Гуго молчал.
— Так вот, поскольку нам известно, что вы честный и отважный рыцарь, — продолжал тот, кто первым взял слово, — мы подумали, что вы сдадите крепость только под угрозой силы, и решили заставить вас сделать это.
— И просчитались.
— Значит, вы отказываетесь?
— Отказываюсь. Я нахожусь здесь по приказу графа Лилльского, а граф именем короля Франции назначил меня капитаном. Сдавайте город, если вам так угодно, ибо я не могу защитить себя. Но я этого делать не стану.
— Завтра мы придем посоветоваться с вами в последний раз, — сказал горожанин.
И удалился вместе с остальными.
На следующий день двенадцать горожан пришли снова.
— Все ли вы обдумали? — спросил тот, кто вчера говорил первым.
— Да.
— И что же вы решили?
— То, что уже решил вчера.
Горожане переглянулись.
— Но город не продержится и недели.
— Мой долг — погибнуть здесь.
— Ваш долг — спасти жизни тех людей, что вверили ее вам.
— Тогда оставьте меня здесь и сдавайте город.
— Ну, а если мы нашли способ все уладить?
— Давайте обсудим.
— Вы подчиняетесь графу Лилльскому?
— Да.
— Прекрасно! Мы попросим графа Дерби на месяц прервать осаду, пообещав, что сдадимся, если за это время не получим помощи.
— Он откажет.
— Мы можем попытаться.
— Попробуйте.
— Тем временем мы попросим помощи у графа Лилльского, а если она не придет, вы будете вольны делать все, к чему вас принудят обстоятельства.
— Я согласен на это, — ответил мессир де Батфоль.
— Тогда пойдемте с нами, мессир.
— Почему?
— Потому что обсуждать эти условия с противником должны вы.
— Я иду с вами, господа, — ответил рыцарь.
Они отправились на крепостные стены, и сир де Батфоль приказал сообщить Готье де Мони, что желает с ним говорить.
Готье находился близко и сразу же отозвался на просьбу рыцаря.
— Мессир, вас не должно удивлять, что мы так долго выдерживали осаду: ведь мы поклялись в верности королю Франции, — сказал сир де Батфоль англичанину. — Но король не прислал никого, кто помог бы нам сражаться с вами, поэтому просим на месяц снять осаду и обязуемся не вести против вас боевых действий. За это время либо король Франции, либо герцог Нормандский придут нам на помощь. Если они не придут, то ровно через месяц, день в день, мы сдадимся. Принимаете ли вы эти условия?
— Я не могу ничего решать без согласия графа Дерби, — ответил Готье. — Но я немедленно поговорю с ним и постараюсь сделать все возможное, чтобы он принял ваши предложения.
Сказав это, Готье отъехал от крепостных стен, отправился к графу Дерби и рассказал ему обо всем.
Граф ненадолго задумался.
— Я согласен с тем, что предлагает мессир де Батфоль, но при одном условии, — сказал он.
— Каком именно?
— В знак соблюдения этих условий он выдаст нам в качестве заложников двенадцать знатных людей города. Но тщательно проследите за тем, — прибавил граф, — чтобы были взяты люди богатые, и заставьте горожан обещать, что в этот месяц они не будут восстанавливать разрушенное при осаде, и добейтесь того, чтобы мы могли за деньги закупать в городе продукты, если они нам потребуются.
— Таково было и мое намерение, — сказал мессир Готье де Мони.
И он покинул графа, чтобы отправиться к рыцарю, по-прежнему ждавшему его на крепостной стене.
— Граф Дерби согласен на ваши требования, — объявил Готье де Мони, — но только если вы отдадите ему в заложники двенадцать горожан.
— Мы готовы, — хором ответили те, кто требовал от Гуго сдачи Мон-Сегюра.
Итак, условия были приняты, и вечером двенадцать заложников уехали в Бордо.
Но граф Дерби не вошел в город; он продолжал совершать набеги в окрестностях, грабя и захватывая большую добычу, ибо край этот был очень богат.
Вот почему случилось так, что он оказался поблизости от Эгюйона. А владелец замка Эгюйон вовсе не был доблестным рыцарем, ибо, едва узнав о появлении графа Дерби, и даже прежде, чем тот осадил город, он примчался к англичанину и вручил ему ключи от города, умоляя лишь о том, чтобы граф пощадил его, не разграбил города и замка; само собой разумеется, граф Дерби легко с этим согласился.
Но слух о добровольной сдаче быстро распространился и покрыл великим позором владельца Эгюйона, чье имя, к счастью, история не сохранила.
Особенно были разгневаны подобной трусостью жители Тулузы; они вызвали хозяина Эгюйона к себе, не сообщив, зачем требуют его приезда; когда он прибыл в город, они, обвинив его в предательстве, устроили над ним суд и, к радости тулузцев, повесили.
Город Эгюйон, расположенный при слиянии двух судоходных рек Ло и Гаронна, стал для графа Дерби такой славной добычей, что англичанин, подновив и восстановив в городе все, что требовалось, превратил его в свой сторожевой форпост, как рассказывает Фруассар, и доверил его отважному Жану де Гомори, когда снова двинулся на осаду Ла-Реоля, правда после того как, верный себе, по пути осадил и захватил, перебив весь его гарнизон, замок, который назывался Сегра́.
X
Итак, граф Дерби осадил Ла-Реоль.
— Вот город, который мы должны взять, — сказал Готье де Мони, когда перед ними показались крепостные стены. — Ведь в нем мне надо отвоевать могилу моего отца, и для меня это столь же священный крестовый поход, как и для короля Людовика Святого.
— Мы возьмем его, как взяли все прочие города, — ответил граф Дерби, кому удачный поход придавал все больше смелости. — Вы обретете могилу вашего отца, мессир, но прежде должны оказать еще одну услугу нашему милостивому королю Эдуарду.
— В чем она состоит?
— В том, чтобы напомнить рыцарю Гуго де Батфолю, что срок перемирия, коего он у нас просил, истек и город принадлежит нам, если только к нему не подоспела помощь от короля Франции или герцога Нормандского.
— Хорошо, мессир, — сказал Готье де Мони и отправился в Мон-Сегюр.
Ожидаемые подкрепления не подошли.
Поэтому Гуго де Батфоль, раб слова, данного им графу Дерби, и раб клятвы, данной графу Лилльскому, сдал Готье де Мони город, капитаном которого был, и стал подданным короля Англии.
Тем временем осада Ла-Реоля продолжалась.
Англичане, два месяца пытавшиеся взять город, построили из дерева две огромные башни и каждую из них поставили на четыре колеса.
Обращенные на город стороны башен, обитые вымоченной в воде кожей, защищали от огня и стрел.
С помощью множества людей англичанам удалось, предварительно засыпав рвы, подкатить башни совсем близко к стенам города.