— Только за рыжие волосы. — Он покрутил головой. — Ну, говорили, что еще за то, что я порхаю как птичка.
— Образно выражаясь.
— Да. Черт, Кори, для тебя это не новость. Я никогда не утверждал, что святой.
— Это точно.
Коррей крякнул, но больше не произнес ни слова. Он был в ярости на себя, что проговорился о прозвище, поскольку оно рекламировало ту сторону его характера, о которой он предпочел бы не распространяться при Кори. С другой стороны, она ведь рассмеялась! А это означает одно из двух: либо она считает его ничтожеством, либо ему удалось ослабить ее бдительность, и лучик света, скрывающийся в ее душе, наконец пробился наружу.
Последняя мысль ему очень даже пришлась по душе.
Кроме того, чем больше он об этом думал, тем сильнее убеждался, что нисколько не стыдится своего прошлого. Только вот надо доказать Коринне, что он немного вырос с тех пор. Если она оценит то, каким он стал, то сможет принять и его прошлое.
Глава четвертая
Остров Хилтон-Хэд очертаниями напоминал ногу. Там, где была лодыжка, простирались плантации с такими образными названиями, как «Розовый Холм», «Греческий Мох» и «Тропа Индиго». На пятке расположилась «Порт-Ройял», а по краю подошвы — «Пальмовые Дюны», «Длинная Бухта» и «Верфь». «Морские Сосны», как сообщил Коринне Коррей, находились в районе большого пальца. Чуть-чуть не добравшись до этого места, они остановились на ланч.
В «Руби-Тьюзди» витал дух космополитизма. Изобилие витражей и люстр от Тиффани, яркие столики, заманчивое и разнообразное меню. Хотя Коринна и подозревала, что причина подъема ее настроения кроется в возможности покинуть машину Коррея, где они столько времени провели вдвоем, все же трудно было придумать более изысканное место для отдыха.
Коринна присоединилась к заказу Коррея — гамбургер с беконом. Он добавил еще и жареные палочки из цуккини и картофельные шкурки. Кори удивленно приподняла бровь.
— Здешний шедевр, — заверил он ее. — Вот увидишь.
В ожидании напитков Коррей рассказал кое-что о Хилтон-Хэд — в частности, как получилось, что он осел на острове. Разговор вошел в спокойное русло, и в какой-то краткий, иллюзорный миг она даже вообразила что перед ней просто очередной клиент, сообщающий необходимую для работы информацию.
Затем эта иллюзия исчезла, и Коринна поняла, что никогда раньше не имела дел с клиентом, подобным Коррею Харадену. Когда они поднялись, чтобы пройти к салатному бару, у нее в который раз замерло сердце: как же он высок, как статен! Когда Коррей пару раз остановился, чтобы поздороваться с друзьями, она поняла, что многие его знают и любят и что он большой специалист в искусстве дружеских шпилек и острот. Когда стащил со стойки бара оливку и отправил ее прямиком в рот, а потом одарил ее виноватой улыбкой, она уловила в нем детскую шаловливость. А когда он подмигнул обслуживавшей их официантке, она уже знала наверняка, что он настоящая погибель для женщин.
— Итак, расскажи мне о тех исследованиях, что ты проводила раньше, — произнес он, справившись с первым куском своего гамбургера.
— За последние несколько месяцев я закончила парочку интересных проектов. Один — для университета. Там хотели узнать мнение выпускников по некоторым вопросам.
— А поскольку выпускники — это потенциальные спонсоры, то их мнение чрезвычайно важно.
Она кивнула.
— Затем было исследование для производителя спортивных товаров, пожелавшего выяснить, почему его теннисные ракетки не находят сбыта. Мы осуществили письменный опрос.
— Теннисные клубы предоставили вам свои списки?
— Без особой охоты. Пришлось задобрить их обещанием обеспечить работников клуба бесплатными ракетками. Некоторые сразу дали нам от ворот поворот, что совсем не говорило в пользу ракеток.
Голос Коринны звучал оживленно, и, хотя улыбка так и не достигла ее губ, Коррей почувствовал себя окрыленным.
— А еще? — спросил он, машинально засовывая в рот палочку цуккини.
Просто нечестно, что мужчине достались такие глаза. Зеленые, как изумруды, способные проникать в душу, выпытывать, возбуждать. Хотелось думать, что к последнему она нечувствительна, но пробегавшие по телу мурашки говорили совсем об обратном.
Проекты. Сосредоточься, Коринна. Проекты.
— Всякое бывало. Я даже не ожидала подобного разнообразия, когда согласилась работать у Алана.
— А почему ты стала у него работать?
— Он предложил мне дело в той области, которая меня устраивала.
— Ты всегда жила в Балтиморе?
— Да.
— И колледж там же закончила?
— Гаучер.
Он усмехнулся, задумчиво пережевывая очередную палочку цуккини.
— Я знал одну девушку из Гаучера. Сестру одного из моих братьев по отцу. Очень симпатичная девушка. — Прищурив глаз, он подсчитал, когда это было. — Она, должно быть, закончила колледж лет за пять-шесть до тебя. Ты ее не знаешь. — Его взгляд снова обратился к Коринне. — Извини, что перебил.
Этот прикрывшийся глаз выбил ее из колеи. Такой очаровательный, естественный жест. Но что еще хуже — этот жест обезоружил, и она оказалась не готовой с достоинством встретить его взгляд. Неужели все зеленые глаза обладают такой магической силой?.. Да, так на чем это она остановилась?
— Тебе придется задать следующий вопрос, — отозвалась она как можно спокойнее.
— Ты осталась в Балтиморе из-за бабушки?
— Мне казалось, ты хочешь расспросить меня о работе.
— Так и есть. В свое время. А сейчас я хочу поговорить о твоей бабушке. — Он поставил точку в своей декларации, откусив еще один кусок гамбургера.
Теперь рот его оказался забит, и Коринна, решив воспользоваться преимуществом, продолжила беседу в том направлении, которое ее устраивало больше.
— У Алана нюх на выгодные заказы. Его клиентами были и банки, и коммунальные предприятия, и обувщики, и политики.
Увы, рот Коррея снова был свободен.
— Джулия сказала, что у тебя есть сестра. Где она живет?
— В Нью-Йорке. У нас там немало дел. Несколько месяцев назад я проводила исследование по заказу издательства на Шестой авеню.
— А к чему им обращаться в Балтимор? Там что, своих фирм мало?
— Хватает, но Алан произвел огромное впечатление на одного из вице-президентов этого издательства, поэтому мы и получили заказ.
— У твоей сестры есть дети?
— Один ребенок.
— И как?..
— Обычным путем, полагаю. Секс.
Веки его опустились, потом поднялись, он вздохнул.
— Я хотел спросить — как он? Это мальчик или девочка, Кори?
— Мальчик, Коррей, — хладнокровно ответила она.