у листьев, сложенных кончиками в трубочку, и дернула за висящую рядом лиану. Прямо из этих листьев полилась маленькая струя воды.
– Когда дергаешь за эту лиану, вытекает небольшая порция воды, – объясняла Алекса, моя руки. – Теперь ты.
Элайджи подошел к этому удивительному крану, Алекса дернула за веревку, и с листьев прямо в его ладони полилась прохладная роса.
Когда они зашли обратно в дом, на столе уже стояли тарелочки в виде раковин, на которых красовались золотистые румяные лепешки.
– Это самая вкусная еда из всех, что я пробовал. Невиэль, вы просто волшебница, – с восторгом воскликнул Элайджи, попробовав лакомство.
– Спасибо, сынок, спасибо, родной, – обняла его ласковая Невиэль. – Вот, возьми еще, – и она положила в тарелку уплетающего за обе щеки Элайджи еще пару лепешек.
Невиэль даже не села кушать с ними, она просто смотрела, как ели Алекса с Элайджи, и радовалась от всего сердца. Когда она улыбалась, ее пухленькие щечки наливались румянцем и блестели, прямо как эти румяные лепешки. И вообще она выглядела, как добрая фея из сказки. Невиэль носила длинное закрытое платье, так как не могла уже похвастаться фигурой, но ей это было очень даже к лицу. На самом платье красовались вышитые цветы, а впереди, как у каждой хорошей хозяюшки, был завязан фартук с рюшечками. Зато ее прическа не шла ни в какое сравнение. Цвет волос у нее был дымчато-пепельный, а впереди выделялись две большие пряди: белая и фиолетовая. Сначала Элайджи показалось, что Невиэль собирает их сзади в пучок, но потом он рассмотрел, что волосы ее сами по себе росли вверх и приняли форму редьки на ее голове, заканчиваясь тоненьким острым кончиком, торчащим вверх. Но больше всего Элайджи понравилось, что у Невиэль были очень добрые глаза, такие же добрые, как у Дороти Лей, с морщинками от смеха.
Входная дверь распахнулась, и в дом вошел эльф.
– Папа! – радостно крикнула Алекса и, вылетев из-за стола, бросилась ему на шею.
– Алексия, оставь отца в покое. Сперва доешь свои лепешки, – попыталась сказать Невиэль как можно нравоучительней, что ей, в принципе, никогда не удавалось.
Отец Алексы был мужчиной серьезным и немногословным. Даже в его имени – Сайлас – было какое-то спокойствие и тишина. Он был небогат на мимику, но что-то в его сдержанности, в его картинах и в его взгляде выдавало в нем доброго и мягкого человека, вернее эльфа. Сайлас был одним из лесных эльфов, поэтому в его одежде преобладали зеленый и коричневый цвета, волосы были темно-каштановыми, а небольшая аккуратная борода с двумя пепельными полосами по бокам придавала ему особую важность. По рассказам Алексы Элайджи узнал, что ее отец является очень уважаемым эльфом и его картины висели даже во дворце, в покоях королевской семьи.
Возле двери вдруг что-то грюкнуло, и из небольшого отверстия в плетеную корзину упал лиственный сверток.
– Почта! – крикнула Невиэль мужу. И взявши только что присланный сверток, с огромным блаженством опрокинувшись в свое кресло, Сайлас с серьезным видом начал читать последние новости.
День пролетел незаметно. Столько нового и непознанного сегодня открылось перед Элайджи, что упорядочить все это в голове было просто невозможно. Элайджи стало чуждо слово «не верю», с этого дня он мог поверить во что угодно. Вечер быстро превратился в ночь. Элайджи лежал на листе и не мог налюбоваться таким звездным небом. Свежий воздух и красота вокруг убаюкивали его.
– Что мы будем делать завтра? – спросил он у Алексы.
– Завтра… мы научим тебя летать.
Элайджи улыбнулся и снова посмотрел на звезды.
– А Невиэль и Сайлас, как ты думаешь, они меня примут? – немного неуверенно спросил он.
– Конечно, они примут любого, кто станет мне другом, – ответила эльфия.
– Наверное, это здорово, – последовало после небольшой паузы.
– Что здорово? – переспросила Алекса.
– Иметь родителей… да еще таких. Ты знаешь, меня еще никто так не обнимал, как твоя мама. И это было так… – Но Элайджи замолчал, потому что ему было тяжело подобрать слова, описать то, что он почувствовал, когда Невиэль приобняла его.
– Мне очень жаль, что у тебя нет родителей. И ты о них совсем ничего не знаешь?
– Нет. Все, что они мне дали, это имя. Но я готов обойти весь мир, чтобы найти их. Чтобы спросить у них, почему они меня бросили. Почему они не любили меня? И неужели я совсем им был не нужен?
– Не думай об этом, – попыталась успокоить его эльфия. – Может быть, сложились какие-то обстоятельства, и они не смогли тебя оставить. Ведь они не бросили тебя где-то в лесу, а подыскали тебе дом и имя тебе тоже дали. Я уверена, что мои родители примут тебя как родного. Только пока давай молчать о том, что ты не совсем эльф.
– Но я не хочу их обманывать! – возразил Элайджи.
– Не обманывать, а не договаривать. Это разные вещи, – подметила Алекса, многозначительно приподняв указательный палец.
Когда они зашли в дом, все внутри с приходом ночи выглядело по-другому. Комната словно преобразилась. Росшие на стенах маленькие бутоны чуть приоткрылись и, заманив нескольких светлячков, выглядели как маленькие лампочки. В комнате было тихо, на стены густой пеленой легла тень ночи. И только эти лампочки и небольшое свечение, что исходило от крыльев эльфов, придавало комнате сказочные сумерки. Все это напоминало палатку у костра. Алекса села на зеленый ковер в позе лотоса и потянула за рукав вниз Элайджи. Эльфия хлопнула в ладоши несколько раз, и из одного бутона-лампочки вылетели светлячки, которые тотчас же закружились над ними, словно танцевали хоровод.
– Какая красота! – восхищенно прошептал Элайджи.
Алекса, улыбнувшись, качающими движениями несколько раз опустила ладони вниз, будто давая команду светлячкам спуститься. И они послушались ее. Светлячки из большого хоровода уплотнились в маленький кружочек и осели на голову Элайджи, словно светящаяся диадема.
– Как ты это делаешь? – не переставал удивляться и восхищаться Элайджи.
– Она их дрессирует, – засмеялась Невиэль, вошедшая в комнату.
– Хватит баловаться, мне совсем ничего не видно, – властным голосом отозвался Сайлас, и светлячки мигом бросились обратно в бутон. – Алексус, подай мне свежей пыльцы, – продолжил он более мягко.
Алекса взяла небольшую посудину и зачерпнула пыльцу из огромного цветка, что рос в углу комнаты.
– Пыльца – и в пустыне пыльца, – отметил Сайлас, сделав пару глотков. – Держи, – протянул он посудину с пыльцой Элайджи. – Это полезно для крыльев.
От этих слов Элайджи даже закашлял.
– Спасибо, – неуверенно сказал он, поглядывая на Алексу.
Да, пыльца была действительно неописуемо вкусной. Элайджи всмотрелся в пейзаж на картине, над которой летало несколько светлячков.
– Вот настоящая дрессировка, – усмехнулся Сайлас и капнул несколько капель пыльцы на подоконник, на которые мгновенно накинулись крохотные светящиеся создания.
– Тебя интересует живопись? – обратился он к Элайджи.
– Да… вернее, нет… то есть я хотел сказать, что вы очень красиво рисуете.
– Вот посмотри, что ты