Кэтрин попробовала кофе. Он был горячий и крепкий.
— Извини меня, Фред, просто я по утрам иногда плохо себя чувствую. Я даже не представляю, сколько сейчас времени. А бывают дни, когда я все время чувствую себя разбитой и у меня все валится из рук.
— Хорошая еда восстановит твои силы, — сказал Фредерик, допивая кофе.
— А по-моему, сон лучшее лекарство. Кажется, мы скоро приземляемся?
— Через час, как я говорил.
— Хорошо, оставшееся время я потрачу на то, чтобы окончательно проснуться. Я спала как сурок. — С этими словами она повалилась на спину и, вытянувшись, замерла. — Я плохой компаньон.
Своим поведением она снова хочет отпугнуть меня, подумал Фредерик.
— Со мной такое случается, когда я возвращаюсь с концерта. Лучше будет для нас обоих завтра отдохнуть. Как ты спал?
— Замечательно, с тобой рядом.
Кэтрин открыла от удивления рот.
— Что-о-о?!
— Я сказал, что хорошо спал с тобой, здесь, на тахте. Ты так уютно прижималась ко мне.
Кэтрин видела, что он наслаждается ее реакцией. Его синие глаза смеялись.
— Ты не имел права… — начала было она.
— Я всегда мечтал стать первым мужчиной, который будет спать с тобой. Хочешь еще кофе?
Лицо Кэтрин запылало, глаза потемнели от гнева. Она вскочила. Фредерик выхватил у нее чашку с кофе, опасаясь, что она бросит ее в стену. С минуту она стояла, тяжело дыша.
— Напрасно тешишь себя такой мыслью. Ты не знаешь, со сколькими мужчинами спала я до тебя.
Очень осторожно он поставил обе чашки на стол и спокойно посмотрел на нее.
— Ты невинна сейчас так же, как в день своего рождения, Кэт. Едва ли хоть один мужчина дотронулся до тебя и тем более слился с тобой в любви.
Она взорвалась как порох.
— Ты ничего не знаешь обо мне, Фредерик Эмбридж! И это не твое дело, были у меня мужчины эти шесть лет или нет!
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Невинности не стоит стыдиться, Кэт.
— Я не… — Она запнулась, сжав кулаки. — Ты не имел права… — Слова застряли у нее в горле, она неистово тряхнула головой и в замешательстве уставилась на него. — Пока я спала! — крикнула она.
— Что я тебе такого плохого сделал, пока ты спала? — спросил он и растянулся на тахте. — Я что, ограбил тебя? — Его юмор показался ей неуместным. — Было место рядом с тобой, ты же не лежала поперек тахты!
— Не смейся надо мной!
— Тогда не будь такой глупой. — Он потянулся за сигаретой, и в его глазах больше не светились насмешливые искорки. — Я мог бы взять тебя, если бы захотел, не сомневайся в этом.
— У вас удивительно крепкие нервы, мистер Эмбридж! Пожалуйста, запомните, что вы не посвящены в подробности моей интимной жизни и не будете иметь меня, потому что я этого не хочу. Я сама выбираю себе любовников.
Она не ожидала, что он вскочит как бешеный. Но Фред бросился на нее, схватил за запястья и резким движением опрокинул на тахту, придавив своим телом. Она задохнулась от неожиданности, от того, что ей пришлось стерпеть, от того, с какой силой он притиснул ее к ложу. Никогда, ни в какие времена, ни в прошлом, ни в настоящем, она не была так ошеломлена и разгневана. Она не могла бороться, даже пошевелиться, а только смотрела на него, и глаза ее пылали яростью. Она не верила до этих пор, что он может применить силу. Пальцы одной руки вцепились в ее запястья, а другая блуждала по ее шее.
— Как ты думаешь, долго я смогу выдержать такое напряжение? — Голос его был хриплым. Кэтрин тяжело дышала от страха. — Ты лжешь мне о своих любовниках? Или, о Господи, действительно у тебя есть кто-то? Ответь мне, хочешь ты меня или нет? Ты добьешься, что я напою тебя шампанским допьяна, чтобы ты сама легла со мной. Я могу взять тебя сейчас, сию минуту, и более того, ты отдашься мне более чем добровольно. — У него дрожал голос. — Я знаю, что ты со мной играешь, не забывай этого.
Их прерывистые дыхания смешивались. Наконец Фредерик отпустил ее, встал, повернулся и отошел к иллюминатору. Кэтрин лежала и массировала запястья.
— Я лег ночью рядом с тобой потому, что хотел быть ближе к тебе. Я испытывал только нежность — ничего больше. Я не трогал тебя. Совершенно невинное удовольствие — так провести ночь. А сейчас я напугал тебя. Прости. Такого никогда не случалось раньше, чтобы я тебя оскорбил. Прошу, прости меня.
Кэтрин расплакалась. Она глотала слезы, не в силах справиться с собой. Она оплакивала свою вину, стыд и страх. Ее реакция на поведение Фредерика была естественной, но, Боже, чего только она не наговорила ему! Однако ведь это он тогда бросил ее, а сейчас, со злостью, сказал обидные слова и воспользовался своим физическим превосходством. А может, она ошибалась в оценке его.
Кэтрин робко приблизилась к нему сзади. Она уже не сердилась, более того, стыдилась себя и надеялась, что он тоже смягчится.
— Фред, извини меня, — сказала она тихонько, — это было глупо с моей стороны, и что еще хуже, несправедливо по отношению к тебе. Мне ужасно совестно. Я хотела тебя разозлить, была вне себя. Думаю, что и… — Кэтрин сбилась, пытаясь объяснить свои чувства. Даже сейчас у нее внутри все кипело.
Он тихо выругался.
— Я искушал тебя.
— Очень мило с твоей стороны. — Она пыталась представить в смешном виде то, что произошло между ними. — Ты гораздо лучше, чем думала я. Но когда я разозлюсь, то не соображаю, что говорю.
— Ясно, никто не соображает, я тоже. Посмотри на меня, Кэт. — Он повернулся и увидел следы слез на ее глазах. — Черт! — выругался он, подошел к столу и взял сигарету. — Прости, дорогая, я потерял самообладание. Такое не часто случается со мной, потому что это отвратительно. Но ты достигла своей цели, и это напоминает мне время, когда, шесть лет назад, мы были вместе.
— Пожалуй, ни один из нас не должен вспоминать об этом.
— Пожалуй, — задумчиво произнес Фредерик. Он снова казался спокойным и сосредоточенным. — Во всяком случае, сейчас. Мы продолжим завтра. — Он улыбнулся, и Кэтрин почувствовала, как спадает его напряжение. — По-моему, нам не следует ждать, пока мы обоснуемся и начнем спорить.
— Не стоит. Но учти, что там, у тебя в Сандерленде, я всегда буду раздражительной, — ответила смеясь Кэтрин. Она встала на цыпочки и поцеловала его. — Я правда прошу прощения, Фредерик.
— Ты уже прощена!
— Да? Только помни, если такое случится еще раз, то тебе несдобровать.
Фредерик дернул ее за волосы и тоже рассмеялся.
— А не выпить ли нам еще кофе, пока не сел самолет?
Он ушел в буфетную, а Кэтрин стояла и вспоминала то, что было шесть лет назад.
Она отлично все помнила: каждое слово, каждый жест, каждую ошибку. Они были одни, и он хотел ее. И она хотела его. Затем что-то с ней случилось, то ли в ней взыграла гордость, то ли это был страх потерять невинность. Она оттолкнула его, не объясняя причин, начала кричать почти истерически. Он был внимателен и сдержан, но потом его терпение лопнуло, вроде как сегодня. И внезапно он стал холоден, ужасно холоден. Сопоставляя эти две реакции Фреда на ее поведение, Кэтрин предпочла пылкую и неистовую, как сегодня, той презрительно-ледяной враждебности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});