угодно.
— А воевать, воевать ты умеешь? — уже почти заорал кубинец. — Мины ставить, из гранатомёта стрелять?
— Конечно, умею, я из пулемёта стрелять умею. А шайтан трубу нам никто не давал, мины знаю, видел. Издалека…
— Понятно, можешь идти, Бинго.
— Бинго! — проорал я в ответ и, одарив всех счастливой улыбкой, удалился к своим товарищам по несчастью. Они в этом момент как раз расселись во дворе и с интересом смотрели на меня.
— Если у вас этот кадр — сержант, то что говорить об остальных?
Джумба не нашёлся с ответом.
— Всё понятно, в итоге у нас получается триста десять бойцов. Мало, но всё же. Патроны в достатке?
— Да, — ответили все три командира.
— Хорошо. Продовольствие получите сегодня. Скоро придут машины, и завтра с утра вас отвезут как можно ближе к цели. Дальше пройдёте пешком пятьдесят километров, и в бой. По пути будет тыловой лагерь и пункт снабжения, можно атаковать и их, но предупреждаю, после вы всё равно продолжаете идти к цели и нападаете на неё. Если же этого не случится, и вы не дойдёте до войск сомалийцев, то не надейтесь потом на снисхождение. Вам дали оружие, вам дали продукты, вы получите деньги и трофеи. Помните об этом. Отряд Джумбы как самый малочисленный и очень… подготовленный пойдёт атаковать перевалочную базу. С вами пойдёт проводник и наш человек.
— Отлично! — заорал громче всех Джумба, двое других его поддержали.
— Тогда все свободны, сообщите об этом своим сержантам, а те пусть скажут воинам о нашей цели. Так, Джумба может идти, а вы двое пока останьтесь.
Джумба, как ему казалось, величаво спустился со ступеньки навеса и отвёл нас в сторону.
— Вам повезло, мои соплеменники, и всё благодаря мне и только мне. Мы пойдём грабить тыл изменников.
— Но кубинец, мы слышали, сказал, что потом все пойдут воевать дальше, — возразил ему другой сержант, тогда как я решил промолчать.
— Так пойдём, конечно… Но пока дойдём, кубинцы уже разобьют всех и победят. А мы все за их счёт обретём новые трофеи и лучшее оружие, а не это старьё, — и Джумба кивнул на мой РПД.
Я пожал плечами, в моём представлении калаш ненамного лучше РПД, да и калибр тот же. Единственное что: у нас в руках было всё же старьё, не только морально устаревшее, но и физически. Тут Джумба оказался прав, но его наивность меня пугала.
— А деньги нам платить будут? — задал я животрепещущий вопрос. — Мои воины хотят женской ласки, а за так никто не даёт. Нам не сегодня-завтра в бой, а они даже грудь напоследок в руках не подержат.
— Да, точно! — подтвердил другой сержант, — так и есть. Мои скоро уже друг друга за задницу щипать начнут, а денег нет ни у кого.
— Ммм, — до самого Джумбы лишь сейчас дошло, что он и сам был бы не прочь изведать дешёвой любви. А уговорами в чужом селении и клане никого из женщин не заинтересуешь.
— Эээ, надо спросить.
— Так спроси, — кивнул я.
— Угу.
Джумба развернулся и направился обратно под навес.
— Эээ, товарищ, нам нужны деньги.
— Деньги?! — кубинец удивился. — Зачем? — У вас же есть и оружие, и снаряжение, и продукты?
— Ну, — замялся Джумба, — воины хотят женщин. Мы их не видели уже почти месяц.
— Ммм, денег у меня нет. Возьмёте усиленный паёк и расплатитесь с ними продуктами. Это ваши проблемы, но если кто-то в селении будет изнасилован, то за это расстрел. Это селение под нашей охраной.
— А другие селения?
— Про остальные я ничего не скажу.
— Угу, — кивнул Джумба и вернулся к нам.
— Ну, что он сказал? — спросили Джумбу сержанты.
— Денег не дал, здесь запретил кого-нибудь трогать, а в других селениях, как хотите.
— Ага, ммм, вот же гад! Скотина! Жадина! Белая сволочь!
— Но он разрешил расплачиваться продуктами, для этого мы получим усиленный паёк.
— О! А! Класс! Молодец! Это другое дело! Ох, и порезвимся…
Я поморщился, ну-ну. На этом разговор прекратился, и мы пошли обратно к своим повстанцам. Остаток дня прошёл в хлопотах, устройстве на ночлег и получении продуктов. Получив еду, вся банда рванула в селение обменивать их на сексуальные услуги негритянок. Сам я скептически к этому относился и не пошёл. Кроме проблем и старых потасканных бабищ ничего они больше не получат. Здесь всё, как и везде: за красоту и молодость надо платить деньгами и немалыми.
Ну, и хрен с ними, как говорится. Селение небольшое, воинов много и, если отцы семейств не совсем идиоты, то давно отправили дочек в другие места, от греха подальше. К тому же, эти негры были мусульманами со всеми вытекающими последствиями. Так что пусть ищут любви на свою задницу, а я лучше попью чайку с травками. Успокаивающими травками…
Плотно отужинав усиленным пайком, я завалился спать. Звёздное африканское небо подмигивало мне разноцветными огоньками далёких звёзд. Лёгкие облачка проносились в вышине, иногда закрывая звёзды и луну таинственным флёром. Из селения доносились громкие крики, рядом же раздавались лишь тяжёлые вздохи верблюдов да неясные бормотания старого погонщика. Слабый костёр, что горел неподалёку, будил неясные воспоминания.
Смотря на его огонь, я чувствовал единение с самим собой и природой, словно срастаясь с землёй. На краткое мгновение у меня проявились сверхъестественные способности, даря ощущения, что мне подвластны знания всего и вся. Чувствовалась спешащая по своим делам ящерица, терпеливо поджидавший свою добычу земляной паук, стая гиен, что облизывалась вдалеке на домашних животных. Чувство понимания накрыло внезапно и также неожиданно покинуло меня, я заснул.
Утром Джумба разорался на всех, как будто ему жена не дала, а его визгливые крики изрядно меня бесили своей однообразностью и пронзительными истерическими нотами. Не люблю я этого.
Вздохнув, я вместе со своим десятком готовился к отъезду. Машины приехали ближе к полудню, обломав нам весь обед. Опять жрать всухомятку. Так думал не только я, поэтому отъезд задержали, чтобы негры пожрали. Наконец, с обедом и всеми делами было покончено, и мы погрузились в два военных грузовика весьма ещё свежих, хоть и побитых.
Держась руками за деревянные борта, мы поскакали к цели нашего путешествия. Болтало в кузове нещадно. Сверху пекло солнце, а сухой пустынный ветер дул в лицо, царапая глаза песком и грозя иссушить последние мозги, как ни отворачивайся. Ветер в харю, а я шпарю!
Ехали мы долго, весь кузов пропах соляркой, что плескалась в железных бочках, отчего на жаре даже начало мутить, но как-то обошлось. Ближе к вечеру мы прибыли к небольшой горной цепи, остановившись