выйти к заднему двору. Резкие шаги гулко отдавались по плитке под моими ногами. Внутри меня пульсировала ярость, смешанная с беспокойством. Чёрт, я ведь знал, что Рита подстроит что-то подобное, но не думал, что она осмелится сделать это так грубо, так открыто.
Она вывела Анжелику из себя. Это было очевидно.
Остановившись на мгновение, я всмотрелся в тёмные окна особняка. Внутри дома было всё так же тихо, как и прежде. Слишком тихо. Никаких голосов, никаких шагов. Куда делся Рафик и его отец? Уехали? Я не слышал как и когда. Занят был. Ритой, мать ее. Тишина резала слух, как острое лезвие. Но я знал, что она где-то рядом. В этом огромном доме ей некуда было скрыться. Анжелика здесь.
Чёрт возьми, почему всё так усложнилось? Почему я снова оказался втянут в грязную игру? Сначала бриллианты. Потом Лоретти. А теперь эта чёртова семейка, где одна из сестер хочет уничтожить другую.
Я двигался быстрее, огибая клумбы и фонтан, пока не услышал едва заметный шорох. Мягкие шаги. Тихое дыхание. И вдруг, среди сумрака сада, я увидел её.
Анжелика стояла у невысокой изгороди, смотрела куда-то вдаль, в сторону заката. В ее силуэте была какая-то обреченность, в том как она обхватила себя руками, словно пыталась спрятаться от самой себя, спрятать свои мысли, эмоции. Но я видел её напряжение. Видел, как её плечи дрожат. Как пальцы крепко сжимают собственные руки чуть выше локтей
Я подошёл ближе, медленно, чтобы не спугнуть её. Чёрт знает, как она отреагирует на мой голос сейчас. Я готов был к любому её ответу — от гнева до слёз.
— Анжелика, — хрипло произнёс я.
Она не обернулась. Только её спина напряглась ещё сильнее. Она слышала меня. Но молчала. Тишина между нами стала почти ощутимой. Воздух был пропитан этой тяжёлой атмосферой, как перед бурей. С нами так всегда. Как будто сейчас рванет. Как будто молнией разрубит на хер все что есть вокруг.
— Все что ты видела — подстава, — добавил я, подходя ближе. — Я никогда не позволю ей встать между нами. Ты должна это понять.
Мои слова повисли в воздухе, я ощущал как они ударяются о глухую невидимую стену. Она не оборачивалась, не отвечала. Я видел только её спину, острые лопатки, которые подрагивали от её дыхания. Моё сердце колотилось так громко, что я был уверен — она слышит его.
— Анжелика, — мой голос стал жёстче, я не мог больше сдерживаться. — Посмотри на меня.
И вот тогда она медленно повернулась. Её лицо было бледным, глаза широко распахнуты, как два чёрных колодца, полных боли и обиды. Её губы поджаты, она явно сдерживала слова, которые рвались наружу.
— Ты прав, — наконец сказала она, её голос был тихим, почти шепчущим, но в нём сквозила сталь. — Я не понимаю. Я не понимаю тебя, Чезаре. Почему ты позволил ей… Почему ты вообще позволяешь этому происходить? Кто ты? Что ты скрываешь? Я…я ничего не понимаю. Словно в тумане, словно слепая. Ты манишь меня, соблазняешь, сжигаешь…А потом … потом оказывается, что не только меня, да?
Её слова были как плеть, они били меня по коже, по сердцу, оставляя ожоги. Но я не мог позволить ей видеть, как это меня разрывает. Я сделал шаг к ней, но она тут же отступила на полшага назад, словно моя близость обжигала её.
— Ты хочешь знать правду? — я сжал кулаки, не в силах больше терпеть эту пытку. — Я хочу тебя, Анжелика. Всю. Полностью. Ты — это единственное, что держит меня здесь. И если я должен убить кого-то ради тебя, я сделаю это. Но эта игра… эта чёртова игра с твоей сестрой — это не то, что ты думаешь.
— Не то, что я думаю? — её голос задрожал, она задыхалась. — А что это, Чезаре? Что это было, когда она сидела на тебе, когда она обнимала тебя, когда… — её голос сорвался, и она вдруг резко замолчала, опустив взгляд.
Я видел, как её пальцы сжались в кулаки. Она не выдержала. Я видел, как ей больно. Видел, как ревность терзала её изнутри. Чёрт возьми, я не должен был позволить этому произойти.
— Анжелика… — я протянул к ней руку, но она снова отступила, ещё дальше. Её глаза наполнились слезами.
— Нет, — сказала она тихо, но уверенно. — Нет. Ты всё разрушил, Чезаре. Ты… — её голос дрогнул, она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Ты уже сделал выбор. И этот выбор — не я.
Я застыл. Она не понимает. Она ничего не понимает. Чёрт побери, как мне объяснить ей, что её сестра для меня ничто? Что она — единственная, ради кого я готов был пойти на всё? Что я мог уже давно придумать как достать эти гребаные бриллианты и свалить отсюда. Даже я сам это понял прямо сейчас…Я не ухожу из-за нее. Играю в этого гребаного священника тоже из-за нее.
Я сделал шаг к Анжелике, схватив её за руку, прежде чем она успела отступить. Она пыталась вырваться, но я держал её крепко. Слишком крепко. Я не собирался отпускать её.
— Анжелика, послушай меня, — я сжал её ладонь так, что она остановилась и взглянула на меня. Её глаза блестели от слёз, но её губы были крепко сжаты. — Рита… она сама лезла ко мне. Ты видела только то, что она хотела, чтобы ты увидела.
— Зачем? — её голос дрожал, но в нём было больше боли, чем гнева. — Зачем ты ей позволил?
Я почувствовал, как что-то внутри меня ломается. Слова рвались наружу, горячие, тяжёлые, как раскалённые угли. Я не мог больше сдерживаться.
— Я не позволял ей! — рыкнул я, прижимая её к себе ближе. — Чёрт возьми, Анжелика, ты правда думаешь, что я выбрал бы Риту, когда рядом есть ты? Она взобралась на меня как дикая кошка…черт, все это звучит как какие-то сраные оправдания. Но это правда!
Её глаза расширились, дыхание сбилось, она замерла на мгновение, но тут же снова попыталась вырваться.
— Пусти меня, Чезаре! — её голос был резким, полным отчаяния. — Я уже ничего не понимаю…я не знаю, что происходит со мной, с тобой, с нами. Я запуталась!
— Нет, — сказал я, приближая её к себе ещё больше, почти прижимая к своей груди. — Ты должна знать правду. Я не выбирал Риту, она просто манипулирует тобой…это был спектакль для тебя. Она знает…знает про нас с тобой. И ломает тебя. Она всегда это делала. Иди ко мне…иди сюда, девочка. Я согрею тебя. Ты