Читать интересную книгу Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге - Петр Васильевич Добель

пропитание, чем те, кои живут на берету, хотя сии последние и пользуются большим уважением; но первые имеют лучший воздух, опрятнейшие жилища и, следовательно, наслаждаются лучшим здоровьем. В порядке содержимый сампан совершенно закрыт от действия солнечных лучей и непогоды; палуба ежедневно чисто вымывается женщинами, а внутренность украшена резьбою, живописью; имея в одном углу род храма для домашнего божества (пенатов), в другом — кухню и проч., представляет собою в малом виде спокойное и удобное жилище; напротив того, дома на берегу, хотя выстроены из кирпича, низки, темны, грязны и в каждой комнате набита куча народа; люди в них нечисты, употребляют пищу нездоровую, представляя зрелище самой отвратительной нищеты. Хотя беднейшие из сампанов также не очень чисты, но, во всяком случае, гораздо лучше домов; ибо вода, будучи под рукою, всегда дает способ жить чище и возрождает привычку к опрятности.

Вода в реке весьма мутна и, непроцеженная, не может быть употребляема в кушанье. Китайцы, процеживая, пьют оную, но европейцы посылают за водою к источникам или вверх по реке. Китайский способ очищения воды состоит в том, что наполняют до половины глиняный сосуд песком, на который кладут тяжелый плоский камень для сгнетения; на сие наливают воду, которая, проходя сквозь песок, вытекает из маленького отверстия на дне сосуда чрез бамбуковую трубочку.

Осенью, с появлением северо-восточных муссонов, окрестности Кантона, низкие и сырые, всегда посещаются злыми горячками и перемежающимися лихорадками, и в течение семи последних лет там дважды была заразительная болезнь, известная под именем тюремной горячки. Язва сия обыкновенно постигала и умерщвляла множество беднейших жителей, кои подвергались сырости и непогоде при скудной и нездоровой пище; но редко нападала на зажиточных. Человек умирал через 24 или 36 часов; если же больной мог пережить сей период и получал лекарства или здоровую пищу, то большею частою выздоравливал.

Часто жизненные силы так были поражаемы, что, кроме сильнейших возбудительных средств, ничто не могло спасти зараженного. Сладкая ртуть (каломель) с опием и потом хина с опием, даже во время пароксизма, останавливали оный, и после нескольких приемов больной вылечивался. Мне случалось видеть больных, кои хотя и перенесли пароксизмы, но так ослабли, что без присланной мною им хины и питательных снедей они бы непременно померли.

Китайцы имеют величайшее отвращение от проносных лекарств, особенно сильных. Телесное сложение высшего и среднего классов народа обыкновенно слабое, и они часто подвержены припадкам в легких и в желудке; может быть, сие зависит от климата и беспрестанного употребления теплого питья. Самая ужасная язва в Китае была оспа, но благодаря человеколюбивым стараниям доктора Пирсона, главного врача британской фактории, прививание коровьей оспы введено, и многие китайцы обучены сему искусству. В Китае также обыкновенны элефантиазис, или арабская проказа, и известная модная болезнь. Если сии две последние случатся соединенно, то они вовсе неизлечимы. Существует закон, коим всякий зараженный проказою, будь он беден или богат, знатен или ничтожен, должен тотчас оставлять свой дом и расставаться с родственниками, имение передавать наследникам и сделаться нищим, от их состраданий зависящим, и перейти жить в сампаны, устроенные на реке в особом месте для зараженных сим страшным недугом. Действия оного на жизненную систему человека истинно ужасны. Потеря рук, ног, губ, ушей и носа суть весьма обыкновенные следствия проказы; кроме сего, тело распухает, кожа подымается, зловонные соки и кровь везде пробиваются и представляют самое ужасное и безобразное зрелище. Если несчастие сие приключится богатому человеку, то он старается скрыть оное и запереться от взоров соседей, подкупя окружного мандарина; но если кто-либо из его родственников имеет намерение на его имение, то может просить высшее начальство об изгнании больного и об отдаче ему имения.

Слепота весьма обыкновенна между низшим классом народа, и китайцы говорили мне, что многие родятся слепыми. Если сие и справедливо, то по крайней мере мысль, будто слепота у них происходит от горячего пара сарацинского пшена, которое китайцы едят горячим из чашки, держа оную подле самого лица, дабы оный удобнее класть в рот своими палочками[32], есть совершенная нелепость. Другие считают, что немощь сия происходит от употребления риса вместо хлеба; но я приписываю ее климату.

Без сомнения, в Китае встречается более уродов, нежели где-либо; сие зависит, как я полагаю, от сидячей жизни и слабого сложения китайских женщин, живущих на берегу и имеющих отвратительные маленькие безобразные ноги. У женщин, живущих в сампанах, напротив того, ноги такие же, как и в других странах, и вообще мужчины и женщины сложены хорошо. Ремесленники и лавочники, ведущие сидячую жизнь, подвержены также многим хроническим болезням и другого рода недугам, происходящим от разврата и употребления опиума.

Опий для курения приготовляется в виде экстракта, подобно очищаемому аптекарями для медикаментов. Требуемая для курения пропорция опия весьма аккуратно каждый раз отвешивается и кладется в нарочно устроенную малую трубку с длинным чубуком, у коего весьма узкое отверстие. Сначала опий возбуждает страсти, потом бывает на несколько часов род опьянения и бесчувственности, в продолжение коих тревожат разные сны, подобно грезам человека в горячке. Впрочем, некоторые из курильщиков опиума уверяли меня, что им представляются самые приятные и разнообразно восхитительные предметы и видения. Конечно, они должны находить в сем большое удовольствие: ибо я видел людей, которые признавались мне, что хотя они уверены, что за сие скоро должны заплатить жизнию, но, несмотря на то, не могут отстать от сей пагубной привычки. Мне случилось вылечить двоих или троих из моих знакомых китайцев, кои, однако ж, не были еще закоренелые курильщики, следующим образом: в то время, когда моему пациенту приходила охота курить, я давал ему прием лаудана (laudanum, тинктуры опия), коего сила равнялась тому количеству опия, какое он имел привычку выкуривать. Это наводило на него крепкий сон, после коего я давал ему рюмки две мадеры и крепительную пищу. Действия лаудана были не так продолжительны или сильны, как самого опия, и аппетит не столько расстраивался, как прежде. Частым повторением сего приема, уменьшая каждый раз количество, заставляли больного совершенно забывать курение опия, хотя он вместо того и курил табак. После сего пациент так быстро укреплялся, что лаудан служил уже лекарством возбудительным, и таким образом больной вылечивался от вредной привычки, которая погубила бы его неизбежно.

В Китае хирургов вовсе нет, следовательно, анатомия там совершенно неизвестна. Мне случалось однажды разговаривать с одним из первых медиков в Кантоне при помощи хорошего переводчика, и я удостоверился, что он и понятия об анатомии не имеет, и даже о кровообращении имеет только