Таким образом, Мао Цзэдун навязал все-таки свои взгляды руководителям КПК. Курс на «социалистическое строительство по советскому образцу» был официально провозглашен.
Часть VII
ОТ СТАЛИНИЗАЦИИ К МАОИЗАЦИИ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ
Развитию обстановки, обеспечившей победу Мао на совещании по вопросам финансово-экономической работы, способствовала смерть Сталина 5 марта 1953 года. Только теперь, в отсутствие политического соперника, ревниво воспринимавшего успехи КНР в экономическом строительстве и время от времени сдерживавшего стремление Мао Цзэдуна ускорить темпы революционной трансформации, то есть полной и окончательной сталинизации Китая, Председатель ЦК КПК мог наконец вздохнуть с облегчением.
Внешне он, конечно, никак не выражал своих сокровенных чувств. И даже напротив, прибыв в посольство СССР, чуть не расплакался. «Он старался держаться сдержанно, не проявлять эмоций, но у него это не получалось, — вспоминает очевидец. — В глазах [у Мао] стояли слезы». Чжоу Эньлай же просто плакал вместе с советским послом Панюшкиным, только недавно сменившим на этом посту Рощина1.
Ехать, однако, на похороны «отца народов» Мао не захотел. Может быть, потому, что боялся подхватить воспаление легких: в тот год в начале марта в Москве стояли морозы. А может быть, потому, что как раз за два месяца до смерти диктатора обнаружил, что тот прослушивал его разговоры с членами Политбюро ЦК КПК в самом Чжуннаньхае. Дело в том, что в конце 1950 года сталинские умельцы из МГБ, орудовавшие в Пекине, установили микрофоны в спальне и некоторых других комнатах резиденции Мао (очевидно, с помощью своих китайских агентов). Когда все это раскрылось, Мао был вне себя и даже послал Сталину ноту протеста! На что «вождь и учитель», ничуть не смутившись, ответил, что он и понятия не имел о том, какими неблаговидными делами занимаются в Китае некоторые сотрудники МГБ. Правда, при этом принес Мао формальные извинения2. В последний год жизни Сталина произошел и еще один неприятный для Мао инцидент, вновь омрачивший его отношение к вождю. Дело было связано с выходом на экраны в Советском Союзе фильма «Пржевальский», в котором, с точки зрения руководства КПК, китайский народ был показан не лучшим образом. Возможно, авторы картины старались создать объективный образ великого путешественника, который действительно недолюбливал китайцев за их «лицемерие, коварство и хитрость»3. Но Сталин, являвшийся главным цензором в вопросах кинематографии, ничего такого в кино не увидел. А потому не только дал «добро» на его демонстрацию в СССР, но и отправил ленту на международный кинофестиваль в Чехословакию. Китайцы высказали недовольство, попросив советских товарищей отказаться от показа картины. Тогда Сталин от имени министра кинематографии Ивана Григорьевича Большакова отправил в Пекин резкую телеграмму, заявив, что считает китайскую критику «неправильной и глубоко ошибочной». При этом отвыкший от неповиновения диктатор не остановился и перед грубыми выпадами, фактически обвинив китайцев в национализме. «Надо сказать, — заметил он, — что и у нас, в Советском Союзе, в свое время у некоторых историков и художников националистического толка наблюдались, и сейчас еще встречаются, попытки приукрасить историю, скрыть историческую правду… Были у нас и такие люди, которые требовали — не издавать больше сочинений Гоголя, так как он изображает в своих произведениях только черные, отрицательные стороны русской жизни и тем оскорбляет русских. Эти господа… были отброшены прочь партией как негодные элементы. Мы, русские коммунисты, считаем таких господ опасными людьми, шовинистами, отравляющими массы ядом национализма и подрывающими основы критики и самокритики, основы коммунистического метода воспитания масс». Такой тон и такие намеки были, разумеется, неприятны Мао, и он не мог в очередной раз не почувствовать себя уязвленным.
В общем, на состоявшемся поздно вечером в день смерти Сталина заседании ЦК КПК было решено, что китайскую делегацию возглавит Чжоу Эньлай. Он и должен был передать соболезнования Председателя новому руководству КПСС. «Общеизвестно, что товарищ Сталин горячо любил китайский народ и считал, что силы китайской революции неимоверны, — писал Мао Цзэдун. — В вопросах китайской революции он проявил величайшую мудрость… Мы потеряли великого учителя и самого искреннего друга… Это большое горе. Невозможно выразить словами скорбь, вызванную этим горем»4.
Неофициально Мао представляла также его жена Цзян Цин, которая в то время опять находилась в СССР на отдыхе и лечении. Она тоже тяжело переживала смерть Сталина и даже ездила в Колонный зал Дома союзов, где ей разрешили постоять в карауле у гроба покойного. 9 марта, в день похорон, она смотрела на дикие толпы народа, запрудившие улицы города, из окна своей палаты в больнице5. Чжоу же шествовал в траурной процессии, и ему, единственному из иностранных гостей, была оказана честь вместе с руководителями КПСС нести гроб с телом Сталина. Он шел вслед за Берией.
А через несколько дней, 11 марта, он же вместе с другими членами делегации провел переговоры с новыми руководителями Кремля, Георгием Максимилиановичем Маленковым и Никитой Сергеевичем Хрущевым о предоставлении КНР экономической помощи6. Эти переговоры были успешными. 21 марта стороны подписали важный протокол о товарообороте между СССР и Китайской Народной Республикой на 1953 год, а также соглашение об оказании Советским Союзом помощи КНР в строительстве и реконструкции электростанций7. Вслед за тем, 15 мая 1953 года, СССР и КНР заключили еще более важное соглашение, по которому Советский Союз брал на себя обязательство предоставить всю техническую документацию и полные комплекты оборудования для строительства к концу 1959 года 91 крупного промышленного предприятия в Китае8. Важнейшие статьи этого документа были обсуждены в Москве 17 марта — 14 апреля на консультациях Микояна с Ли Фучунем9. Эти же официальные лица и подписали соглашение.
Переговоры между Чжоу Эньлаем, Маленковым и Хрущевым привели также к ускорению работы по строительству 50 других объектов, обязательства по которым были взяты советской стороной ранее. В телеграмме Маленкову по этому поводу Мао выразил сердечную благодарность советскому правительству за его согласие предоставить экономическую и техническую помощь Китаю. «Это будет иметь чрезвычайно важное значение для индустриализации Китая, для постепенного перехода Китая к социализму, а также для укрепления сил лагеря мира и демократии, возглавляемого Советским Союзом»10, — писал Мао.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});