с пухом от птиц, реял в воздухе наподобии снежной тучи. За каждую паршивую овцу рубились на мечах, как за прекрасную даму. За медный кувшин из какого-то недотепы вышибли мозги.
Мое появление вызвало всеобщий энтузиазм.
– Да ты прямо орел! – похвалил меня троглодит, успевший урвать немалую часть добычи. – Ну а людишки где? Ух, как хочется их за горло подержать!
– Зачем вам людишки? – Я говорил нарочито громко, чтобы меня могли слышать все. – Здесь все, что у них было, вплоть до последней тряпки. Забирайте и двигайте себе дальше.
– Как же нам дальше двигать, если хозяева безнаказанными остались, – от удивления у троглодита даже челюсть отвисла. – Вон сколько наших полегло! За это мстить полагается! Убить их, может, и не убьем, а проучим… Бабы-то среди них имеются?
– Одни мужики, – ответил я. – Человек двадцать, и все с оружием. Да и кипятка столько, что всех вас сварить хватит.
Троглодит с самым мрачным видом почесался и отошел к своей добыче. Те из разбойников, кто сумел хоть чем-то разжиться, действительно двинулись дальше, а оставшиеся ни с чем вновь сунулись на приступ, но были окончательно отражены камнями, головешками и последними черпаками кипятка.
Медленно и неуклонно, как разлившаяся река, разбойничья рать катилась по равнинам Окаянного Края, и путь ее отмечали дымы пожаров да развешанные на деревьях истерзанные трупы. В живых после этого нашествия должны были остаться разве что мыши да стервятники.
И вот наступил момент, когда сквозь завесу тумана я увидел впереди нечто такое, что сначала принял за многослойное нагромождение опустившихся прямо на землю облаков – розовых, бирюзовых, жемчужно-сизых. Впечатление было такое, словно одна из необозримых стен, отделявших мир скорбных теней от райского сада, внезапно исчезла.
– До владений конопасов уже рукой подать, – сказал Хавр. – Надо поторапливаться. Завтра встанем пораньше и будем идти без передышки. Переправу мы должны преодолеть раньше других.
Мы прибавили шагу и вскоре оказались в первых рядах неспешно бредущих разбойников. Правда, и троглодит со товарищи не отставал, надеясь, что при моей помощи им опять что-либо перепадет. Уже в самом конце перехода мы вышли к озеру – обыкновенному, очень симпатичному озеру, наполненному не кислотой или жидкой грязью, а чистой свежей водой. Да и населяли его не змеи с драконами, а вполне съедобная рыба, о чем свидетельствовали многочисленные узкие челны, в которые рыбаки как раз выбирали свои сети. Почти все они успели спастись, оставив разбойникам свои снасти с уловом.
На этой последней ночевке мы намеревались как следует выспаться, но все время досаждал троглодит – то печеной рыбки принесет, то выклянчит что-нибудь. Дабы отвязаться от него, Хавр пожертвовал еще одной обоймой. Когда лагерь если и не уснул, то хотя бы немного успокоился, мы стали собираться в дорогу.
– Что это за Переправа такая? – спросила Ирлеф, увязывая свой тощий мешок. – Никогда о ней не слышала.
– К Заветам никакого отношения не имеет, – ответил Хавр. – Скоро сама увидишь. Зачем заранее нервы трепать.
Тут, на нашу беду, опять появился троглодит, сопровождаемый целой толпой разбойников. От всех пахло тиной, а в мокрых сетях, которые они волокли за собой, серебрилась чешуей и хлопала хвостами обильная добыча.
– Никак в путь собрались? – поинтересовался троглодит. – Не рано ли? Ну да ладно, я вас на завтрак икоркой угощу. Подай-ка сюда свой нож, – обратился он ко мне.
Ножа у меня не было, и я протянул ему короткий тесак, позаимствованный, как и многое другое, в доме негостеприимного смолокура.
Держа бьющуюся рыбину на огромной ладони, он ловко вспорол ей брюхо и плюхнул перед нами кучу отвратительных потрохов.
– Угощайтесь!
– Хороша же твоя икорка, – Хавр, словно невзначай, потянулся к ружью.
– Ничего, сожрете, – зловеще произнес троглодит. – Скоро вам и дерьмо медом покажется.
Его слова, очевидно, послужили сигналом к нападению. Ирлеф и Хавра просто сбили с ног, а на меня одну за другой набросили все сети. Первую я успел разорвать. Но вскоре на каждый мой палец (не говоря уже о других частях тела) намоталось столько мокрых, необычайно прочных веревок, что я стал похож на огромный кокон шелкопряда.
Под торжествующий рев банды нас привязали к голым древесным стволам, все ветки с которых были срублены для костров.
– Если среди них и есть перевертень, то только один, – троглодит указал на меня. – Остальные двое шпионы Дита. Проверьте их фляги. В них вовсе не вода. Попробовав этой бурды хоть один раз, человек обречен. Без следующей порции он сдохнет в жутких муках. Не знаю, что они вынюхивали среди нас, но скоро это прояснится.
Поочередно проверив содержимое наших фляг, он расплылся в странной нелюдской улыбке, похожей больше на гримасу глухонемого, отведавшего лимон.
– Точно! Не вода здесь, а пойло их проклятое!
– Огнем будем пытать или железом? – деловито осведомился кто-то.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});