К нему направлялась служанка. Гидеон остановился.
— Да?
— Для вас, сэр. — Служанка протянула ему записку.
— Спасибо.
Служанка ушла, и Гидеон развернул послание. Приглашение на пятичасовой чай. Улыбка тронула его губы. Он посмотрел на карманные часы и нахмурился. Было всего два часа.
Гидеон направился к коттеджу.
Гидеон поставил пустую чайную чашку на блюдце на ближайший приставной столик.
— Хотите еще чаю?
— Нет, благодарю.
— Как насчет пирожного? Они бесподобны.
— Нет, спасибо, — отозвалась она.
— Вам ничего не нужно?
Улыбка тронула губы.
Это была новая улыбка. Такой он еще не видел. Много бы он отдал, чтобы узнать, что происходит в этой прелестной головке. Сидя на краешке дивана цвета слоновой кости, с аккуратно расправленными на ногах изумрудными юбками, идеально прямыми плечами и спиной, она казалась такой царственной, такой неприступной, почти холодной. Но он-то знал, что это не так.
Леди Стирлинг подняла глаза.
— Прогулка. Я пробыла в доме весь день и хотела бы прогуляться.
Это не то, что вызвало лукавый изгиб ее губ. Ну что ж, все равно потом она ему скажет. По крайней мере пока что они пьют чай в официальной гостиной с открытой дверью, за которой время от времени мелькают слуги. Ее экономка прошла по меньшей мере раз пять за последние двадцать минут.
— Если вы закончили, мы можем идти.
Она отклонила его предложение взять ей шляпку или шаль. Они вышли из дома. Она взглянула на небо, когда они проходили по усыпанной гравием подъездной дорожке.
— Если б я мог, то вызвал бы солнце для вас.
Ее шаги замедлились, и она медленно оглядела его с улыбкой, полной неожиданной радости.
— Спасибо, но сегодня мне не нужно солнце.
— Это почему же?
— Вы здесь, — сказала она просто, словно такого ответа было достаточно.
Это был самый прекрасный комплимент, который он когда-либо получал. Лишившись дара речи и чувствуя себя странно незащищенным, Гидеон быстро перевел глаза на широкую лужайку перед ними и устремил взгляд на деревья вдалеке. Всего раз за четыре дня, которые он находится в Боухилле, она взлетела на вершину блаженства, так что у нее нет причины считать, что он способен соперничать с солнцем. Ее слова — всего лишь часть любовной игры, и ничего больше. Он взглянул на нее, и к нему вернулась уверенность.
— Куда мы пойдем?
— Садовники позади дома, так почему бы мне не показать вам парк перед домом?
— Нам не следует заходить далеко. Небо затянуто тучами, может пойти дождь.
— Возможно, но еще не скоро. Тучи довольно далеко. Гидеон склонил голову набок.
— Признаю, что в этом вопросе вы разбираетесь лучше меня. Я ведь совсем недавно в вашей стране.
— Мы всего в четырехстах милях от Лондона, мистер Роуздейл, — сухо заметила она. — Мы же не в Египте. К ночи эти облака доберутся до Англии.
— Ай-ай-ай. А мы сегодня немножко не в духе, а?
— Это оскорбляет вашу чувствительность джентльмена?
— О нет, ни в коей мере. — Его дерзкое подмигивание сломило ее намеренную надменность и заставило улыбнуться:
— Хорошо. Я рада. — Смех, задержавшийся в ее голосе, рябью пробежал по его позвоночнику.
Как ему нравятся ее улыбки. Не те, которые вежливые, а настоящие. Редкие. Но с каждым днем, проведенным ими вместе, они становятся все менее редкими.
— Расскажите, как вы провели утро. Она разгладила ладонью перед платья.
— Ничего интересного.
— Позволю себе не согласиться. Вы бесконечно интересны.
Она недоверчиво покачала головой:
— Вы преувеличиваете. Во мне нет ничего интересного. Но если вам хочется это знать, я встречалась со своим секретарем.
— И что же вы обсуждали, если не секрет?
— Поместье, которое не слишком велико, поэтому мистеру Лейтону нет нужды приходить в дом часто. Сегодня он хотел передать мне последние новости и проверить старый гроссбух. Формально он управляющий имением, но ему больше нравится термин «секретарь», кем он и являлся до того, как согласился отложить свой уход на заслуженный отдых и поработать на Боухилл.
Она говорила так, словно секретарь отчитывался перед ней, а не перед ее мужем. Гидеон взглянул на ее руки, но не увидел обручального кольца. Хотя редко бывает, чтобы кто-то из них носил обручальное кольцо во время его визита. Ее черты четко запечатлелись в его памяти — следовательно, ему не надо было смотреть на ее красивое лицо, чтобы подтвердить, что ей не больше двадцати пяти. Слишком молода, чтобы быть вдовой. Нет, она замужем, иначе у него не было бы причины изображать ее родственника, приехавшего погостить.
Так что же это за мужчина, который запер такое изысканное создание в деревне?
Дурак, вот он кто. Скорее всего старый дурак. Неприятное ощущение сжало внутренности Гидеона, возвращая его в настоящий момент и изгоняя из головы любые нежелательные мысли о мужчине, который был до него и будет после.
— У вас есть арендаторы? — поинтересовался он в попытке продолжить прерванную тему.
Леди Стирлинг оторвала взгляд от разглядывания травы, касающейся края ее изумрудно-зеленой юбки.
— Да. Боухилл включает в себя три отдельных земельных участка. Этот, — она довела рукой окружающую территорию, — и два других, более продуктивных, ближе к деревне. Один — ферма, а другой — обширное пастбище для овец.
— У вас есть овцы? — Эта мысль казалась Гидеону забавной. — Как это… по-шотландски.
Она скосила на него взгляд.
— Это был не мой выбор, мистер Роуздейл. Они уже были тут, когда я приехала.
— А последние новости мистера Лейтона включают вышеупомянутых животных? Хорошо ли они перезимовали?
— Да. Они перезимовали вполне хорошо, и даже есть несколько ягнят, а весной должны появиться еще.
— Поздравляю с пополнением вашего стада. Вы, должно быть, ужасно горды. — Его замечание удостоилось снисходительного поднятия бровей, достойного королевы. — Что? Вы не проявляете интереса к вашим овцам? Подумайте, как бы они расцвели, если бы вы уделяли им столько же внимания, сколько розам.
— И какого же рода интерес мне следует к ним проявлять?
— Просто заниматься ими. Из вас получилась бы чудесная леди-пастушка. Представляю себе, как вы стоите посреди стада в длинном платье и широкополой белой шляпе, — проговорил он с энтузиазмом.
Она покачала головой с таким видом, словно эта мысль была более чем нелепой.
— Нет уж, благодарю, мистер Роуздейл.
— Нет? Почему же?
— От них дурно пахнет, — весело ответила Белла.
— Вы в этом уверены?