– Свои, – еще издали прокричал цыганистый комвзвода. – Свои, говорю!
Подлетел, осадил коня, перевел его на шаг. Уже вблизи добавил:
– Мы и дедка нашли, Ратуя, тоже тут крутится. Зачем – непонятно, может, его под арест нужно?
– Пока не нужно, – отозвался Рыжов. И тут же, принимая уже командование на себя, спросил: – Он туда ушел, да? Твои его хоть видели?.. Не зря же стреляли?
И тогда только заметил, что цыган этот, даром что боец первостатейный, а не в себе был.
– К-кажись, видели. – Был он бледный, и губы у него заметно подрагивали даже в лунном свете. Только волей не позволял страху проявиться в своем голосе.
– Ты чего? Приди в себя, – заговорил Рыжов негромко, и хорошо, что так близко они оказались.
Цаганистый опустил голову, догадался, что стоит лицо-то спрятать.
– Ты его не видел, командир.
– Не видел, но это не важно... Спокойно, я сказал. – Все же в сторону захотелось посмотреть, чтобы не видеть этих глаз. Хорошо хоть, другие не протестовали, когда он их снова под командование взял. Ведь ему же вести их дальше, в погоню, и так до конца, пока не доберутся до него. – Он туда ушел, да?.. Ладно. Полуэскдрон, на рысях!.. А-арш!.
Рысь какая-то дохлая выходила, никто вперед не рвался, не как под пулями, когда все просто – быстрее до врага доберешься, быстрее его загасишь шашкой или копытами, он в тебя меньше успеет патронов высадит, вот и летишь, словно смерти нет, словно ничего нет, кроме скачки... А тут жмутся за других, именно жмутся. И даже полукругом теперь их не раскинешь, они так и будут по трое-четверо двигаться, не рассыпаться, как положено.
И снова, довольно нежданно, возник факел впереди, довольно далеко, чуть не в полуверсте, одинокий огонек у самой реки... Кто-то стоял там, причем, без коня, на ногах. Рыжов и не заметил, как рванулся вперед, и только кого-то рядом с собой почувствовал, оказалось, Раздвигин послушно от него не отставал.
А у реки почти неподвижно, словно дерево, стоял дед этот, Ратуй, как он тут оказался раньше чоновцев?.. Спокойно так стоял, словно и не было никакой опасности, даже удивительно стало. Но зато и бойцы сделались поуверенней.
– Дед, ты?.. Ты чего тут?
И вместо ответа дедка Рыжов вдруг услышал... Кто-то очень уверенно и мощно переплывал реку. От него даже в этом лунном свете волны по воде расходились. Река тут спокойной была, плавной, как выглаженная. Кто-то из боцов все же догнал Рыжова с Раздвигиным, которые топтались на своих конях рядом с Ратуем. Оказался это светловолосый командир из чона.
– Уйдет он, – проговорил он, чуть запыхавшись от скачки, видимо, тоже галопом коня погонял.
– В темноте же за ним, вплавь... – задумчиво проговорил Рыжов. И сам замолк, не знал, как и продолжать.
– Он может, если попробуешь, полкоманды утопить, – отозвался светлый чоновец.
– Хорошо плавает? – спросил Раздвигин.
– Как выдра. Сам же с моря, хоть и северного... Не раз вместе купались.
– Вода еще холодная, – заметил дед. – У нас по такой весне еще и коней не купают.
– Для него – уже не весна, а лето, – буркнул кто-то из других чоновцев в темноте.
А дед Ратуй стоял не просто так, он чего-то ждал. И спустя минуту, другую, или даже еще дольше, стало ясно, чего он ждет. На противоположном берегу выстрелили, и словно по команде показались факелы, они возникали один за другим, словно цветы распускались во тьме.
Вот тогда-то и стало ясно, что Ратуй не просто прислушивался, а обозначал собой место, от которого следует отсчет вести тем, кто на другом берегу ждал, чтобы Колядник... вернее, то, что им когда-то бывало, вошло в воду. Дед уже и не скрывался. Мельком обернулся, кивнул Рыжову, пробормотал:
– Не рано ли они? Ведь он может и по течению... Или против.
– На банду нарвался! – вдруг почти с восхищением в голосе воскликнул светловолосый взводный. – А они-то на него злы...
– Точно, теперь не выпустят, – добавил и второй комвзвода, цыганистый.
– Может, поможем им все же, командир? – снова спросил светленький, обращаясь к Рыжову. – Вдруг это не бандиты вовсе?
А сам Рыжов задавался тем же вопросом, только не знал, как это сделать. Ведь нельзя же до банды добраться и... Нет, невозможно. Пальба начнется, чон сюда для того и послан, чтобы эту банду... Вот только, банда ли это, или просто казаки хуторские да станичные?
– Некому помогать, – отозвался он, чтобы всем стало ясно, что он решил.
Посмотрел на Ратуя, спешился, передал узду Раздвинину. И спокойно подошел к деду. Тот вдруг вздохнул, отошел от реки к удобному склону, присел, и вдруг, пока никто не видел, вытер пот. Оказывается, и у него были нервы.
– Как думаешь, – спросил его Рыжов, – почему он даже на ущербной Луне...
Ведь не верить же в россказни Борсиной, которая что-то там про... гения места разглагольствовала? Не то это было, Рыжов не знал, что именно, но что-то тут было не по ее рассказу. Или, возможно, не только это.
– Опасность почувствовал, от этого они тоже могут... в нелюдей обращаться, – нехотя отозвался Рату. – Я точно знаю, мне бабка Матрена подсказала.
Рыжов еще подумал. Все, кажется, у них могло получиться.
– Спасибо, что хотел предупредить.
Дедок усмехнулся, позабавила его эта благодарность.
– Ты не журысь, спрашивай.
– Нечего уже спрашивать... – отозвался Рыжов. – Ан нет, одно осталось – банды-то уже не будет? – Промолчал Ратуй. – Или так спрошу, была ли банда?
Снова смолчал дедок, даже голову не повернул.
– Значит, это вы, мужики, решили его выловить. Только и мешало – напали бы на него в открытую, считалось бы, командира чона атаковали. А значит, новое восстание, уже второе за два года в ваших краях, да?.. Вот вы и придумали банду, чтобы, если уж другого выхода не будет, на банду все спихнуть? Чтобы потом вас же, местных не перестреляли, верно?
Ратуй снова вздонул. Снял картуз, вытер им лоб и шею. Молчание его становилось непонятным. Ведь сам же предложил спрошивать.
– А попутно отец Виктор, как я думаю, может, еще с кем-нибудь из властей местных, написал в Москву, чтобы оттуда кто приехал, и изнутри, так сказать, из отряда нашего его вытеснил.
К ним подошел Раздвигин и оба командира взводов.
– Потому ты и ходил по окресностям так спокойно, – добавил Раздвигин. – Его ты почему-то не боялся... А значит, следил, знал, что он и где он... Слушай, ты же на нас и выехал тогда, на телегах, правда?
– Потому что, на самом деле, давно все решил, – сказал Рыжов, – и ничего уже не боялся.
– Боялся, что опередит он меня, – сказал дед. – Хотя,.. при вас стало спокойнее. Думалось, он людей рвать поопасается все ж. Но я не надеялся, что ты его... прознаешь.
– Нет, – вмешался цыганистый комвзвода, – Пересыпа – это потому, что он не спал? Или потому что вы не спали, его ждали?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});