— Левая рука выше, правая ниже, — крикнул он. — И не делай резких движений бей плавно.
— Папочка, иди сюда! — позвал Йен. — Покажи ей сам. Она не знает, как надо.
— Не беспокойтесь, — поспешно выпалила я и сделала первый удар. Не очень успешно.
Дик ликовал. Йен выглядел таким же расстроенным, как тренер проигравшей футбольной команды. Дик, высунув язык, еще раз тщательно прицелился, и я вдруг краем глаза увидела мелькнувшее рядом голубое пятно. Две большие ладони протянулись над моими плечами и легли на мои руки, сжимавшие молоток. В следующую секунду к нам присоединилась еще и Рут.
— Оставайтесь в этой позиции, — посоветовал мне Колин. — Молоток слегка вверх, и позвольте ему двигаться плавно. Вот так…
Мой мяч легко покатился по траве и сбил мяч Дика с курса.
— Видите! — Мой наставник убрал руки, и я вновь почувствовала прохладный ветерок. Странно, оказывается, было довольно холодно.
— Это нечестно! — обвинил меня Дик. — Он вам помог.
— Если хочешь, я помогу тебе, — дружелюбно предложил Йен. — Хочешь?
Дик презрительно оглядел его:
— Брысь отсюда, девчонка! Ты и твоя красная юбка!
Щеки Йена стали такого же цвета, как его килт.
— Это не юбка! — заорал он и пулей бросился на обидчика.
Сцепившись, мальчишки упали и покатились по траве, молотя друг друга кулаками и коленками. Колин растащил их и, бесцеремонно встряхнув, поставил на ноги. Дик выглядел практически невредимым, зато белым кружевным манжетам Йена здорово досталось.
— Пожмите руки, — сердито приказал Колин. — Ты первый, Йен. Ты это начал.
— Это не он начал, папочка, — пропищала вдруг Рут, — а вот он! — И в ярости указала на Дика. — Это не юбка, — добавила она, — а килт!
— Как насчет того, чтобы вам двоим сбегать умыться? — дипломатично предложил Колин. — Дебре и Дику надо закончить игру.
К моему удивлению, близнецы послушно бросились по лужайке к отелю, и я с уважением взглянула на их отца. Он вернулся на скамейку, сел, скрестив руки на груди, и задумчиво уставился в небо.
Игра, однако, продолжалась недолго. Через несколько минут Дик оглянулся на отель и сказал:
— Я должен идти. Папа меня зовет. — Бросив свой молоток, он умчался.
— Какой послушный мальчик! — одобрительно усмехнулся Колин, подобрав его молоток и прихватив заодно и мой.
Он весело улыбался, когда мы шли с ним вместе по тропинке, благодарил меня за спасательную экспедицию в понедельник и вчерашнюю прогулку с Йеном.
— О, что вы, это вовсе не было одолжением! — запротестовала я. — Я и сама наслаждалась каждой минутой.
— Вы очень любите детей. — Это было утверждение, не вопрос.
— Как и вы, — рискнула заметить я.
Мои слова остались без ответа. Колин, который случайно взглянул на серое здание отеля, резко остановился, и его глаза округлились.
— Боже мой! — прошептал он и бросился вперед.
Тут и я увидела то, что его напугало. Особняк был спланирован оригинально: гостиная и столовая выступали аркером и небольшими уступами поднимались ко второму этажу, образуя под ним плоскую широкую крышу, и на этой крыше в позе верховного жреца застыла детская фигурка, а перед ней полыхало пламя костра… Колин мчался впереди, я бежала за ним. Что там пророчил Адам? Что однажды близнецы сожгут отель?
Вверх по лестнице и вдоль по коридору к комнате, в которой я с Адамом в понедельник укладывала ребятишек, мы пронеслись как ветер. Колин ногой распахнул дверь и, подскочив к окну, высунулся наружу. Ровная площадка внизу была теперь пустой, как и спальня, но костер продолжал весело гореть ярким пламенем. Я охнула от удивления, когда поняла, что в нем уничтожалось, — красная шотландка и белое кружево… Огонь был небольшим, и его легко удалось потушить — Колин просто затоптал костер, осталась только кучка обгоревших тряпок.
Он как раз вернулся в комнату, когда Йен, одетый в майку и шорты, вышел из ванной. «Интересно, — подумала я, — замечает ли его отец, что они с ним очень похожи? В любых обстоятельствах: на сцене, на лужайке для крокета или где-то еще — они дарят окружающим одинаковую улыбку, предлагая всем свою дружбу и поддержку».
— Папа, Дебора может поехать с нами к морю?
— К морю? — мрачно переспросил Колин Камерон. — Тебе лучше забыть о морс. Ты не поедешь.
Улыбка мгновенно исчезла с лица мальчика, глаза округлились, рот скривился от возмущения.
— Ты обещал, что мы поедем в Торки! Ты обещал! Ты сказал, что мы поедем купаться!
Большая ладонь опустилась на плечо Йена и подтолкнула его к окну.
— Что ты об этом думаешь?
— Это… это мой килт! — выпалил Йен. — Его сож-жгли! — Он восторженно улыбнулся. — Кто сжег мой килт?
— Мне тоже хотелось бы это знать, — резко сказал Колин. — Гораздо больше, чем ехать на море. А кто-то, видимо, не желает признаваться.
— Я этого не делал, папа! — До Йена, судя по всему, только сейчас дошло, что происходит. Он стоял, растерянно переводя взгляд с одного из нас на другого. — Я не жег его, папочка. Я принимал душ!
Тихий скрип двери возвестил о приходе Рут. Девочка остановилась на пороге, заложив руки за спину. Так же она стояла в понедельник в воде, безучастно ожидая неприятностей. В порыве жалости я бросилась к ней и обняла за плечи. Она была такой тоненькой, кроткой и испуганной…
— Все хорошо, дорогая, — прошептала я. — Папа не сердится на тебя.
Шоколадные глазенки посмотрели на меня, и девочка вновь потупилась.
В столовой час спустя, разглядывая спину Колина Камерона, сидевшего со всем семейством за соседним столиком, я грустно подумала о том, что никогда еще мне не приходилось видеть такие печально поникшие широкие плечи. Он на самом деле выглядел удрученным. Такими же были и близнецы. Вскоре послышался звон отложенных ложек.
— Что нужно сказать? — строго спросила Магда.
— Извини, папочка, — покорно произнесла Рут и соскользнула со стула.
— Извини, папочка, — громко повторил Йен и спрыгнул на пол со своего.
Магда, взяв девочку за руку, медленно и грациозно поднялась. Это было проделано так, как будто она говорила: «Смотрите на меня — я королева!»
«Она же не станет…» — скептически подумала я, но она сделала это.
— Извини, папочка, — сказала Магда и по-царски прошествовала с близнецами к двери.
Чувствуя, что сейчас лопну от смеха, я поспешно уткнулась в носовой платок.
Прививать хорошие манеры, разумеется, необходимо, особенно в этом непредсказуемом возрасте, и, поскольку близнецы были сущим наказанием, в общественных местах с ними обходились гораздо строже, чем обычно. Но если двое детишек всю неделю ждут, чтобы их чмокали, тискали и крепко обнимали, а вместо этого получают урок этикета и суровые взгляды…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});