— Отдраил я дверь в машинное отделение, а оттуда!.. — прокричал, поднимая лицо от двигателя, Алексанов. — А оттуда, ка-ак...
— Как рванет! — торопливо продолжил Мухин. — Нас даже сшибло!
— И воздух оттуда: у-у-уу! — прокричал Алексанов.
— Быстрее, черт вас побери... быстрее от судна!
— Воздушная подушка, старпом! Вот что держало судно на плаву! — орал Алексанов. — Я все ж заглянул: машина в воде! Видно, напоролись на льдину, пробили корпус в районе машины...
— Быстрее, быстрее!
— Да и так на полной скорости чешем. Уже ушли! И когда удирали из машины...
— Ушли? Ну, ребятки, чуть-чуть бы и...
— ...и когда удирали из машины — задраили дверь! Вот воздух и держит опять посудину. До шторма.
Вздрагивающими пальцами Русов нашаривал в кармане сигареты, с облегчением глядел, как шлюпка быстро уходила от теплохода. Поежился: что там бункеровки, пересадка доктора на «Коряк», ожидание «Эллы»?.. Вот оно... Ушли, ушли! Русов протянул сигареты морякам; он глубоко затягивался дымом, Жора поглядел на него, мол, сядете к румпелю? Русов отрицательно мотнул головой: нет, давай уж ты практикуйся. Голова приятно кружилась. Привалившись спиной к борту шлюпки, Русов глядел на теплоход. Сколько же они там пробыли? С час примерно... Вечереет уже, вон и первые звездочки показались и... Созвездие на груди. Какое же? Семь звездочек. И третья слева, самая крупная. Так это же созвездие Северная Корона, а самая крупная звездочка — Гемма. Кто же тебя убил, Гемма? Русов напряг зрение. И показалось ему, что кто-то стоит у открытого окна капитанской каюты, глядит им вслед через кружевную занавеску. Русов отвернулся. Устал, мерещится всякое; о чем ты, Василий Дмитриевич?
— Сурику я там выискал, у нас ведь, почитай, весь кончился, — говорил, придвинувшись лицом к лицу Русова, боцман. — Да краски, белилов цинковых. Да олифу... Чего добру пропадать? Да гвоздей разных, болтов.
— Что в остальных помещениях?
— Пусто, — сказал Серегин. — Мы с Мухой почти все обежали. Койки незаправленные. Барахло разбросанное.
— Стоит кто-то у окна! — крикнул Жора. — Из-за занавески глядит.
— Глупости все это, глупости! — Русов засмеялся. — Просто складки там сбились. Вот и танкер. Муха, Серегин, будете принимать гаки. Петя, малый...
Капитан был мрачен. Лицо восковое, голова обмотана полотенцем. Он выслушал рассказ Русова, ругнулся, когда услышал про мертвую женщину и про то, как Алексанов отдраил дверь в машинное отделение и воздух рванул оттуда. Проворчал: «Старый я осел, что разрешил осмотр судна». Уставившись в палубу, он ходил взад-вперед. А Русов, Жора Куликов, доктор и боцман стояли в разных краях рубки. Второй помощник капитана Степан Федорович, как мышь, шуршал картами в штурманской, но то и дело выглядывал в дверь, прислушивался к разговору. Танкер уже лег на генеральный курс, и покинутый командой теплоход быстро уходил за корму. Его серый, резко накренившийся на правый борт корпус, как бы расплывался в вечерних сумерках. Налетит ветер посильнее, и перевернется теплоход, заглотит его океанская пучина...
— Итак, что же произошло? Отчего команда покинула судно? — Капитан остановился перед Русовым. — Столкновение с айсбергом? И вот что еще: отчего нет ни названия, ни порта приписки, а? Что скажете? Какая-то таинственная посудина...
— Полагаю, что эту старую калошу волокли с Мадагаскара на ремонт. В какой-то из портов Южной Африки ее волокли. Вернее всего, в Кейптаун. Названия нет? А все объясняется просто: когда вышли с Мадагаскара, были хорошие погоды. И команда сдирала с теплохода старую краску. Чтоб, значит, не бездельничали морячки.
— А может, и на металлолом волокли! — торопливо проговорил Жора Куликов. — Вот Шурик Мухин да Серегин подсчитали: белье-то было на койках всего в четырнадцати каютах. А команда на таком теплоходе человек сорок. Значит, была тут уменьшенная, перегонная команда. Ну вот, трахнулся теплоход о льдину, высадились мореплаватели в шлюпки, их кто-то подобрал, но во время шторма взять судно на буксир не смогли.
— Трахнулись о льдину! — проворчал капитан, — С чего вы взяли, Куликов? Трахнуться о льдину теплоход мог где-то за тридцать пятым градусом южной широты, там, где уже встречаются айсберги. А может, теплоход уже с десяток суток, а то и больше, как покинут командой. И дрейфует сам по себе с попутным Мадагаскарским течением, да и попутными в это время года ветрами. Нет, тут что-то не так. Что скажете, Русов?
— И я не уверен насчет столкновения теплохода с айсбергом. У меня есть еще одна версия... Так вот. Теплоход старый. Очень. Гнилая палуба, ржавые борта. Пожалуй, легче новый теплоход построить, нежели отремонтировать этот. Так вот, не было ли тут злого умысла? Судно застраховали на приличную сумму, а потом...
— А потом вывели в океан и открыли кингстоны! — выкрикнул Куликов. — Кто-то из команды, чтобы скрытно, тайно, понимаете?.. В сговоре с капитаном. — Он передохнул, прошелся по рубке. — Но возникает вопрос: ведь такой риск! Предположим: высадились в шлюпки, а тут шторм. И каюк всем, в том числе и заговорщикам, но... — Жора скрестил руки на груди, остановился. — Но у них могли быть сообщники! На другом, идущем следом теплоходе. И порядок. Развалюха на дно, страховые в карман.
— Но мебель, ковры, — подал голос доктор, — пианино?
— Да если бы они перед выходом в море все это барахло сгрузили на пирс, вывезли с судна, сразу бы возникло подозрение: что-то не то!
— А то, что не взяли пассажиров? Не подозрительно?
— Ничуть! Ну и что? Не сезон, раз! Перед этим, предположим, в те же порты ушло современное пассажирское судно, забравшее всех пассажиров в Форт-Дофене, два! И третье, тот же ремонт, ради которого они отправились в путь.
— Все может быть, все может быть, — задумчиво проговорил капитан: — Но кто эта женщина? Кто ее убил? Зачем?
— Тайна! — воскликнул Жора. — Ах, узнать бы все... И вот что еще: и мне, и Русову показалось, будто кто-то смотрел из-за занавески капитанской каюты, ведь верно, Николай Владимирович?
— Складки ткани... Хотя действительно вроде бы кто-то там стоял. И когда подходили к судну, и когда уходили. И потом: хоть окно и было открыто и холодный ветер гулял в каюте, но было ощущение какого-то тепла. Понимаете, будто не покинута каюта, словно кто-то тут был совсем недавно.
— А женщина?! Ну точно живая...
— Минутку, я еще не выяснил вот чего. — Капитан стянул полотенце на голове потуже. — Доктор, вы осматривали женщину. Сколько же времени прошло с момента убийства?
— Трудно сказать, видите ли, холодный, соленый воздух, низкие температуры, все это сдерживало процесс разложения. — Доктор толкнул указательным пальцем очки вверх. — Скажу так: совсем недавно! Да, сутки-двое, не больше. Но вот какая мне мысль пришла в голову, догадка, что ли. Может, ее не убили? Может, она сама себя?.. Что-то там произошло... гм, может, произошло между ней и капитаном. Ведь в его же спальне лежит! Какая-то очень сложная история, непростые отношения были между ними.