Читать интересную книгу Новый Мир ( № 10 2006) - Новый Мир Новый Мир

Господи помилуй, исчез тулуп! Огромный, тяжелый, он висел по левую руку от лестницы, ведущей на чердак, громоздился, почти доставая до полу. Его-то они зачем забрали, сволочи? Это — бараний тулупище, наследство, оставшееся мне от отца, он весит пуда, наверное, два, если не больше, он такой длинный, что в него можно завернуться с головой и ногами, не поджимая ног... он теплый, да не то слово — он жаркий, его тугая шерсть колечками, кажется, до конца и не проминается, когда постелешь его и ляжешь в его нутро...

В лютые морозы, надев поверх полушубка этот тулуп, толкая коленями тяжелые полы и даже несколько подтянув их руками, едва умудряясь дошагать до саней и повалиться в них, отец мой ездил по делам колхоза в соседние села. И в этом именно тулупе меня возил в районную больницу, когда я, еще школьник, сильно заболел...

Зачем, зачем они украли тулуп отца?! Зачем он им?! Продадут? Или сами, бомжи желтозубые, будут спать на нем в каком-нибудь вонючем подвале и чифирь жрать, анашу курить и, в конце концов, прожгут его, сожгут и выбросят на свалку... И надо же — уволокли! Его не во всякий рюкзак-то затолкаешь...

— Да ладно, не расстраивайся, — сказала жена. Она поняла, как я огорчен, — стою столбом возле лестницы на чердак и рукой по груди шарю.

 

2

— Не соседи же?! — была первая мысль. И, еще не остыв от обид, я побрел к ближайшим воротам.

У Николаевых машина такая же, как у меня, — старая “пятерка”, стоит во дворе, вся покрытая белым снежком. Значит, эти в город не ездили.

Глава семьи Сергей Петрович — инженер из вычислительного центра, лысый мужичок с ноготок, да золотые руки. Дачу срубил сам, украсил светелкой-башенкой, обшил вагонкой в желтый и зеленый цвета, окна обнес резными наличниками, на коньке крыши водрузил крылатого петушка, над сенями у него флюгер с пропеллером трещит на ветру, и антенна стоит диковинная — крест с “ушами” — ловит все телевизионные программы...

Я прошел к крыльцу, громко позвал:

— Сергей Петрович! Вы еще спите?

Через минуту-другую на крыльцо выскочил босой Николаев в китайских шароварах и белой майке, протирает глаза.

— Чё? Наши Кремель взяли? — Вечно у него такие шутки. Но, увидев мою унылую физиономию, буркнул: — Извини. Что, аккумулятор сел?

Я подошел поближе и рассказал о своей беде.

— Вот суки!.. — Он стоял, приплясывая на морозных досках. — Погоди, обуюсь, пойдем следы смотреть.

— Да что следы!.. — махнул я рукой, но принялся ждать его во дворе — вдвоем как-то веселей ходить по столь неприятному делу.

Слева от моей дачи, за кустами дикой рябины, за кирпичным забором с фигурными “бойницами” (вроде пикового туза), располагалось роскошное строение в три этажа из кирпича и стекла. Жил в нем некий Юрий Степанович, который, впрочем, сюда зимой редко заезжал. Про него было известно, что он очень богатый бизнесмен, что в него год назад стреляли, что недавно он едва не прошел на выборах в Госдуму. Приезжая на своем “краузере”, он очень мило здоровался со всеми нами, соседями, опустив темно-золотистое стекло дверцы, но в гости никогда никого не приглашал. Говорили, что у него своя охрана, что и сам он вооружен.

Вдруг его парни что-нибудь заметили в прошлые ночи?

Железные, окрашенные в серебристый цвет ворота были сомкнуты, но калиточка сбоку приоткрыта. Мы сунулись туда, тревожно поглядывая внутрь двора, мимо цветочных клумб, покрытых полиэтиленовыми колпаками, — вдруг выскочат собаки или появятся охранники с автоматами. Но странно — никого.

Сергей Петрович вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул.

Вновь тишина. И в окнах, зашторенных белыми жалюзи, ничто не шевельнулось.

Мы обошли коттедж и увидели: на невысоком крылечке, ведущем в дом, лежат какие-то мешки (на вид — с цементом), дверь здесь, судя по всему, не вскрывалась, но вот левее — ближе к качелям и к белым, валяющимся на снегу летним белым креслам — следы сапог. И они ведут к воротам гаража, которые вскрыты — чернеет широкая вертикальная щель.

— Есть кто?! — позвали мы.

Нам никто не ответил. Мы заглянули в гараж — нет, машины здесь нет. Но, скорее всего, она и не нужна была грабителям, а если бы она здесь стояла, они бы и не сунулись сюда, поостереглись. Они точно знали, что хозяина и охранников нет. И именно отсюда, через внутренние двери, они и проникли в дом.

— Что же этот хрен в противогазе сигнализацию не поставил? — качал головой Сергей Петрович. — Всего и дел-то — пять минут. Как завыла бы сирена, у них бы маятники отвалились.

— Надо звонить, — сказал я. И набрал 02. Женский голос, расспросив, кто звонит и откуда и почему не владелец дачи, мне ответил, что сотрудники подъедут через час-полтора.

— Заходить не будем, — попятился Сергей Петрович. — Еще на нас свалят. Пошли обратно. У меня вчера женка в город пешком почесала, рябиновой выпьем. Не горюй! Если уж они тронули такого борова, как этот сосед, их найдут. Он их сам из-под земли выроет.

— А может, еще к кому зайдем? — предложил я. Да и не стоило до приезда милиции спиртное пить.

Николаев кивнул, и мы двинулись по лесу к другим ближайшим соседям.

За низеньким забором из стальных прутьев (такими огораживают могилки, городские скверы) в деревянном длинном доме жил старый генерал Максимов, дед с усищами, как у Буденного, за что его в народе так и звали — Буденным.

Прежде он был начальником УВД области. Недавно овдовел и, оставив детям с внуками городскую квартиру, теперь он целыми днями и ночами играл сам с собою в карты. Говорят, порой плакал и пел песни советских времен. А если в гости кто зайдет, угощал собственной настойкой с названием “Смерть Гитлеру”.

— Михалыч! — позвал со двора Николаев, он был со всеми хорошо знаком. — К тебе можно?

— Заходите по одному, — послышался хриплый ответ. — Буду отстреливать.

Старик был дома. И, видимо, так шутил.

Мы вошли. Генерал, тепло одетый, лежал на тахте перед топящимся камином и в самом деле держал в руке пистолет. Глаза у него были безумны.

— Что с вами, Иван Михайлович? — воскликнул с порога Николаев. — Это мы, соседи!

Старик — краснолицый, пузатый — спустил на пол ноги, шатаясь, поднялся.

— Ограбили, — просипел он. — Ограбили, падлы.

И рассказал такую историю. Он под утро решил сходить по маленькому делу в уборную, в дощатый домик, стоящий в дальнем углу двора, за сосенками. Как был — в трусах и майке да шаль жены на плечах, — так и пошел. Поскольку думал, что ненадолго.

— Только дверку там за собой прикрыл — слышу: “Дед, стоять смирно, а то на хер подпалим твои хоромы. Парни, торопитесь!” Что за шутки? Смотрю через щель — бугай лет тридцати, в руке ракетница. А это опасное оружие, братишки, хоть где прожжет дыру. Хотел заорать — да кто услышит? Со всех сторон музыка в лесу гремит, в небо шары огненные взлетают... И ведь даже сотового не взял с собой, старый мудак! А они, видно, быстро пробежались по дому, слышу — шаги к воротам по снегу: скрип-скрип... человека три... с этим четыре... И еще хохочут: “Подпалим, у нас ракетницы...” — Старик закрыл глаза рукой, заплакал.

— Иван Михалыч, успокойся... — попытался утешить его Николаев. — Найдут их. Мы в милицию позвонили. Они крупно тут поработали, коттедж бизнесмена обчистили. И вот у Романа побывали, даже старый тулуп унесли.

— Хорошо, что пистолет не нашли... именной... вот бы был позор! — Старый генерал поцеловал оружие и сунул под подушку. — Они же что же, бля, ждали, пока я пойду в туалет? Или бы и так зашли да придушили, а?

— Я думаю, ждали, — ответил Николаев. — Психологи. Сидели в теплой машине и ждали.

— Истинно говорят, старость — не радость!.. — снова закручинился генерал.

Итак, воры вынесли из его дома телевизор “Самсунг”, волчью шубу, летчицкие унты, лисью шубейку жены, которая как память здесь висела... И, видимо, спокойно поехали дальше по дачному поселку — выслеживать очередную добычу.

Пробежав в теплый дом полуголым, генерал звонить в милицию по сотовому постеснялся — побоялся срама.

— Ну как бы я мог объяснить оперативникам, почему сам не задержал?.. А у тебя что украли? — Дед обратил наконец внимание на меня.

Я коротко вновь поведал про свои пропажи.

— Особенно жаль тулуп отца, — сказал я.

— Да, память — дело великое, — согласился старик и, моргая мокрыми розовыми глазами, налил нам с Сергеем Петровичем в стаканы прозрачной настойки “Смерть Бушу”. — Выпьем. Ну, блядь, когда же на Руси будет порядок?..