Читать интересную книгу Собака и лисица - Данило Майнарди

Итак, шутил ли я или говорил всерьез? Отчасти и то и другое. Мне хотелось слегка позабавиться и «поставить в трудное положение этакого миссионера в юбке».

Все дело в том, насколько нам удастся провести сложное упражнение на отрыв и не считать более человека высшим существом, которое всегда и всюду диктует ход событий. Если мы посмотрим на существующее положение вещей со стороны, то непременно заметим, что не все случаи одомашнивания можно рассматривать как исключительное достижение человека, который получил в свое распоряжение нового помощника. Нет, чаще всего такой результат бывает обоюдовыгодным. Животное, которое обретает новую экологическую нишу и приобщается к ней, своим присутствием видоизменяет ее и, следовательно, в большей или меньшей степени влияет на ход как биологической, так и культурной эволюции своего «хозяина». Достаточно хотя бы вспомнить, что означало одомашнивание лошади для человечества. А как дикое животное лошадь уже не существует.[15]

Я прекрасно отдаю себе отчет, насколько рискованной была бы мысль о шимпанзе как возможном кандидате на одомашнивание. Но ведь одомашнивание как эволюционное явление всегда поначалу шло медленно, неуверенно и не всегда приводило к заметным выгодам для человека. Например, лев находится в начальной стадии процесса одомашнивания; уже многие поколения он содержится в неволе, а в условиях полной свободы у себя на родине стал редким животным. Он предпочитает жить в заповедниках, которые являются не чем иным, как ограниченными территориями, находящимися под контролем человека. Его уже приучили селиться поближе к тем местам, где турист – приехавший по спецтуру, который включает все виды услуг: от самолета до отеля с кондиционированным воздухом и экологических эмоций, – не выходя из микроавтобуса и не подвергая себя риску, может любоваться царем зверей.

В этом столь «гуманном» мире даже лев должен служить приманкой для туристов.

Словом, я хочу сказать, что есть достаточно веские причины, чтобы тот или иной вид изменил ход своего эволюционного развития. И в основе всего иногда лежит одно лишь желание человека постоянно видеть (или слышать, если речь идет о канарейках) животное, принадлежащее данному виду.

Итак, если мы продолжим упражнение на отрыв от привычных понятий, то не исключено, что человек может предстать перед нами в виде преисполненного активности разумного термита, который вдруг заметил, насколько опасны вызванные им сдвиги на земном шаре – в исконной среде его обитания – и теперь силой своего разума пытается стать эдаким уравновешивающим механизмом. Он рассуждает примерно следующим образом: этот вид беру под защиту, ту часть территории оставляю под лесами, здесь еще немного попользуюсь, а там потравлю всю растительность и т. д. Животные же должны, коли сумеют, приспособиться к такому положению; им отводится роль быть «полезными» или «интересными». На худой конец они могут утешиться тем, что пока до них еще не дошли руки.

Но хватит ли человеку сил и умения, чтобы контролировать экологию мира – эту огромнейшую одомашненную среду обитания? Никто этого не знает. Однако ни для кого не секрет, что находящиеся под сильным воздействием нашего вида сферы непомерно расширяются, причем успех выживания обеспечен одним лишь домашним животным.

Здесь, пожалуй, самое время остановиться, иначе не будет конца сетованиям по поводу наших экологических несчастий. В начале этой главы я избрал объектом разговора такие, мягко говоря, не подходящие для темы одомашнивания виды, как шимпанзе и лев, оставив без внимания всех традиционных жителей скотного двора – лошадь, корову, курицу. Но действовал я так не без умысла. Мне хотелось нарисовать общую картину, которая позволила бы читателю понять, что в конце концов каждый вид может оказаться в новой для него экологической среде, а уже это в свою очередь определит новый для него путь эволюционного развития. И вот таким путем один вид животных может дать начало другому виду.

Теперь настала пора вернуться к собаке, чтобы понять ее сущность. Такой разговор позволит нам узнать, какова была история ее эволюционного развития после свершившегося великого переворота, когда собака вошла в экологический мир человека.

Происхождение собаки

В силу необходимости будем говорить о периоде, последовавшем после великого переворота, ибо ранее собака, как таковая, не существовала. Был волк. Пишу сейчас об этом спокойно и уверенно, хотя сам Дарвин, пораженный величайшим разнообразием собачьих пород, предположил, что и шакал дал начало некоторым породам собак. Позднее эту же идею поддержал Лоренц, исходивший из личных наблюдений и изучения различных пород собак. Однако в последнее время он честно и открыто развеял свое былое заблуждение и признал, что волк является единственным прародителем всех домашних собак[16]. Нынешним разнообразием пород собака обязана прежде всего уже имевшемуся значительному разнообразию среди волков, на чем мы остановимся ниже, и эволюции в условиях одомашненного существования. Не исключено, что на более поздних этапах развития собака получила незначительную дозу крови шакалов, прежде всего в Африке, а также и волчьей крови, примесь которой можно видеть у западносибирских лаек, скандинавских лосиных собак, эскимосских и, возможно, абруццких собак.

Собака живет бок о бок с человеком вот уже по крайней мере двенадцать тысяч лет. Древнейшие остатки этого животного были обнаружены в горах американского штата Айдахо. Радиоактивный метод исследования с помощью углерода-14 позволил точно определить их возраст – одиннадцать тысяч лет. Не меньший возраст имеют и окаменевшие остатки, найденные на Европейском континенте. Как показывают исследования, общим праотцем собаки (что подтверждается сходством в строении, прежде всего зубной системы) мог быть индийский волк Canislupuspallipes, проникший из Азии в Европу и Северную Америку в результате древнейших миграций человека. Поэтому мы не согрешим против истины, если будем считать, что одомашнивание собаки произошло двенадцать тысячелетий назад. Не исключено также, что взаимовыгодный симбиоз человека и волка имел место несколькими тысячелетиями ранее, а некоторые ученые склонны относить его к еще более позднему периоду.

В те далекие времена человек жил небольшими группами и вел довольно оседлый образ жизни. Мужчины были заняты охотой, а женщины собирали плоды, коренья, птичьи яйца и ухаживали за детьми. Вокруг постоянных стойбищ человека бродили волчьи стаи, привлекаемые остатками пищи. Такова общая картина. И хотя сценарий главного события очень древний, он до сих пор сохранил свою актуальность и действенность: то и дело мы наталкиваемся на племена, ведущие первобытный образ жизни, а само Событие с заглавной буквы – одомашнивание – повторяется и, возможно, еще не раз повторится с другими животными. Но несомненно одно: поначалу человек не задавался никакой целью. Он просто поддался соблазну, а уже позднее смог обнаружить, извлек ли он для себя какую-нибудь пользу.

Я уже говорил о значении инфантильных сигналов и их способности вызывать у взрослых особей, даже не относящихся к данному виду, участие и теплое родительское отношение к носителю таких сигналов. Этот природный механизм прекрасно отлажен, и следует признать, что даже мы, люди, подпадаем под его воздействие. Не суть важно, что объектом покровительства может стать, например, поросенок в Амазонии, щенок динго в Австралии, детеныш газели или шакала в Африке. Самое главное, что повсюду существует неписаное правило «братской взаимопомощи», свойственное нам, млекопитающим, а также нашим собратьям по горячей крови – птицам.

Именно эти два класса подпали под «сладостный обман инфантильных черт». Вот он, этологический ключ, открывший первую дверь для одомашнивания собаки.

Чтобы осознать это в полной мере, необходимо мыслить категориями языка животных. Когда одно животное издает звук, производит те или иные телодвижения или выделяет химический секрет, а другое отвечает соответствующим поведением, тогда такие действия становятся сообщениями, сигналами, языком – то есть той основой, на которой строится любое общение. Обычно подобного рода сигналы воспринимаются животными того же вида, но порой дело обстоит иначе. Соответствие сигналов, умение распознавать их и инстинктивно реагировать на них соответствующим образом – все это очень важные свойства живых существ. Так, например, животные разных видов, но живущие бок о бок друг с другом, распознают и соответствующим образом реагируют на общий сигнал тревоги, убегая или прячась от опасности. Здесь совершенно очевидно проявление функции межвидовой связи, а именно: любой, кто первым заметит хищника, должен тут же оповестить об опасности всех остальных.