Эммы и ее мужа. Правда сразу же после гибели сына, она уговорила мужа, продать бизнес из-за опасения потерять и его. Увы, несколько лет назад он умер просто от старости и сейчас мисс Фридман тоже готовилась воссоединиться со своими родными, доживая отпущенные ей дни в собственном доме, на берегу залива.
Автомобиль оказался практически новым. Идеально черного цвета, как и все автомобили «Форд» этого времени, со светлой кожаной крышей, он казался верхом изящества и утонченности. Разумеется в своем классе. Тот же «Паккард» конечно смотрелся во сто крат лучше, но тем не менее даже он, в отличии от «светлого будущего» имел свое лицо, отличающего его от любого другого. Я попал в прекрасное время. Сейчас автомобили имеют индивидуальность и это продлится еще лет тридцать. Все-таки в будущем они все на одно лицо. И в своем облике меняют только шильдики производителя, практически не меняя облика. И все это очень удручает.
Даже тот факт, что «Форд» простоял без движения в течении нескольких лет, совсем не снизило его качеств. Правда для того, чтобы привести его в должный вид пришлось нанимать механика, который выгнал автомобиль из гаража, подкачал колеса, проверил наличие масла, топлива, подрегулировал все, что было нужно, и наконец просто привел автомобиль в порядок, отмыв его от трехлетней пыли и грязи. Все эти работы, обошлись мне всего лишь в десятку, и то механик постоянно кланялся и благодарил меня за щедрость. А мисс Фридман, даже отечески пожурила меня за такое легкое отношение к деньгам. Хотя мне показалось, что это вполне нормальная сумма за все работы, что были произведены, но тетушка Эмма, сказала, что достаточно было и пяти долларов. Впрочем, деньги сейчас имелись, и я не особенно расстроился по этому поводу. А на следующий день, мы вместе с тетушкой прокатились вдоль залива до самого центра Нью-Йорка. Уж очень ей захотелось взглянуть на высочайшее здание всего мира ста двухэтажный Эмпайр-стейт-билдинг. Оказалось, что это зрелище было обещано ей еще покойным мужем, но увы не дожившим до этого момента, зато осуществленное с помощью «племянника», то есть меня. Зато теперь, я могу брать автомобиль всегда, как он только мне понадобится. Это разумеется еще не совсем собственный автомобиль, но всяко лучше, чем нанимать такси, для любой поездки, или пользоваться поездами.
По возвращении домой, мисс Фридман, попросила меня изменить свои планы, если таковые у меня есть, потому, что желает серьезно поговорить со мной. Ближе к вечеру, когда все ее подружки разошлись по своим домам, тетушка Эмма, вызвала меня к себе и начала разговор.
— Алекс. — Начала она. — Почему ты никогда не рассказываешь о себе? Это великая тайна, и этому есть какая-то другая причина? Мне бы очень хотелось узнать о тебе многое, и поверь это очень важно не только для меня, но возможно и для твоего будущего.
Вообще, последнее время мисс Фридман, частенько задавала мне каверзные вопросы, касающиеся чего угодно. Разве что избегая моего прошлого. Кроме того, частенько я ловил ее случайные взгляды, по отношении ко мне. Все это говорило о том, что она как бы изучает меня, смотрит реакцию на то или иное действие или слова ею произнесенные. Нечто подобное я замечал в своей прошлой жизни, со стороны дочери. Дочь тоже, больше внимания уделяла именно мне, как бы готовясь к взрослой жизни и изучая повадки мужчины, в то время, как сыну, было абсолютно безразлична реакция мамы. Нет, так-то он был послушным мальчиком и никогда не выходил за рамки приличий. Скажу больше. Сын был гораздо более аккуратен, чем дочь. Еще в то время, когда им было по восемь-девять лет, ну или чуть по старше, мы с женой уходя на работу указывали им на то, что необходимо навести порядок в доме. Наведение его вдвоем, обычно заканчивалось ссорой. Поэтому, дежурства по наведению порядка, устанавливались поочередно. И если после сына, порядок в доме был практически идеальным, то после дочери, скорее видимый. Даже личные вещи у сына все висели в шкафу на плечиках, белье выглажено и аккуратно сложено на полку, а учебники и тетради, всегда выставлены по ранжиру, и никогда не валялись в беспорядке.
У дочери все было наоборот. Пришла, переоделась в домашнее, а школьное побросала как попало в шкаф. На ученическом столе тоже был такой бардак, что разобраться в нем, могла только она сама. В мятом конечно не ходила, перед выходом из дома всегда гладила свои вещи, приводила их в порядок, да и за чистотой следила всегда. Но если сын снял с плечиков школьную форму и сразу же надел ее, потому что она не помялась от неправильного хранения, то дочери приходилось долго приводить ее в порядок. Наверное, именно поэтому, сын в итоге стал хорошим врачом, а дочь нашла себя в другом деле.
В принципе, больших тайн у меня не имелось, но предчувствуя причину, по которой мисс Фридман задает мне подобные вопросы, я все же решил частично рассказать свою историю. Разумеется, о том, что я появился здесь из будущего я рассказывать не собирался. Да и вряд ли в это поверили бы, скорее сочли бы меня либо фантазером, либо сумасшедшим. Причем более вероятен именно второй вариант. Поэтому, я решил остановиться на том, что узнал из открывшейся памяти бывшего владельца моего теперешнего тела. Ну и немного добавить от себя, чтобы мисс Фридман приняла правильное решение.
— Да, все, как бы очень просто. Родился в Веймаре весной 1912 года. Моя мать урожденная Эльза Шнитке, умерла родами, через десять лет за ней, последовал и отец. Поэтому большую часть своей юности, я провел в приюте, и это расстраивало больше всего. Согласитесь сидеть среди сирот в то время, когда мой отец был жив, несколько угнетало. Вдобавок ко всему, он появлялся в приюте очень редко, скорее туда наведывался дядя Курт. По его словам, он был другом отца, но мне всегда казалось, что он либо родственник, со стороны матери, либо кто-то, кто питал к ней какие-то чувства. Не хочу обвинять мою покойную мать в чем-то греховном, но мой отец темноволосый, в то время как дядя Курт натуральный блондин, как и я, хотя сколько я не сравнивал себя с ним, ни разу не находил ничего общего. Поэтому в итоге решил, что похож на мать, хотя ни разу не видел ее не в живую, ни на фотографии. Правда приют был все же хороший, потому что у отца имелись