Не кажется ли вам, уважаемый читатель, что уж слишком много знала юная Натали о прошлых любовных историях своего жениха за год до свадьбы: «Прилежно в памяти храня имен печальные преданья», уж не знакомил ли он ее со своими «Донжуанским списком»? Современных комментаторов вводит в заблуждение дата написания стихотворения до дня включительно: «25 мая 1830 года».
Однако, на самом деле, стихотворение написано в конце 1828 года, когда Пушкин еще не знал о существовании 16-летней Натали. Да, еще одно соображение, уж больно фривольно обращается «жених» со своей «невестой» еще до свадьбы, да к тому же находящейся под бдительным оком маман госпожи Н.И. Гончаровой: «Когда в объятия мои // Твой стройный стан я заключаю…». Не принято было такое обращение с невестой в приличном обществе, когда жених ищет ее руки (через несколько дней после помолвки).
Похоже, что так же размышляла известный пушкинист В.Б. Сандомирская, установившая дату написания стихотворения (конец 1828 г.). Но, к сожалению, не установившая, к кому оно обращено[35]. Уж не А.А. Олениной ли оно было посвящено, к которой в этом году сватался Пушкин и которая прекрасно знала все предыдущие влюбленности поэта: «…влюблен в Закревскую. Все об ней тоскует, чтобы заставить меня ревновать, но притом тихим голосом прибавляет мне разные нежности». После такого, не то что начнешь «освобождать стан свой гибкий // от стесненных рук», но и сподобишься влепить пощечину любвеобильному жениху.
Однако в той же книге Н.В. Забабуровой приводится интересная версия относительно стихотворения Пушкина «Нет, я не дорожу мятежными наслаждениями…», которое безоговорочно принимается как посвящение жене. Мы уже комментировали это стихотворение, разделяя мнение многих исследователей да и всей читающей публики, споткнувшись однако на его датировке, неясность которой многих вводит в смущение. Действительно, если оно написано в 1830 году, то при чем здесь «жена», а если в 1832 году, то уж очень обнаженно Пушкин говорит о секретах интимной жизни, в которую он не допускал глаз посторонних.
Версия Н.В. Забабуровой весьма интересна, не лишена достаточной доказательности и наверняка вызовет дискуссию среди специалистов-пушкинистов и пушкинолюбов. Приводим ее без комментариев с небольшими купюрами:
«Широко распространено мнение, что своей жене Пушкин посвятил и одно из прекрасных своих стихотворений «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…». Это мнение популярно не только среди читающей публики, оно разделяется и некоторыми исследователями, хотя датировка этого стихотворения до сих пор до конца не уточнена, а она решает многое, если не все.
Это стихотворение Пушкина, пожалуй, одно из самых обнаженных и по тем временам до дерзости смелых. При жизни поэта оно не публиковалось. Здесь блистательно осуществилось то, что Пушкин обозначил в шутливом стихотворении «О чем, прозаик, ты хлопочешь…», адресованном Вяземскому, – свойственная ему способность превратить в поэзию все, до чего коснется его «божественный глагол». «Давай мне мысль какую хочешь», – бросает он вызов собрату-поэту. И в упомянутом стихотворении он позволил себе описать то, на что тогда еще русская поэзия не решалась, – оттенки сексуальных ощущений…
Конечно, велик соблазн у каждого читающего соотнести эти стихи с Натальей Николаевной и таким образом легко решить для себя тайну ее отношения к Пушкину. Именно так поступил П. Щеголев, когда из этого стихотворения сделал далеко идущие выводы о равнодушии юной новобрачной к своему супругу, о ее отчуждении и проч. и проч. Во-первых, сами подобные попытки, если они основываются лишь на произвольных толкованиях, в высшей степени некорректны. Известно, как болезненно реагировал Пушкин на всякое нескромное любопытство и как стремился отстоять семейственную неприкосновенность. Вряд ли можно предположить, что интимнейшие чувства, связанные с сокровенными супружескими тайнами, он мог так неосторожно вынести на суд публики. Во-вторых, любое отдельное стихотворение может рассматриваться как источник биографических фактов только при наличии необходимого контекста. И как раз с точки зрения контекста это стихотворение остается пока весьма проблематичным.
Автограф этого стихотворения не сохранился, но оно дошло в нескольких копиях, из которых наиболее авторитетной исследователям представлялась копия, сделанная рукой С.А. Соболевского в тетради П.И. Бартенева. Под этой копией стояла дата 19 января 1830 года. Эта же дата повторена в копии Лонгинова-Полторацкого[36].
Совершенно очевидно, что в январе 1830 года Пушкин не только не был еще женат на Наталье Гончаровой, но даже временно утратил всякую связь с ее семейством. Мы знаем, что после холодного приема, оказанного ему осенью 1829 года, он уехал в Петербург, сочтя происшедшее окончательным разрывом, и вернулся в Москву только весной 1830 года. Следовательно, это стихотворение никакого отношения к семейным обстоятельствам Пушкина иметь не может.
Впервые датировка этого стихотворения была изменена издателем П.А. Ефремовым в собрании сочинений Пушкина, выпущенном в 1880 году. Он лично исправил в собственной копии дату «1830» на «1832», сделав следующее пояснение: «Во всех трех напечатаниях (имеются в виду предшествующие издания Пушкина. – Н. З.) неправильно отнесено к 1830 г., вероятно, по ошибке переписчика в помете стихотворения». Чем руководствовался П.А. Ефремов, исправляя эту «ошибку», осталось неясным. Скорее всего, он исходил из собственного представления об адресате. После этого стихотворение «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…» во многих изданиях стало датироваться 1832 годом, что давало повод для его произвольных «биографических» интерпретаций. В полном академическом собрании сочинений А.С. Пушкина истинная датировка восстановлена.
Следует отбросить как несостоятельные все попытки истолковать это стихотворение как образец, по выражению Д. Овсяннико-Куликовского, «натуральной лирики». У этого стихотворения есть литературный источник и есть основания отнести его к циклу «подражания древним», составляющему богатейший пласт пушкинской поэзии[37]. К.Н. Батюшков опубликовал в 1820 году перевод эпиграммы греческого поэта VI века Павла Силенциария, который, был включен в брошюру «О греческой антологии». Пушкин, неустанно работавший над «антологическими» стихами, естественно, не мог обойти это издание вниманием. Вот текст перевода, сделанного Батюшковым:
Твой друг не дорожит неопытной красой,Незрелой в таинствах любовного искусства.Без жизни взор ее стыдливый и немойИ робкий поцелуй без чувства.Но ты, владычица любви,Ты страсть вдохнешь и в мертвый камень;И в осень дней твоих не погасает пламень,Текущий с жизнию в крови.
Нетрудно заметить, что пушкинское стихотворение представляет собой поэтическое опровержение этой истины и начинается с категорического «нет».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});