Их галеры черной стаей по-вдоль берега шныряли. Напились враги досыта крови воинов отважных! Ощутила я внезапно: Ветры Перемен задули. Я как будто раздвоилась; затуманилось сознанье, руки мелко задрожали… Так все было, о Богиня, Триединая Богиня!
Каби вздрогнула. Сид обеспокоенно поглядел на нее, но она совладала с собой.
— О Богиня, дай мне силы рассказать, что было дальше! Бросились мы трое в море, думая, что вплавь спасемся. И тотчас же лучеметы гладь зеленую вспороли, превратив ее в ловушку, в ад клокочущего пара. Но достиг мой вызов цели — дверь, по счастью, появилась. Мы нырнули, а за нами хлынули воды потоки.
Мне вспомнилось, как когда-то, на Золотом побережье Чикаго, Дейв учил меня плавать с аквалангом. Да, Каби не позавидуешь.
— Все смешалось ненадолго. Дверь захлопнулась за нами. Мы на станцию попали, где трудился в одиночку в тесноте волшебник старый; его звали Бенсон-Картер. Откачал он быстро воду, сообщил о нас куда-то. Мы обсохли, отдохнули. Вдруг меня как подтолкнуло посмотреть на Компенсатор. Он гудел, менялся, таял! Бенсон-Картер тронул ручку — и без чувств на пол свалился. Начала темнеть Пучина, сокращаться и сжиматься. Снова я послала вызов, вовремя, скажу вам честно!
Я не знаю, так ли, нет ли, но мы трое испугались, что проклятым Скарабеям удалось проникнуть в тайну наших станций на Глубинах. Может статься, их атака повредила Компенсатор…
Я исподтишка огляделась: похоже, струхнула не я одна. Если Каби не привирает, значит, с нами все равно что покончено. Только Брюс и Лили продолжали улыбаться друг другу. Любовь, говорят, придает храбрости. Смотря кому; мне она доставляет сплошное беспокойство.
— Приуныли? Страхи наши, — проговорила Каби, — вижу я, вам передались. Если бы была возможность, инвертировали мы бы Компенсатор, чтоб нарушить связи станции с другими. К сожаленью, Компенсатор плавился, а мы в бессильном гневе на него глядели. Я звала, звала на помощь.
Я зажмурила глаза, но результат получился обратным тому, на который я рассчитывала. Я словно наяву увидела, как подбирается к ним Пучина. Вот тебе и поэзия, пробирает до костей.
— Бенсон-Картер перед смертью прошептал мне, что нам делать: повернуть поочередно в направленье против стрелки часовой те черепа. А вращать в таком порядке: первым — третий, следом пятый, там шестой, второй, четвертый и седьмой. А после надо уносить скорее ноги, ведь в запасе остается лишь каких-то полчаса.
Я ничего не поняла, и остальные, судя по их виду, тоже. Брюс, правда, наклонился к уху Лили. Почему-то мне вспомнились маленькие черепа на крышке сундука. Я поглядела на Илли. Тот развел щупальца, будто говоря, что Бенсон-Картер и впрямь что-то такое шептал, но сам он не слышал.
— Многое мне прошептал он, стоя на пороге смерти, — вещала Каби. — По случайности услышал вызов мой, а направлялся, Сид, к тебе он, и заданье у него такое было: встретить трех гусар, дождаться совпаденья фаз пространства и забрать Солдат с собою в те года, когда Египет был еще под властью римлян и когда еще не свергнут был последний император. Им сразиться предстояло в битве под Александрией, уничтожить Скарабеев, разгромить их вместе с зомби!
О, прости меня, Богиня, что в тебе я усомнилась. Лишь теперь я осознала, что твоя рука незримо указует мне дорогу. Мы найти сумели Сида, и гусары — перед нами. Им мы отдадим оружье и парфянские одежды, что хранил в своем приюте Бенсон-Картер, чьей могилой стала серая Пучина. Ты спасла нас, о Богиня, дверь явив, когда мы трое с жизнью навсегда прощались. Я прошу тебя, даруй мне ненависть взамен любови. Отомстим мы Скарабеям, отомстим за Крит, Богиня, хоть и в Северном Египте! Дай победу Скорпионам, Триединая Богиня!
Громовой рев, который потряс стены и заставил меня заткнуть уши, издал Сид. Лицо его сделалось багровым, и я мысленно укорила своего бывшего кавалера: умереть от апоплексического удара на Глубине ничуть не труднее, чем в первой жизни.
— Разрази меня гром! Кто смеет призывать к мести в моем доме? Кабизия Лабрис, ты спятила! Что за стрелки, что за черепа? Ерунда, бред, вздор! Где то оружие, о котором ты болтала? В этом вшивом ящике?
Каби равнодушно кивнула. Видно, приступ стихоплетства благополучно миновал. Ответ ее прозвучал слабым эхом недавних восклицаний:
— Там находится тактическая атомная бомба.
Время на раздумье
Примерно через 0,1 миллисекунды радиус огненного шара достигает 45 футов, а температура устанавливается в пределах 300 000 градусов Цельсия. Яркость, при наблюдении с расстояния в 10 000 ярдов (5,7 мили), приблизительно в 100 раз превосходила яркость Солнца, видимого с Земли… Шар расширился до максимального радиуса в 450 футов менее чем за одну секунду.
Отчет об испытаниях атомной бомбы в Лос-Аламосе
Усидели на своих кушетках лишь Каби да двое инопланетян; остальные же повскакивали, изрыгая проклятия. Казалось бы, подумаешь, эка невидаль — примитивное взрывное устройство из середины двадцатого века! Уж нам-то, способным перемещаться во времени, знакомым, пускай и понаслышке, с грозным оружием будущего, Мыслебомбой, бояться его не след. Но заприте атомщиков в одной комнате с бенгальским тигром — что они вам потом скажут? Точно так же чувствовали себя и мы.
Физика для меня — темный лес, но и дураку понятно, что взрыв разнесет Место так, что и клочьев не останется. В общем, беда не приходит одна: сначала Санкт-Петербург, дальше Крит, Бенсон-Картер, расплавленный Компенсатор… Похоже, Скорпионам пора вскидывать лапки кверху.
Ладно, страх страхом, но и нюни распускать нечего. Смотреть противно, до чего все перетрусили. Или Док заразил нас своим пристрастием к выпивке?
Так или иначе, собой мы не владели.
— Выкиньте его! — взвизгнула Мод, оттолкнула сатира и бросилась к сундуку.
— Господа, мы должны инвертироваться, — прошипел Бо. Перепрыгнув через табурет, он рванулся к Компенсатору.
— Gott in Himmel, ja[20], — поддержал его бледный Эрих, позабыв разом про красавицу графиню, чьи изящные пальчики обхватывали хрупкую ножку пустого бокала.
Я обомлела. Инвертировать Место — все равно что очутиться под шквальным огнем, и даже хуже. Ведь дверь надо прикрыть так плотно, чтобы Ветры Перемен не проникли внутрь. Инвертируясь, вы разрываете всякие связи с космосом.
Среди моих многочисленных приятелей нет никого с инвертированных станций.
Ссадив Фрину на кушетку, Марк ринулся наперерез Мод. Гречанка, тело которой давно утратило прозрачность, сонно огляделась и поправила у горла свой пеплос. На какой-то миг она отвлекла мое внимание, и я подумала: тем зомби, чьи призраки мы вызываем на Глубину, снятся, верно, порой диковинные сны. Сид перехватил Бо у самого Компенсатора, заключил пианиста в медвежьи объятия и рявкнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});