отделения Государственного банка, там же из комендантского управления, в Алуште из кассы лавки «Добрармия населению», в учинении незаконных реквизиций и т. д. Решение ген. Шиллинга прекратить переговоры с кап. Орловым и перейти к мерам воздействия на него вооружённой силой было приостановлено ходатайством ген. Слащева, поддержанного кн. Романовским, продолжавшего держаться пути морального воздействия на кап. Орлова, и уступило место переговорам с последним через посредника (г. Коропачинского), заключившего с ним соглашение на основе гарантии неприкосновенности как самого Орлова, так и чинов его отряда при условии отправления его на фронт.
Что касается покинутия кап. Орловым во главе полка фронта 3 марта сего года, то это преступление, не находясь в тесной связи с выступлением его 22 января в городе Симферополе и заключая в себе признаки преступного деяния, предусмотренного 243 ст. XXII кн<иги> С.В.П.44 было учинено в условиях, не требующих производства предварительного сл. едствия и, как по очевидности, так и по свойству своему относится к ведению военно-полевой юстиции. Этим судом, военно-полевым, учреждённым при штабе III корпуса, было уже рассмотрено дело о группе участников преступления кап. Орлова, выразившегося в неисполнении боевого приказа и покинутия фронта 3 марта сего года и мною дано указание военному прокурору III корпусного суда о направлении к таковой же подсудности и о прочих участниках этого выступления.
В виду сего я, принимая во внимание лежащую на каждом начальнике обязанность в случае открытого неповиновения или возмущения принудить не исполняющих свой долг к повиновению силой или оружием, причём начальник, не принявший всех мер для прекращения беспорядка, подлежит ответственности по 145 ст. кн. XXII С.В.П., за бездействие власти, в настоящем случае намечается возможность обвинения по таковой статье генерала Слащева, лейтенанта флота кн. Романовского и адъютанта штаба корпуса поручика Махнова, которые, зная о готовившемся выступлении капитана Орлова во главе вверенного ему полка для захвата вооруженной силой власти, не приняли мер к своевременной ликвидации подготовлявшегося выступления, причем пор. Махнов без достаточных оснований не доложил о получавшихся им сведениях по начальству, в ген. Слащев и кн. Романовский оставили кап. Орлова командиром полка, на который тот должен был опереться в момент восстания; когда же кап. Орлов открытой силой захватил всю военную и гражданскую власть в Симферополе, арестовал начальствующих лиц и не исполнил ряда приказаний как генерала Слащева, так и своего непосредственного начальника князя Романовского, они, ген. Слащев и кн. Романовский, не использовали подчинённых им вооруженных сил для немедленного подавления восстания, а вступили с кап. Орловым в длительные переговоры о подчинении, закончившиеся лишь на 19 день соглашением на основе отправления кап. Орлова с отрядом на фронт при условии гарантирования ему со всеми чинами отряда полной неприкосновенности, каковыми своими переговорами подорвали в глазах войска и населения авторитет военной власти.
Привлечение ген. Слащева в качестве обвиняемого по сему делу, на основании пункта 5, параграфа 2, приказа Главнокомандующего ВСЮР от 6 апреля сего года за № 2994, может иметь место не иначе как по предложению подлежащего военного начальника или главного военного и морского прокурора. Докладывая о сем, испрашиваю указания Вашего превосходительства, последует ли с вашей стороны предложение привлечь ген. Слащева в качестве обвиняемого, согласно изложенному выше, или же признаете необходимым приказать прекратить таковое дело в полном объеме в виду того, что, хотя выступление кап. Орлова и являлось тягчайшим нарушением дисциплины, но, вследствие переговоров с ним, закончилось отправлением его на фронт; что высшая местная власть в лице ген. Шиллинга объявила о подчинении кап. Орлова командованию; что привлечение вооруженных сил для своевременного подавления восстания кап. Орлова не могло быть допущено командованием, так как ослабляло бы фронт в опасной степени, а отправление против отряда кап. Орлова частей войск, менее стойких при наличии распространённого сочувствия кап. Орлову не давало гарантии целесообразности этой меры.
Вместе с сим испрашиваю Вашего указания по поводу направления ходатайств ряда лиц, потерпевших от реквизиций, учинённых чинами отряда кап. Орлова за время оставления отрядом города Симферополя до отправления на фронт. Со своей стороны полагал бы, что так отряд кап. Орлова или I Крымский пех<отный> полк добровольцев со времени оставления им Симферополя не был расформирован и сохранил военную организацию, что подвергалось реквизиции лишь имущество, шедшее на нужды полка, – обоз, продовольствие, фураж, что разрешение всех вопросов, связанных с производством воинскими частями реквизиций, входит в компетенцию военного начальства – ходатайства лиц, имущество коих подверглось реквизиции со стороны I-го Крымского пех<отного> полка добровольцев направить по принадлежности подлежащему военному начальству для разрешения таковых ходатайств под наблюдением начальника управления снабжения.
ГАРФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 95. Л. 54–76. Копия. Машинописный текст, рукописная правка.
III. Донесение в Закордонный отдел ЦК КП(б)У
о деятельности Симферопольского ревкома в связи
с выступлением капитана Н.И. Орлова
Копия
Секретно
Деятельность Симферопольского ревкома в связи с выступлением Орлова.
Начало осведомительных работ ревкома о деятельности Орлова относится к тому времени, когда в городе стали говорить о каких-то задачах Орлова. Первое появление т. Кати в штабе Орлова имеет место в первой половине января по новому ст<илю>.
К этому времени Катя, опираясь на знакомство со мной, ведёт переговоры, не имеющие пока решающего значения и касающиеся судьбы тюрьмы амнистии офицеров.
В середине января ревком, связанный с Орловым через меня, передаёт письменное предложение Орлову совместно с ним выступить немедленно за установление на территории Крыма Советов. Каких-либо указаний на способ, свои силы, руководительство, ревком в своём предложении не указывает.
Орлов, опираясь на группу офицеров, уже находившихся около него, подробно разрабатывая предложение в связи с общей в России и за границей обстановкой, находит настоящий момент для решительных действий не подходящим. Этот ответ не возбуждает споров в ревкоме и по словам т. Тани, уполномоченной для переговоров по этому вопросу, там выносят мнение, что «Орловцы не авантюристы».
Сведения об отряде всё время собираются тт. Николаем, Лукой, Алексеем, Катей и Таней45.
Во время движения к Симферополю отряда ген. Май-Маевского Орлов обратился к ревкому оказать содействие путём взрыва своими силами Альминского жел<езно>-дор<ожного> моста.
В ответ на это тт. Николаем и Лукой вечером 22 января (по старому [стилю]) было доставлено Орлову письменное предложение ревкома амнистировать политических, устранить предварительную цензуру и установить свободу слова, печати и пр.
В случае положительного ответа ревком обещал взорвать мост. В моём присутствии Орловым эти условия были приняты. В штаб отряда я прибыл с бессменного в течение 2 суток дежурства на жел<езно>-дор<ожном> телеграфе и когда уже переговоры близились к концу, я получил приказ