Харпер, растерянная и совершенно сбитая с толку, медленно спустилась по ступенькам и пошла к Лукасу.
Снег хрустел под ее ботинками. Лукас оглянулся через плечо, а затем снова вернулся к своему странному занятию. Харпер наклонилась и вздрогнула, увидев четыре пары глаз, блестящих в тусклом свете опускающихся сумерек, глядящих на неё. Но она смогла рассмотреть животных.
«Лисята. Совсем крохи».
Увидев следы шин рядом с их норкой, Харпер на мгновение зажмурилась. Она проехала на своем грузовике совсем рядом с логовом лисиц. Она чуть не раздавила их.
— Я не знала, что они здесь.
Лукас встал и повернулся к ней. Харпер не могла понять выражение его лица, и они стояли, глядя друг на друга в течение нескольких напряжённых минут.
Она покачала головой.
— Боже, я такая глупая. Я же профессиональный гид, мне следовало быть осторожнее.
Лукас снова, чуть прищурившись, пристально посмотрел на неё, но не стал возражать.
— Ты босой, — наконец произнесла Харпер, смутилась от своей глупости и добавила: — Ногам, верно, холодно.
«Еще глупее! Глупая — должно стать моим вторым именем», — подумала Харпер, внутренне поморщившись. Она сжала губы, смущенная и встревоженная.
Лукас просто смотрел на неё какое-то время, а затем развернулся и пошёл к дому.
Харпер взглянула на лисью нору и теперь, когда снег был расчищен, увидела там четырех лисят. Их мать, вероятно, ушла на охоту. Лисята были припорошены снегом, который из-за её безрассудной езды обрушился на них.
«Наверно, им холодно».
Харпер виновато поежилась. Она привыкла заботиться о беззащитных.
Лукас тоже заботился о них. Он побежал, чтобы помочь им — не дать задохнуться под снегом.
— С ними всё будет в порядке? — крикнула Харпер. Она понимала, что лучше не трогать лисят. Их мать может учуять незнакомый запах и покинуть логово. Но всё равно было тяжело оставлять их такими… холодными, мокрыми и одинокими…
Лукас замедлил шаг и слегка повернул голову.
— Либо да, либо нет... Будет лучше, чтобы их мать заботилась о них. Если, конечно, она ещё жива.
«Если...»
Харпер знала, что Лукас прав, но все ещё колебалась, наблюдая, как он поднимается по ступенькам.
— Подожди! — крикнула она, поняв, что он собирался вернуться в дом.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы добежать до дома и подняться по ступенькам на крыльцо, где Лукас наблюдал за ней с тем же задумчивым выражением на лице. Харпер невольно ещё раз оценила его внешность… как обычного парня, а не дикаря, одетого в куртку из шкур животных. Крупный мускулистый мужчина с несколькими заметными шрамами, длинными волосами и короткой бородой. Не пещерный человек… нет… скорее горец, или… парень, уже несколько месяцев живущий вдали от цивилизации.
Очень красивый мужчина, который излучал мужественность и опасность. И если она была так взволнована, то почему обратила внимание именно на первое?
«Потому что это нельзя игнорировать, вот и всё», — сказала она себе.
Харпер поразило, насколько Лукас был привлекателен. Но это не сделает её менее осторожной с ним. Он походил на лесного, дикого кота, которого Харпер видела несколько раз.
«Красивый, но опасный. Даже жестокий».
Хотя Лукас не казался жестоким. Скорее осторожным… и любопытным. Умным и немного неуверенным.
Харпер сделала глубокий вдох. Дробовик внезапно упал, привлекая их внимание. Лукас взглянул на него — на этот раз небрежно — и снова на Харпер.
— Мне очень жаль. Я была невнимательна и груба. Я… мне показалось, я узнала медальон, висящий у тебя на шее. Он выглядит знакомым, и мне… Мне было интересно, смогу ли я посмотреть его, всего лишь на мгновение. Я отдам его обратно. Я просто… могу я взглянуть на него? Эм, Лукас. О, если ты не помнишь моего имени, я Харпер.
Харпер запнулась и почувствовала, что задыхается, волнение словно тугим жгутом перехватило дыхание. Она не могла понять, чем была вызвана такая бурная реакция её тела. Она с трудом могла поверить, что стоит там, в лесу, рядом с этим человеком. Не могла поверить, что поступила так опрометчиво.
«Глупо, очень глупо!»
Она однозначно жалела, что сделала всё в порыве, жалела, что не обдумала своё поведение более тщательно.
— Пожалуйста, — прошептала Харпер.
Светлые глаза Лукаса, казалось, немного смягчились, хотя он всё ещё смотрел на Харпер, будто она была аномалией, которую он пытался, но не мог понять.
Их взгляды встретились, когда он вытащил кожаный шнурок из воротника рубашки, и её взгляд переместился к его большой, покрытой шрамами руке.
Дыхание Харпер сбилось, и она шагнула вперед, её дрожащие пальцы потянулись к маленькому круглому кусочку серебра, замирая от внезапно возросшего страха.
«А что, если… что, если…»
Харпер словно стояла на краю пропасти. Следующие несколько секунд могут всё изменить. С быстрым выдохом она протянула руку и схватила медальон, её рука коснулась его, когда она сделала ещё один шаг к Лукасу. Они стояли нос к носу. Она приподняла подбородок, глядя на него, а он смотрел на неё сверху вниз, их дыхание смешивалось, и казалось, что сила момента обрушилась на них обоих. Она увидела, как раздуваются его ноздри, и поняла, что он только что глубоко вдохнул.
«Неужели он вдыхает её аромат?»
Лукас на мгновение опустил голову, так быстро, что она не заметила бы, если бы не стояла так близко, а потом снова втянул в себя воздух. Да, он вдыхал её запах. И что-то, промелькнувшее в его глазах, сказало ей, что ему понравилось. Это заставило её желудок сжаться каким-то странным, неведомым ранее образом, и она была так ошеломлена страхом, волнением и замешательством, что подумала, что может упасть в обморок.
Харпер не знала этой версии себя. Она всегда держала себя в руках. Всегда. И всё же, единственное, что она хотела сделать, это упасть ему на грудь и попросить обнять её на мгновение, пока она соберется с силами, чтобы рассмотреть медальон.
«Дикий кот», — напомнила она себе, делая маленький шаг назад.
Время замедлилось, и она с усилием оторвала от него взгляд, устремив его на медальон, на котором были выгравированы три сплетённых сердца.
«Всегда вместе, никогда врозь».
Харпер тихонько всхлипнула и потянулась другой рукой, раскрывая ногтем медальон, её руки так сильно дрожали, что он чуть не выскользнул. Медальон раскрылся, открыв её взору миниатюрную фотографию трёх человек, обнимающих друг друга, на их улыбающихся лицах ясно читалась радость.