Занавес, скрывающий один из выходов на террасу, заколыхался. На мгновение за ним появился черный слуга. Он сделал хозяину короткий знак рукой и тут же снова скрылся за портьерой. Словно все это время только и ожидая этого сигнала, Аба эль Маан поклонился и поспешно вышел из комнаты.
Вплоть до этой самой минуты Стерн избегал смотреть на Каролину. Он боялся ее первого взгляда, первых слов, боялся, что вчера вечером больно обидел ее. Она никогда не сможет понять, почему он не мог поступить иначе. Но теперь, когда Каролина стояла в двух шагах от него, он позабыл обо всем. Рамон был уже не властен над собой. Эта любовь была сильнее его воли.
– Что с Тимуром? – спросила Каролина.
Почему он не подходит к ней? Почему не прижимает ее к себе? Ему казалось: поступи он так, и все сразу станет хорошо. Вместо этого Стерн сказал:
– Я еще раз попросил у Абы эль Маана разрешения осмотреть мальчика, однако он и слышать об этом не хочет.
Каролина окинула взглядом комнату. Они были одни, но при этом ее не покидало ощущение, что за ними зорко наблюдают, их разговоры подслушивают. Она невольно понизила голос:
– Мы должны убираться из этого города. Вы это знаете так же хорошо, как и я. Аба эль Маан сам говорил о побеге. Что же нас останавливает?
– У нас нет ни денег, ни запасов, ни животных. Я послал Алманзора в караван-сарай, чтобы он разузнал что-нибудь о Зинаиде. Сейчас мы не можем уехать. Даже имей мы деньги и верблюдов – согласитесь ли вы покинуть Тимбукту без Зинаиды и ребенка?
Она печально покачала головой.
– Так скажите, что же нам делать? Стерн указал на карту, расстеленную на столе. По углам ее прижимали толстые книги. Верхний край карты окаймлял голубой цвет – это было Средиземное море. Алжир, Тунис, Марокко, Триполи. Стерн указал на Тимбукту.
– Есть три дороги в Алжир. Самая короткая и быстрая – на восток: спуститься на лодках по Нигеру к побережью. Самая длинная дорога – это путь паломников: через Гадамас, а потом вверх к Марокко и Фецу. Этим путем пришел я. Есть еще и третий. Он ведет через Сахару в Алжир. Он самый тяжелый и опасный – поэтому никто не заподозрит, что мы решили избрать его.
– На плане колодцев есть эти места?
Стерн кивнул:
– Однако без денег, без достаточного количества провизии и запасных животных не помогут и колодцы. Скорые курьеры, которые идут через Сахару, используют трех верблюдов на одного человека.
– Но здесь мы не можем чувствовать себя в безопасности. Слишком много людей в этом городе жаждет нашей смерти – больше, чем в пустыне. А что касается денег... – Эта мысль зародилась у Каролины, пока она говорила. – Подумайте об Измаиле абу Семине. Он ведь предложил нам свою помощь.
– Как пожелаете, – сухо ответил Рамон. – Однако в любом случае нам следует дождаться ночи.
Каролина хотела что-то возразить, однако Стерн был прав. Здесь они находились в заточении. Приходилось мириться с неизбежным. Каролина подошла к окну. Через металлические пластины жалюзи в комнату струился сухой, горячий воздух. Перед самым окном росла веерная акация. Внезапный порыв ветра растрепал серебристые ветви дерева. Это было как в Розамбу: когда ветер так трепал кроны деревьев, то немного позже он обычно пригонял облака, предвещающие собой скорую грозу. Каролина поманила Стерна к себе и указала ему на дерево, согнувшееся под новым порывом ветра. Внезапно она припомнила слова Абы эль Маана.
– Что он имел в виду, когда говорил, что мы должны молиться о дожде? – спросила она.
– В цистернах ничего не осталось. Колодцы пересохли. Молитвы, колдовство – ничего не помогло. Теперь они верят, что нашли причину того, почему Аллах отвернулся от них: христиане!
– Вы думаете, наша жизнь зависит от того, пойдет дождь или нет?
Стерн кивнул, не глядя на нее. Ветер неожиданно улегся. Крона акации замерла, серебристые листья жалко поникли. Незамутненное, ярко-синее небо царило над серым городом. Каролина внезапно улыбнулась:
– Мне кажется, будет лучше, если мы станем рассчитывать только на самих себя, а не на молитву. Когда наступит ночь?
– Слушайте муэдзина. Когда он призовет к пятой молитве, значит, нам пора.
В прихожей мусульманской школы, где ученики оставляли свои плащи и обувь, Каролина и Стерн ждали пятого призыва муэдзина.
С террасы, где сидели ученики, доносились приглушенные голоса. Один из мальчиков повторял стихи, прочитанные учителем. Во втором ряду одно место пустовало. На синей подушке лежали четки из желтого берилла. Не было ли это место Тимура? Мысли о мальчике занимали Каролину целый день, может быть потому, что она не слышала ничего нового о его состоянии. Но сейчас это было не более чем имя, промелькнувшее в голове, не тревожа ее по-настоящему. Сейчас она полностью сконцентрировалась на том, что ей предстояло совершить.
Над городом раздался высокий, протяжный крик муэдзина. На террасе сразу стало тихо. Мальчики обратили свои лица к небу, подняли ладони на высоту плеч в молитвенном жесте. Потом опустили руки на колени и наклонились вперед, пока их лбы не коснулись пола.
С нетерпением следила Каролина за ходом молитвенной церемонии, которой, казалось, не будет конца. Наконец ученики поднялись с колен, и терраса тут же наполнилась их звонкими голосами. Смеясь и толкаясь, мальчики выходили в прихожую. Это была та самая минута, которую ждали беглецы. Стерн коснулся плеча Каролины. В джабелле из верблюжьей шерсти, с простым платком на голове, почти целиком закрывающим лицо, она казалась настоящей восточной женщиной. Каролина нанесла на лицо и руки слой темной пудры, подвела глаза черной краской. Они смешались с толпой учеников, поспешили вместе с ними вниз по широкой лестнице и через калитку вышли на улицу.
Нервное напряжение, измучившее Каролину во время долгого ожидания, сменилось радостью и ощущением свободы, как только калитка за ними закрылась. Крики трех муэдзинов эхом повторяли друг друга, растворяясь в вечернем воздухе.
Они остались одни.
Город словно вымер. Дома, обращенные на улицу глухими стенами без окон, казалось, излучали враждебность.
Надо всем властвовала изнуряющая жара и сухость. Этот воздух почти невозможно было вдыхать; земля на площади перед мечетью потрескалась и покрылась коркой от зноя. Все молило о дожде. Даже серый цвет стен, казалось, жаждал влаги.
На противоположной стороне улицы они заметили большое вытянутое здание. Его плоская крыша, украшенная башенками и зубцами, как стены замка, возвышалась над соседними домами. Ворота были огромные, но даже они казались маленькими на фоне массивного, сплошного фронтона. Из семи канделябров были зажжены только два. Под ними неподвижно, как статуи, стояли стражи, атлетического сложения негры в длинных суданских рубахах, перехваченных широкими поясами. В одной руке каждый держал мушкет, в другой – длинную пику. Каролина вопросительно взглянула на Стерна.