Читать интересную книгу Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

В историографии этой войны много внимания уделялось готовности японских пилотов к самоубийству, однако на данном этапе пилоты обычных истребителей не очень-то рвались в бой: американские экипажи часто отмечали их пассивность. Бомбардировки на Токио повторялись вновь и вновь. 5 июня при очередном налете на Кобе японская авиация в последний раз сражалась с бомбардировщиками в полную силу, решив приберечь свои тающие на глазах резервы для защиты от предстоящего американского вторжения. В ночь на 15 июня в результате налета на Осаку было разрушено 300 000 домов, тысячи людей погибли. Американской авиации стало трудно находить достойные и еще не разбомбленные цели; так, например, был совершен налет на практически бездействовавшие нефтеперерабатывающие заводы: у японцев уже не оставалось нефти для переработки. Потери бомбардировочной авиации снизились до 0,3 %.

Экипажи бомбардировщиков не больше своих командиров задавались проблемами морального характера. Весь летный состав 330-й бомбардировочной группы получил по свидетельству, которое с юношеской жизнерадостностью гласило, что его владелец «наносил визиты японскому императору в общей сложности… раз, дабы засвидетельствовать свое почтение взрывчатыми веществами, зажигательными бомбами и банками с армейским пайком, а также помог расчистить столичные трущобы и способствовал весенней вспашке и потому настоящим производится в рыцари Крутейшего Королевского Ордена ИМПЕРАТОРСКИХ БОМБИЛ»10. За 14 месяцев американские ВВС сбросили на Японию 170 000 тонн бомб (главным образом за последние полгода); потери составили 414 B-29 и 3015 человек летного состава; на каждого американского летчика приходится около 100 убитых японцев; 65 японских городов сгорело дотла. Бомбардировки Японии в 1944–1945 гг. производились главным образом по той простой причине, что бомбардировщики B-29, задуманные в очень тяжелом 1942 г., были созданы и их следовало пустить в дело, ведь они, в конце концов, обошлись Америке в $4 млрд (для сравнения: на Манхэттенский проект было израсходовано $3 млрд).

Американские ВВС стремились доказать, что способны внести решающий вклад в победу. Не стоит сравнивать налеты с применением зажигательных бомб с блокадой Японии подводными лодками по их воздействию на японскую промышленность: ко времени основных налетов страна уже осталась без топлива и сырья; зато после бомбардировочных рейдов все, кроме несгибаемых милитаристов в токийском правительстве, поняли, что Япония проиграла войну. Бомбардировки Лемея предназначалась скорее для наказания Японии за развязанную войну, чем для принуждении ее к капитуляции.

Высадка американцев на острове Окинава рассматривалась как прелюдия к самой кровопролитной битве на Азиатском континенте – предстоящему вторжению на Японские острова. Окинава, стокилометровая полоса гор и полей, лежит между филиппинским островом Лусон и японским островом Кюсю. Население Окинавы составляло 150 000 человек, японцев по крови, но с несколько отличающейся культурой. Вторжение под общим командованием адмирала Нимица началось в пасхальное воскресенье 1 апреля, после нескольких дней интенсивных бомбардировок. Более 1200 судов высадили 170 000 солдат и морских пехотинцев Десятой армии, а многочисленные авианосцы, линкоры и корабли поменьше крейсировали вокруг. К удивлению американцев, сама высадка проходила беспрепятственно. Японцы, наученные горьким опытом предыдущих битв за острова, ушли за пределы досягаемости корабельной артиллерии; только через неделю мелких стычек наступающие американские войска напоролись на яростный пулеметный и артиллерийский огонь. Южная часть Окинавы была превращена в крепость; заглубленные в склоны гор оборонительные рубежи шли один за другим. За первые сутки настоящих боев по 24-му корпусу было выпущено 14 000 снарядов.

В том месте, где сошлись враждующие армии, ширина острова составляла всего лишь 5 км. Генерал Мицуру Усидзима сосредоточил свои силы, 77 000 японцев и 24 000 окинавцев из вспомогательных частей, там, где они были практически неуязвимы для лобовых атак, которые проводили американцы в следующие недели. Проливной дождь превратил поле битвы в море грязи. Вновь и вновь американские солдаты и морские пехотинцы шли на приступ и вновь и вновь были отбиты. Их генералы требовали большего упорства: 6 мая командующий корпусом, побывав на дивизионном командном пункте, отметил, что часть понесла наименьшие потери. Офицеры восприняли это как похвалу, но он добавил: «Я это вот как понимаю: вы плохо старались»11. За первые 24 дня на Окинаве эта дивизия продвинулась на 20 км и уничтожила, по собственным подсчетам, почти 5000 японцев; за следующие 16 дней дивизия продвинулись лишь на 2 км.

Война в Европе подходила к концу, войска Соединенных Штатов повсеместно одерживали победы, и гражданам Америки было нестерпимо больно думать, что тысячи их мальчиков должны погибнуть лишь ради того, чтобы вырвать из рук упорствующих фанатиков затерянный в океане клочок ненужной земли. Общественное негодование по этому поводу разгоралось все сильнее и было направлено не столько на японцев, сколько на собственных военачальников. В мае 1945 г., после победы над Гитлером, американский народ уверился в будущей победе на Тихоокеанском театре военных действий и все с меньшим энтузиазмом относился к войне. Чтобы избавить сограждан от преждевременной самоуспокоенности, представители военно-морского флота предлагали им съездить на западное побережье и посетить верфи с покореженными и разбитыми остовами кораблей, доставленных с Окинавы. Американский Красный Крест неожиданно обнаружил нехватку волонтеров, готовящих перевязочные материалы, а на военных заводах стало хронически недоставать рабочих рук. Если говорить красивыми словами, то состояние американцев можно было назвать «усталостью от войны», а проще говоря – скукой, болезнью демократического общества, чье терпение уже почти исчерпалось.

Сражавшиеся на Окинаве американцы чувствовали то же разочарование, что и весь американский народ. Почему бы не высадить десант с флангов, спрашивали они? Почему бы не пустить отравляющие газы? Зачем на заключительном этапе войны биться с японскими самоубийцами по их правилам? Ни на один из этих вопросов достойного ответа не находилось. Генерал Саймон Боливар Бакнер, неизобретательный командующий Десятой армии, более двух месяцев проводил операцию в духе сражений Первой мировой во Фландрии. Американцы раз за разом шли в лобовые атаки на укрепленные позиции, что мало помогало продвижению вперед, но стоило больших жертв. На Окинаве морская пехота преуспела не больше пехоты обычной, на которую привыкла поглядывать свысока. На этот раз, возможно, был прав Макартур, предлагавший блокировать японский гарнизон в южной части Окинавы и оставить его там гнить, а американские войска бросить на Японские острова.

От своего сопротивления на Окинаве японцы существенных результатов не ожидали. Они стремились уничтожить американский флот с помощью массированных воздушных налетов, ключевую роль в которых играли камикадзе. Атаки летчиков-самоубийц на Филиппинах в октябре 1944 г. имели определенный успех. Американцы находили такой способ боевых действий омерзительным, но, с точки зрения их противников, он был вполне разумным. «Множество японцев критикуют атаки камикадзе, – раздраженно комментирует послевоенный японский историк. – Большинство этих критиков, однако, были штатскими и во время величайшего кризиса, который переживала их нация, довольствовались ролью наблюдателей»12.

Пользуясь традиционными методами ведения воздушных боев, наспех обученные японские пилоты не могли ничего противопоставить мощи американских ВВС и несли огромные потери. Но если рассматривать гибель самолета и летчика не как потенциальную возможность, а как обязательное условие, то можно вдвое сократить расход топлива и существенно увеличить точность наносимого удара. Японские авианалеты в районе Окинавы нанесли военно-морскому флоту США больший урон, чем крупные корабли Объединенного флота Японии за любой период войны. В последние месяцы битвы за Окинаву кораблям Спрюэнса пришлось пройти через самые суровые и продолжительные испытания. Фицхью Ли, старший помощник на авианосце Essex, описывает, как он отслеживал японские бомбы и торпеды из боевого информационного центра своего мощного корабля:

«Я помню долгие тягостные часы, которые провел в БИЦ; наблюдая за приближающимися к нам яркими точками, я понимал, что это такое, и надеялся, что наши орудия их собьют; когда они изменяли курс на экране радара, я понимал, что торпеды уже в воде и приближаются к нам. Эти минуты тянутся как годы, когда сидишь и ждешь, попадут они в тебя или нет. БИЦ не то место, где приятно находиться. Интересно с психологической точки зрения… я первый раз по-настоящему испугался, когда встретился с тем, что может в любую секунду оказаться твоей смертью… Ты сидишь у экранов и наблюдаешь, как это происходит с восемнадцатилетними или девятнадцатилетними моряками, только что с фермы или из-за прилавка обувного магазина… Они ведут себя по большей части чудесно. Изредка ты видишь, что кто-то не может этого вынести… Я заметил, что обладаю способностью определять, когда у кого-то скоро начнется истерика… Если он чересчур разволнуется, это может передаться и другим, и нужно что-то быстро предпринять, вывести его… Было несколько таких, что теряли самоконтроль и начинали плакать, рыдать, молиться»13.