К середине 50-х годов XIX века британское могущество было настолько велико, локомотивы британской индустрии двигались с такой скоростью и самоуверенностью, что, казалось, никто и никогда не сможет остановить их. Надменные управляющие Ост-Индской компании уже больше не утруждали себя притворством игры в набобов, и вышли из тени тронов, на которых сидели их марионетки, оказавшись на первом плане, полном великолепия суверенной власти, перед глазами индийцев всех классов общества. Выплаты пенсий экс-набобам были прекращены без всякого предупреждения, княжеские владения перешли под британскую юрисдикцию, другие государства, включая первого крупного индийского союзника Великобритании, страну самого царя Рамы – Ауд (сейчас это штат Уттар-Прадеш), просто аннексировали. Великая Ост-Индская компания, которая когда-то, по крайней мере, была верна своим контрактам и всегда держала свое слово, оказалась бесчестной, как последняя проститутка. Земли, которые никогда не обкладывались налогами со времен начала империи Великих Моголов, были узурпированы безбородыми британскими сборщиками налогов, приезжавшими за налогами во главе отрядов свирепых сипаев.
Древняя аристократия в долинах Ганга и центральной Индии кипела от ненависти и бессилия. Затем произошло следующее. Индусы, выходцы из высших каст, и правоверные мусульмане, которые заполнили ряды бенгальской сипайской армии, испугались того, что британские офицеры-христиане попытаются заставить их перейти в христианство или превратят их в неприкасаемых и неверных. Все это случилось после того, как им в 1857 году были выданы новые винтовки Энфилд с патронами, которые были смазаны животным жиром. Британские полковники и бригадиры отдали приказ своим солдатам откусывать кончики патронов, так нужно было по уставу, которые были смазаны, как думали индусы, коровьим жиром, а мусульмане полагали, что свиным. И в том и в другом случае это являлось анафемой и для индусов, и для мусульман. Каждый сипай, отказавшийся выполнять эти «кощунственные» приказы был лишен всех воинских знаков отличия и отослан домой, где он кипел от негодования и распространял лихорадку гнева на всю деревню или город, что стало происходить повсюду в самом сердце Северной Индии. К маю 1857 года, когда факел восстания вспыхнул в сипайских частях, расквартированных в городе Меерут к северу от Дели, весь Ауд и сам Дели представляли собой бочку с порохом в ожидании взрыва. В течение последующего месяца последний из Моголов был возведен на трон, а Лукнов и Канпур были в огне. Началась Индийская война, которая превратится в ожесточенный расовый пожар огромных размеров, что будет бушевать на протяжении целого года.
Британская победа в 1858 году стала победой западной современной цивилизации над страстными устремлениями индийской аристократии и традиционными религиозными устремлениями индийцев вернуться к прошлому. Они не хотели просто восстановить разлагающуюся и умирающую империю Великих Моголов во всей ее славе, они хотели вернуть прошлое, символами которого для них были махараджа Шиваджи, ненавидевший всех Моголов, Маратхская Конфедерация и сам царь Рама. Это был золотой век индуистского мифа, когда боги чудесным образом ходили по земле, чтобы спасти благочестивых молящихся от демонской темноты. Все эти несовместимые эпохи и мечты, разделенные веками или тысячелетием, каждая из которых со своим отрядом верных сторонников, сжимающих в руках разорванные знамена былой славы, Моголы в Дели, Маратхи в Канпуре, Набоб Ауда со всеми своими придворными из Лукнова – все они находились на расстоянии менее дневного похода друг от друга. Но никто из них никогда так и не смог совершить этот поход на помощь друг другу. Это произошло потому, что они были разделены непреодолимой пропастью веры и доктрин, которые научили их ненавидеть и не доверять друг другу, помня крики ужаса и поля древних битв, залитые кровью их предков, которые так никогда и не поняли простую истину: для того чтобы быть свободными от иноземного правления, «индийцы» должны осознавать, что они все в первую очередь индийцы, а не брахманы или раджпуты, афганцы или Моголы. Такое мышление и было частью современной цивилизации.
Британцы были также во многих отношениях разделены между собой. Каждая из их армий в Бенгалии, Бомбее и Мадрасе имела свое собственное, отдельное от других командование. В Индии служили и работали парни из Йоркшира и Вестминстера, ребята из Глостера и Оринджа. Там были шотландцы и валлийцы, фабриканты из Манчестера и коммерсанты из Лиденхолла. Но все они считали себя британцами. Как только им бросали вызов, и на небе вспыхивало зарево мятежа, все региональные различия тут же исчезали, а различные диалекты бледнели в своей незначительности по сравнению с огромным вызовом, брошенным «неверными туземцами», который объединял всех британцев в одно целое, похожее на пулю. Новые винтовки Энфилда помогли им одержать победу, поскольку они стреляли быстрее и точнее, чем устаревшие мушкеты сипаев. Телеграф оказал им неоценимую помощь, успев молниеносно передать предупредительное слово «мятеж» от Агры до Калькутты, до того как его серебряные нити были перерезаны бунтовщиками. Затем Калькутта притормозила британский флот со свежими войсками, которые направлялись в Китай для участия в Опиумной войне как раз в тот момент, когда флот пересекал Бенгальский залив. Лондон же ни на минуту не колебался послать еще войска и еще винтовки, и еще, еще… до тех пор, пока все, что нужно для победы, не было сделано. Пока война не была выиграна.
Британия не могла потерять Индию, так как к середине XIX века Индия стала намного больше, чем просто аванпост Ост-Индской компании. Она стала империей по размеру своей территории в десять раз большей, чем сама Великобритания, целый континент, кишащий бесчисленными миллионами людей, чьи потребности в британских товарах были просто неисчислимы. Индия была миром «потерянных и загубленных душ», которые должны были быть «спасены». Она была девственным полем бескрайнего размера, способным поглотить время и таланты младших сыновей из лучших семей Британии, у которых реально не было никаких перспектив найти достойную работу у себя на родине. Индия стала неким далеким вызовом, на основе которого в обществе возникали мечты и мифы, и вскоре она стала самым ярким бриллиантом в короне Британской Империи. Британия была готова заплатить любую цену за то, чтобы вернуть Индию в свое лоно, особенно если учесть тот факт, что все расходы, связанные с восстанием, были впоследствии взысканы с самой Индии, с ее земли, налоги на которую в последующее десятилетие были увеличены. Однако Ост-Индская компания также была вынуждена заплатить за все происшедшее, так как война унесла слишком много британских жизней, чтобы оставить для компании все без последствий. Британский парламент и Корона сделали из Ост-Индской компании козла отпущения. 1 ноября 1858 года вице-король, лорд Каннинг, зачитал в Аллахабаде декларацию королевы Виктории, объявляющую о том, что Ее Королевское Величество (и парламент) принимают на себя полную ответственность за управление Индией, и что Ее Величество выражает торжественное пожелание, чтобы все князья и народы Индии «могли наслаждаться таким уровнем благополучия и таким уровнем общественного прогресса, которые только возможны при условии сохранения внутреннего мира и правильного государственного управления… В их благополучии будет наша сила, в их удовлетворенности наша безопасность и в их благодарности наша лучшая награда».
Конец ознакомительного фрагмента.