— Я могу объяснить, — прохрипел я наконец.
— Валяй.
— Я не тот, за кого себя выдаю…
— Полицейский шпион!
Нога нажала, и я зажмурился, боясь услышать треск ребер.
— Нет! Я… Частный сыщик!
— Кто тебя нанял?
Я понял, что ситуация совершенно не подходит для вранья и уверток.
— Банкир! Очень богатый делец по имени Имперетрикс фон Кайзер-Царский.
— Врешь!
Он надавил сильнее, и у меня потемнело в глазах.
Словно издали донеслись слабые крики: «Нет! Нет!» Снова и снова… Неужели это мой голос?
И вдруг отлегло. Могучая рука подняла меня и бросила в кресло. Постепенно в глазах прояснилось, и я увидел, что чудовище спокойно сидит передо мной. Потом оно заговорило:
— Ну что ж, не слишком могучий Марвелл, на сей раз фокус не удался. В комнате у меня спрятан необнаружимый «жучок». Поэтому я всегда узнаю, если в мое отсутствие сюда проникает незваный гость. И сегодня я раньше времени покинул сцену, чтобы посмотреть, кто это вторгся тайком в мое жилище.
— У тебя вдруг прорезалось красноречие.
— Верно. Но никто об этом не узнает, если вздумаешь лгать.
Температура упала градусов на десять. Он улыбнулся.
— Мы поняли друг друга, а потому расслабься и выкладывай, что тебя сюда привело.
Я выложил. Как на духу. Ну, разве что не коснулся ярких страниц своей биографии до работы на Кайзи. Межзвездный частный сыщик, вот кто я такой.
Пьюссанто кивал и слушал. Когда я закончил, он, по-видимому, решил спокойно обдумать мои слова. Наконец снова кивнул.
— До чего же нелепо, Джим, выглядит твоя история. Расскажи кому другому, он бы ни за что не поверил. Но я верю. Потому что я, ведя расследование на этой планете, тоже натыкался на следы твоего работодателя. Да, здесь творятся нечистые дела, и насколько я, изучив их лишь поверхностно, могу судить, твой приятель Кайзи принимает в аферах живейшее участие. Да будет тебе известно, я ГНУС.
— Ошибаешься! Да я съезжу по носу любому, кто тебя так назовет.
— Не гнус, а ГНУС. Галактического налогового управления следователь.
— Фискал!
Поистине, я вижу дурной сон.
— В таких мирах, как этот, где процветает уклонение от уплаты налогов, моя профессия — самая что ни на есть полезная. Без налоговых кодексов в космосе воцарилась бы анархия. А Феторр — родина невероятно жадных, даже героических в своей жадности, неплательщиков. И возглавляет список подозреваемых твой работодатель.
Все это не укладывалось у меня в голове.
— Налоговый инспектор… кто бы мог подумать!
— Никто. У меня идеальная маскировка. Скудоумная гора мышц — не правда ли, остроумно? Мне изрядно надоело читать лекции — да будет тебе известно, я возглавляю кафедру фидуциарной непримиримости в одном престижном университете. А потому, когда пошли доклады о налоговых бесчинствах здешних финансовых воротил, я добровольно взялся вывести их на чистую воду. И с этой целью воспользовался своими естественными активами.
— Естественными активами?
Я уже чувствовал, что чего-то недопонимаю.
— Надеюсь, ты слышал о Транторе? Это моя родная планета.
— Извини, но в галактике тысячи обитаемых миров.
— Верно, однако с такой массой, как у Трантора, найдется немного. Планетарная гравитация в три с лишним раза превышает стандартную. То есть у нас три «же» на поверхности.
— Ах, вот оно что! Стоит ли удивляться тому, что ты вытворяешь на сцене!
— Да, в ваших крошечных мирках я кажусь себе перышком. Порой даже летаю во сне. Но поговорим о более важном. Человек, которого ты зовешь Кайзи, — межзвездный финансист и владелец огромного состояния. И он подозревается в…
Резкий стук в дверь заставил его оборвать фразу.
— Заперто! — прорычал он, мгновенно вернувшись в образ Пьюссанто. — Кыш!
— Мне надо поговорить с Могучим Марвеллом, — раздался невнятный голос. — Вы знаете…
— Не знаю! — взревел мой собеседник. — Пшел!
Снова стук. Я утратил дар речи, потому что Пьюссанто схватил меня за шею и на вытянутой руке поднял перед дверью. И отворил.
— Че? — спросил он. — Ты кто?
— Человек-Мегалит, — ответил скрежещущий голос. — Я ищу Могучего Марвелла.
Я брыкался, корчился и наконец сумел выдавить несколько слов.
— Впусти… его… Все в порядке…
И свалился на пол.
Вошел Человек-Мегалит и посмотрел на распростертого меня.
— Папа, ты цел?
Пьюссанто затворил дверь и перевел взгляд с меня на Человека-Мегалита.
— Если это твой сын, то у тебя явно рецессивные гены.
— Рабочий костюм, — пояснил Боливар, снимая голову Человека-Мегалита. — У нас большие неприятности. Когда Пьюссанто неожиданно ушел со сцены, мама очень встревожилась. Велела мне найти его уборную, но не успела сказать зачем. Представление сорвано, театр набит легавыми. Я заметил, как трое направились сюда. Все входы и выходы, кроме одного, заперты, зрителей выпускают по очереди после тщательного обыска.
— Не догадываешься, в чем тут дело? — спросил Пьюссанто.
— А что тут догадываться? — Сын посмотрел на меня с невеселой улыбкой. — У плоскостопых твоя фотография, и они спрашивают всех подряд, известно ли им что-нибудь о Стальной Крысе.
Глава 12
Я уже давно понимал: силы тьмы подтягиваются все ближе. Но только сейчас обнаружил, что они подступили вплотную, и затылком ощутил их жгучее дыхание. В мой розовый мирок вторгалась суровая действительность. Да, на сей раз я облажался: еще вчера вечером следовало смазать пятки. Захотел напоследок разгадать одну из загадок, и вот теперь вся операция под угрозой срыва. Уже не говоря об угрозе здоровью и благополучию всего моего семейства. Я вздохнул глубоко и судорожно.
— Ладно, — изрек я с решительностью, которой, увы, не испытывал. — Я должен придумать, как нам отсюда выбраться. Предложения есть?
— Ты, часом, не та ли Стальная Крыса, за которой гоняется полиция? — спросил Пьюссанто.
Лгать не имело смысла, тем паче что фараоны связали кличку с моей фотографией.
— Имею счастье быть таковой.
— Что-то мне это прозвище кажется очень знакомым. Скажи, я не мог на него натыкаться в архивах?
— В каких еще архивах?
— Налоговых.
— Исключено. Я верен золотому правилу закоренелых капиталистов: дешево покупай, дорого продавай и старайся не платить налогов, но только в рамках закона.
— И все-таки… Стальная Крыса… Где-то я уже слышал… Ага! Однажды кто-то уничтожил огромную базу данных по налоговым поступлениям. Скажи, что ты не имеешь к этому отношения.
— Клевета! Нет доказательств. Предпочитаю смотреть на свою миссию под другим углом зрения. Я — самый правый среди неправых. Современный вариант мифического героя, благотворителя по прозвищу Роббин Гуд[12]. Да, в мою специализацию входит стачивание грани между богатыми и бедными, перераспределение благ, можно и так сказать. Я имею право добавить, что не единожды спасал галактику. А ведь это что-нибудь да значит.
— Так ты уверен насчет налоговых файлов?
Если ГНУС вонзил в тебя челюсти, отделаться от него нелегко.
— Абсолютно! Я к ним никогда не прикасался. Бывают случаи, когда правда вреднее лжи.
Пьюссанто задумчиво помял подбородок.
— Ладно, замнем пока эту тему. Но если дело не в налогах, почему полицейским так не терпится тебя сцапать?
— Меня обвинили в недавних ограблениях, хотя на самом деле я, как и говорил тебе, прибыл их расследовать.
— Выходит, ты в западне?
— В точку, — сказал Боливар. — И западня эта столь велика, что в нее поместился и я. Я был управляющим первым из ограбленных банков. Полиция заявила, что поработал «крот», и арестовала меня. Но кое-кто пришел на помощь, и я вновь на свободе.
Пьюссанто поразмышлял минуту-другую, потом неохотно решился:
— Если вы оба невиновны, то мой долг добропорядочного гражданина и налогового инспектора — помочь вам выскользнуть из лап блюстителей порядка. Я уже присмотрелся к полицейским силам этой планеты и пришел к выводу, что они насквозь коррумпированы. Их полностью контролируют уклоняющиеся от уплаты налогов промышленники.
Он нашел стило, и оно исчезло в могучем кулаке. Затем Пьюссанто вручил мне записку со словами:
«Пака — мой человек. Он сумеет вам помочь. Позвоните по этому телефону и представьтесь…»
И тут дверь затряслась под сокрушительными ударами. Раздались громовые голоса:
— Немедленно открывайте! Полиция!
— Кыш! Я дрыхну. — Пьюссанто окинул взглядом комнату, увидел окно. — Быстро! — прошептал он нам.
Боливар напялил на себя голову Человека-Мегалита, и мы поспешили вслед за силачом. Он распахнул окно и ухватился за два железных прута. Даже не крякнув, согнул их.