– Что ты с ней сделал? – напрямик спросил Черный Джек, глядя на сына. – Что случилось?
Йен открыл, было, рот, чтобы объяснить, но Бригитта опередила его:
– Ничего не случилось, милорд. Я упала в саду, – сказала она.
Йен отвернулся, чтобы скрыть улыбку, довольный тем, что жена так рьяно бросилась на его защиту.
– Тебя-то кто спрашивает?.. – оборвал ее граф.
Бригитта едва не задохнулась от такой грубости, и ее зеленые глаза недовольно сощурились.
– Все так и было, как она сказала, – подтвердил Йен.
– А что это у нее в руках? – Граф недовольно глянул на лисенка.
Предполагая, что отец будет так же неуступчив, как и сын, Бригитта посмотрела ему прямо в лицо и решительно расправила плечи, готовая на все, чтобы отстоять своего любимца.
– Это мой ручной лисенок, Хитрец.
– Выброси его, Йен.
– Черта с два! – выпалила Бригитта, а Йен просто не знал куда деваться, так ему хотелось расхохотаться.
– Что ты сказала? – не поверил своим ушам Черный Джек.
– Я сказала: черта с два! – повторила она и спокойно добавила: – Хитрец мой. И вы не посмеете его прогнать.
– Вот как, не посмею?! – повысил голос хозяин Данриджа.
– Не посмеете! – воскликнула Бригитта, яростно сверкая глазами.
– Бригитта, – вмешался Йен, встав между ними, – приди в себя, опомнись. Ты разговариваешь с моим отцом.
– Я возвращаюсь в Англию, – заявила Бригитта, выступив из-за спины мужа. Йен посмотрел на нее весьма красноречиво, глаза его потеряли веселый блеск. – У меня нет ни малейшего желания продолжать эту канитель, особенно после того, что случилось прошлой ночью.
– Прошлой ночью?.. – удивленно поднял брови Черный Джек.
– Ваш сын почти изнасиловал меня.
Йен разразился хохотом, а граф, раскрыв рот, в изумлении уставился на свою невестку. Потом громким шепотом спросил сына:
– Она что, с придурью?
– Я с придурью? Ах ты, болтливый старик!..
– Болтливый старик?! – Граф Данриджа остолбенел.
– Хватит! – заорал Йен, поворачиваясь к жене. – Не болтай чепухи, Бригитта. Муж не может изнасиловать свою жену.
– Но ты почти силой вынудил меня…
– Муж имеет право спать со своей женой, когда ему заблагорассудится, – оборвал ее он. – Это закон.
– Закон! Ты хочешь, чтобы я признала этот ваш шотландский закон? Я…
– Это божеский закон, а не шотландский, – вмешался Черный Джек, совершенно оправившийся от изумления неожиданными выходками своей невестки. И весело спросил: – А что, англичане не чтут божеские законы?
Лицо Бригитты пошло пятнами от гнева и унижения, но Йен ловко поправил дело.
– Поскольку клятвы произнесены и брак осуществился, ни о каком возвращении в Англию и речи быть не может. Эй, Мойра!
Какая-то женщина средних лет, очевидно, подслушивающая у двери, тут же появилась как по волшебству.
– Бригитта, – сказал он, не дав жене времени возразить, – это Мойра, мать Даджи и Джеми. Она проводит тебя наверх и приведет к тебе твою камеристку.
Улыбка женщины была располагающей и дружелюбной, и, помедлив, Бригитта молча двинулась за ней.
– Если я и останусь тут на некоторое время, – сказала она, задержавшись у двери и оглянувшись на графа, – то прошу вас сделать так, чтобы ваши гончие всегда были привязаны. Я не хочу, чтобы они пугали моего Хитреца.
– Ты что, действительно позволил ей держать при себе этого зверя? – спросил Черный Джек, когда она ушла.
– У меня не было выбора, – улыбнувшись, пожал плечами Йен. – Она пригрозила, что проткнет меня моим собственным кинжалом, если я причиню вред ее драгоценному лисенку.
Черный Джек откинул голову и громко расхохотался.
– А она не робкого десятка и будет тебе под стать, – убежденно заявил он.
– С чего ты взял? – недоверчиво возразил Йен. – Она просто своенравная дикая кошка.
– Похоже, что так, – согласился граф. – Но это не худо. Как только ты приручишь ее, она родит нам дюжину сорванцов, которые будут носить имя Макартуров. То-то! И не качай головой, словно я уже выжил из ума.
Уже очень немолодая, Мойра все еще хранила следы былой красоты. Милая женщина с мягкими манерами, небольшого роста, веселая и дружелюбная, она обладала проницательными синими глазами, в которых читалась та внутренняя сила, что зовется волей к жизни. Но без упрямства и сумасбродства, что были так свойственны ее новой хозяйке. Ее каштановые волосы, слегка тронутые серебром, были гладко причесаны и стянуты на затылке узлом.
«Эта женщина здесь не просто служанка, – решила Бригитта, – а скорее домоправительница, с мнением которой считаются». Только заручившись поддержкой Мойры, она сама могла бы действительно стать госпожой в Данридже.
– А вы и в самом деле не робкого десятка, – усмехнулась экономка, ведя Бригитту через вестибюль к лестнице. – И этот молодой повеса, ваш муж, не должен забывать этого, хоть ему и непривычно. И правильно, что вы не стушевались перед графом, – продолжала болтать Мойра. – У него старомодные понятия относительно женщин, а Йен похож на него в этом отношении. Но мне кажется, хозяин уже на вашей стороне.
Покои Йена находились на самом верху. Прежде чем войти, Мойра задержалась и указала на другую дверь.
– Вот эта комната приготовлена для вас, но я сомневаюсь, что вы будете спать в ней. Ваш пылкий супруг уж, конечно, будет настаивать, чтобы вы спали с ним каждую ночь. А там лучше устроить детскую, как только у вас появится малыш.
Услышав это, Бригитта поморщилась. Она была уже по горло сыта Макартурами, а тут еще толкуют про малышей. «А я Деверо, – гордо сказала она про себя. – Что мне эти грубые мужланы в клетчатых пледах!»
– А я жду не дождусь еще одного маленького, с которым можно понянчиться, – сказала ей Мойра. – Он будет славным приятелем для нашей Гленды.
– Гленды?
– Это племянница Йена, – ответила экономка, открывая дверь. – Вот мы и пришли.
В комнате их ждала Сприн. Кузины бросились друг другу в объятия, но тут же разомкнули их и засмеялись. Бригитта все еще держала на руках лисенка, он и помешал обниматься.
– А у вас симпатичный зверек, леди Бригитта, – сказала Мойра, уходя. – Но все же не стоит брать его с собой вниз. Я принесу ему поесть сюда.
Познакомив Сприн со своим питомцем, Бригитта опустила его на пол и крепко обняла кузину. Наконец-то она видит родное лицо!
– Ох, дорогая, – воскликнула она, – как я рада тебя видеть!
– Ты зря убежала ночью из палатки, – укоризненно сказала Сприн. – Я так беспокоилась.
– У меня не было выбора. Но мне очень жаль, что я покинула тебя, оставив наедине с этими… этими…
– Людьми, Бри. Они очень милые люди.