тут же начал бороться с лианами, прижимавшими его к колу.
- Что, черт возьми, происходит? - Спросил он, охваченный паникой. Воспоминания о том, что с ними произошло, нахлынули на него с новой силой. - Отвалите от нее, суки! - Стюарт начал кричать на аборигенов в надежде, что они остановятся. Но он знал, что они не остановятся. - Оставьте ее в покое!
Даже пинок, поднявший с земли немного сухой грязи, не остановил их, хотя он ни на минуту не думал, что это поможет.
- Пожалуйста! Не надо! - Крик Коринны пронзил душу Стюарта. Боль в ее голосе. Отчаяние. Страх. - Отпустите меня! Пожалуйста! - Уже полностью обнаженная, она повернула голову к Стюарту и Холли и снова закричала: - Я не хочу умирать!
Стюарт хотел сказать ей, что она не умрет. Он хотел сказать, что все будет хорошо, но знал, что не может этого сделать. Это была бы ложь. Ни он, ни Холли ничего не могли сделать для нее.
Из хижины вышел более крупный мужчина. У него был большой шест, такой же, как те, что удерживали Холли и Стюарта на земле. Оба его конца были заострены. Он посмотрел на Холли и Стюарта с выражением чистой жгучей ненависти в глазах, потом, не говоря ни слова, перевел взгляд на обнаженную девушку, удерживаемую его соплеменниками, и медленно подошел к ним.
- Отвали! - Крикнула ему Коринна, увидев, что он направляется к ним. - Отвали нахуй!
Стюарт понял, что происходит, и сказал Холли:
- Закрой глаза.
- Что они делают? - Спросила она. Затем повторила фразу, на этот раз с большей паникой. - Что они делают?!
- Пожалуйста. Просто закрой глаза, - сказал Стюарт. Несмотря на свое указание Холли, он не последовал собственному совету. Он продолжал смотреть, как четверо из племени прижали окаменевшую девушку к земле. - Закрой глаза! - Сказал он еще раз.
Холли плотно сжала веки.
Иногда, закрыв глаза, можно увести себя от ужасных ситуаций. Можно перенестись куда-то в лучшее место. Но не тогда, когда ужасные звуки все еще прекрасно слышно. Холли пожалела, что у нее связаны руки и она не может закрыть уши. Она хотела бы заглушить крики на высоких частотах. Разрушающий душу, уничтожающий надежду звук, который вызывал картину столь же ужасную, как если бы Холли наблюдала за происходящим. А что именно вызывало крик?
Стюарт не мог оторвать глаз от происходящего, несмотря на то, что велел Холли держать их закрытыми. Коринна пыталась дергаться, испытывая явный ужас. Ее остановила только мощная хватка мужчин, прижавших ее к земле, когда другой мужчина ввел заточенный стержень глубоко в ее влагалище. И чем дальше он проталкивался, тем громче были ее крики.
Стюарт кричал, чтобы они остановились. Он умолял их отпустить ее и прекратить то, что они делают, но его слова были проигнорированы. Он задавался вопросом, слышали ли они его вообще сквозь крики Коринны. Он хотел бы, чтобы они ускорили процесс, но они явно не собирались этого делать. Медленно, понемногу проталкивая шест, словно внутри было какое-то сопротивление.
- Что происходит? - Закричала Холли, сидя с закрытыми глазами.
- Не смотри, мать твою. Не открывай глаза! - Кричал Стюарт. Это звучало так, словно он умолял ее сделать то, что он сказал. Он постарался, чтобы это прозвучало более убедительно, чтобы она послушалась: - Не открывай глаза, мать твою!
Крик Коринны снова сменил тональность. Она дернула головой от кошмарной боли, когда шест пронзил ее шейку матки и продолжил движение вверх в живот. Мужчина, управлявший им, немного оттянул его, а затем снова толкнул вперед, разрывая ее внутренности, пока не ворвался в легкие, превратив их в кашу. Она выкашляла немного крови, и ее голова упала обратно на окровавленную землю. Ее конечности все еще пытались дергаться, несмотря на то, что ее крепко держали, но крики уже прекратились, так как последние остатки души покинули ее истерзанное тело. Стюарта передернуло, когда он понял, что только что стал свидетелем смерти своей девушки. Он на мгновение отвернулся, закрыв глаза, надеясь, что его не стошнит.
Отправляйся в счастливое место.
Отправляйся в счастливое место.
Отправляйся в счастливое место.
* * *
Четверо молодых людей – двое мужчин и две девушки – смеялись, мчась по пустынным улицам на одолженном джипе. Из выхлопной трубы валил густой шлейф синего вонючего дыма. На горизонте показалась заправка, и одна из девушек указала на нее водителю-мужчине. Джип затормозил, прежде чем свернуть в жалкое подобие автозаправочной станции. Он остановился у первого попавшегося насоса – не то чтобы их было много. Пассажиры выгрузились из тесного автомобиля – они находились в нем достаточно долго, чтобы их кости начали сводить судороги. Из маленького магазинчика, похожего на лачугу, выбежал мужчина и принялся заправлять их. Он улыбался, разговаривая с тремя посетителями. Его темные глаза остановились на одной из девушек. Только одна из четверки не слышала ни слова из того, что он говорил.
Только один из них что-то заметил и уставился через дорогу: напротив того места, где они стояли, истекал кровью разрубленный на куски осел.
* * *
Отправляйся в счастливое место.
Счастливое место... Нет никакого счастливого места.
Больше нет.
Есть только ад.
Двое мужчин, удерживающих верхнюю часть обмякшего тела Коринны, слегка приподняли ее так, что она оказалась под углом. Мужчина, державший шест, подался вперед и раздался ужасный треск, когда шест пробился через шею Коринны и вышел из ее открытого рта. Мужчина снова зарычал и в последний раз толкнул шест так, чтобы из обоих концов тела Коринны торчала одинаковая длина шеста. Все мужчины поменялись местами так, что двое из них оказались на верхнем конце шеста (выходящего изо рта), а двое – на нижнем (выходящем из влагалища). Они как бы отсчитали время на своем языке, а потом вместе подняли ее с земли. С минимальными усилиями они перенесли ее над костром и закрепили на месте, уперев оба конца шеста в подготовленные пазы. Ее длинные волосы, руки и ноги свисали вниз, в дикое лижущее пламя, пока конечности не прикрепили к телу крепкими лианами. Только волосы остались гореть.
- Что это за запах? - Спросила Холли, все еще слишком напуганная, чтобы открыть глаза.
Стюарт не ответил ей. Он ничего не мог сказать. Сейчас ее глаза были закрыты, но он знал, что это лишь вопрос времени, когда она их откроет. Это было неизбежно. Невозможно было скрыть от нее происходящее.