Читать интересную книгу Северный ветер - Владимир Прасолов

Мыскова с заплаканными глазами и Пучинский с дергающейся от нервного тика щекой долго молча сидели не раздеваясь на кухне.

— Ниночка, прости меня, я идиот, рассказал обо всем на кафедре, кто-то донес, прости, родная.

Мыскова прижалась к Семену Моисеевичу, зарылась руками в его курчавую шевелюру.

— Семен, ты ни в чем не виноват, это время такое. Как бы упредить Вангола об опасности, они будут его искать.

— Не знаю, это невозможно… хорошо хоть Володька успел уехать, разве найдут они его… А и найдут, что он им скажет… только мои предположения… Господи, как ты была права, Нина…

Владимир, о котором так беспокоились Мыскова и Пучинский, ничего не знавший о происходящих в Иркутске событиях, спокойно ехал в жарко натопленной теплушке с такими же, как он, новобранцами. Он пришел в военкомат на следующий день по возвращении из экспедиции, и его сразу взяли. Знание картографии, почти законченное высшее образование — это решило его военную судьбу. «В артиллерийское училище», — размашисто написал на его деле начальник. Два часа на сборы. Эшелон уже стоял на станции. Куда повезут, не знал никто, куда-то под Москву, и ладно… Сопровождающий их сержант, чуть старше, чем они, по возрасту, держался с ними строго официально. Никто не видел, чтобы он улыбнулся. Может, потому, что недоставало у него переднего зуба… Военное обмундирование им еще не выдали, и только налысо обритые и потому сверкающие белизной головы — единственное, что их объединяло и одновременно отличало от вокзального люда, непонятно куда едущего и вообще откуда-то вдруг взявшегося, шатающегося разномастными толпами даже на небольших, раньше всегда безлюдных станциях Транссибирской железной дороги…

— Товарищ сержант, а когда нам форму выдадут и оружие?

— Придет время — выдадут.

— А когда нас на фронт отправят?

— Придет время — отправят.

— А когда?..

— Придет время — тогда…

— Да, сержант у нас что надо, грамотный, все знает… — шутили в теплушке.

Владимир как-то само собой все время был в центре внимания, его складная ловкая фигура и простое обветренное лицо с выгоревшими на солнце до белизны бровями, умение приспособить все, что ни есть вокруг, «для пользы дела», притягивало к нему людей. А когда он начинал рассказывать о своих приключениях в тайге, его слушали просто завороженно.

Даже сержант как-то подсел к ним и долго слушал, Владимир как раз рассказывал о своем злополучном купании, когда на него вышли бандиты и он остался живым только чудом, бросившись в стремнину реки.

— Я же один был, ну и купался нагишом, чего исподнее мочить, а тут эти гады. Уплыть-то от них удалось, а вот голышом в тайге, братцы, очень плохо…

— Да, мошка, поди, тебе струмент-то подпортила, — подначил кто-то под общий смех.

— Повезло, мошка уже отошла, но комар жару дал… — отшутился Владимир улыбаясь.

— Так кто же это был? — спросил кто-то из слушавших.

— Беглый уголовник, убийца по кличке Остап, и его подручные, тоже, наверное, зэки, я толком не знаю, их потом Вангол со своей группой настиг и уничтожил возле пещеры, жаль только, они, сволочи, успели старого охотника Такдыгана замучить до смерти. А он, старик этот, меня, дурня, искать вышел, да на них напоролся. Простить себе не могу, из-за меня он погиб…

— Ну, ты прям как Лев Толстой чешешь, не на фронт тебя надо, а прямиком в писатели… — с явной издевкой прогнусавил кто-то из темноты вагона.

Владимир замолчал, растерявшись от неожиданного нападения.

— Ну ты, а ну, умолкни, вошь канцелярская… — угрожающе поднялся один из парней.

— Тихо! — спокойно произнес сержант. — Ты там свое мнение оставь при себе, не хочешь — не слушай. Еще раз вякнешь — долго жалеть придется…

И, обратившись к Владимиру, спросил:

— Как ты сказал, Вангол с группой банду Остапа порешил?

— Да, а что?

— Знаком я с этими людьми был, с обоими…

— Товарищ сержант, вы знали Вангола? — удивился Владимир.

— Да и Остапа тоже довелось узнать. Не веришь? Ну-ка, помоги!

Сержант встал, расстегнул ремень и, повернувшись спиной, стал задирать гимнастерку. Кто-то из находившихся рядом помог, и все увидели на спине под левой лопаткой большой багровый шрам.

— Это Остап меня ножом в поезде убивал, да не смог, я двужильный, так врачи в госпитале сказали. Выжил. А вот Ванголу от души благодарен за то, что он этого гада порешил. На совести этого зверя не одна жизнь безвинно порушенная, хотя какая там у него совесть, не было у него ее никогда. Ну да ладно, теперь эта гнида уже никому зла не причинит. А когда ты Вангола-то видел?

— Дак вот недавно, две недели как расстались в тайге, мы с экспедицией в Иркутск, а он со своей группой на железную дорогу к Улан-Удэ пошел.

— Жаль, я тогда очень плох был, тяжелое ранение, не поговорил толком с этим Ванголом, но мужик он что надо. Я ведь через него жену себе нашел, сказал он мне — ждет тебя она и любит, я и поверил ему, и не ошибся, а мог бы мимо пройти, война, дескать… Вот так вот. Мало ли где встретишь его, поклон от меня передай и скажи, что помню его и всегда рад буду ему помочь. Может на меня положиться.

Все это сержант говорил при всех и в полной тишине. Только стук колес да его тихий голос. Когда он замолчал, все с облегчением вздохнули. Может, оттого, что поверили, что добро всегда побеждает зло, может, потому, что поняли, что есть настоящие верные друзья на этой земле.

Рано утром эшелон остановился. Владимир выскочил на насыпь, какая-то женщина подошла к нему и протянула кастрюльку с вареной картошкой:

— Возьми, сынок, только с печи, еще горячая.

— У меня денег нет, мамаша…

— Не надо денег, возьми, может, моего сынка Коленьку кто-то так же покормит, возьми, сынок. Возьми, у вас там есть куда высыпать, кастрюлька-то у меня одна только осталась…

Владимир взял из рук женщины кастрюльку, завернутую в полотенце, и передал в теплушку.

— Спасибо большое вам! — поблагодарил он женщину и пошел вдоль состава. Женщина перекрестила его несколько раз и долго смотрела вслед.

Владимир прошелся вдоль эшелона, набрал воды и уже шел назад, когда его догнал сержант:

— Погодь, парень, поговорить надо.

Владимир остановился.

— Тут это, вот какое дело. Нас сейчас особист собирал, ориентировку зачитывал.

— Какую ориентировку?

— Такую, Вангола и его людей ищут, враги они…

— Как враги? Кто враги? Они? — возмутился Владимир.

— Тихо говори, ты чё? Я, слава богу, и без тебя знаю Вангола, но на всякий случай ты больше про него в теплушке не трави. Про другое чё-нибудь заверни, ты на это мастак, а про него помалкивай, мало ли, народ всякий едет… Понял?

— Понял. Только ничего не понял. Как это может быть, чтобы…

— У нас все может быть, видишь, зуба нет. — Сержант пальцем показал пробоину. — Это вот особисты выясняли, не диверсант ли я немецкий, что эшелон под откос пустил. А я в этом самом эшелоне ехал, чудом вдвоем уцелели, а нас трое суток по мордам… У нас всякое бывает, пока разберутся — и шлепнуть могут. Так что помалкивай, парень, а то и до фронта можно не дожить.

Они вместе заскочили в уже тронувшийся эшелон.

В это время по всем районам страны, еще не занятым немцами, был отправлен срочный циркуляр о розыске и задержании Вангола, Макушева и Арефьева. Вернее, Вангола и двоих мужчин — фамилии их были неизвестны, поскольку ни Мыскова, ни Пучинский их не знали, только не очень точные словесные портреты и имена попали в циркуляр. Гэпэушники понимали, что шансов выловить этих людей в круговерти военного времени практически нет, но порядок есть порядок. Кроме того, в циркуляре было указано, что разыскиваются они в связи с хищением в особо крупном размере золотых и серебряных монет царской чеканки.

Через неделю протоколы допросов и другие материалы дела лежали на столе у Берии. Все, что касалось золота, обязательно и срочно докладывалось Лаврентию Павловичу. Неужели обнаружен золотой запас России?

Берия был зол оттого, что добыто очень мало информации, очень мало. Только то, что якобы один из этих людей, тот, что со странным именем, скорее всего зэковской кличкой Вангол, возможно, знает место, где лежит спрятанное колчаковским офицером Павловым золото, пропавшее бесследно в 1919 году.

Он взял следствие под личный контроль, и десятки, сотни людей его ведомства засучив рукава принялись за дело. Найти и взять живым, только живым и невредимым взять этого Вангола…

Через неделю на столе наркома лежало личное дело курсанта спецшколы разведывательного управления Игоря Сергеева, служебный псевдоним которого был Вангол. Он был родом из Иркутска, и это говорило о многом. По информационным данным, выпускник имел выдающиеся способности и планировался во внешнюю разведку, но в связи со сложной ситуацией был заброшен в составе группы в прифронтовые тылы для борьбы с диверсионными силами противника на Киевском направлении. Группа с задания не вернулась. Все члены группы, в том числе и Вангол, считаются без вести пропавшими. Спецкурьер с фотографией Вангола срочно вылетел в Иркутск, где подследственные Пучинский и Мыскова, задержанные до особого распоряжения, опознали Вангола. С этого момента операция по розыску и задержанию Вангола приобрела особый статус. Сверхважный — по определению самого генерального комиссара госбезопасности Берии.