Когда мы были маленькими, мы проводили очень много времени вместе. Джейми была лишь на два года моложе меня, но с раннего возраста я ощущала потребность защищать ее. Она всегда была скромной и неуверенной, постоянно боролась со своим внешним видом, когда стала достаточно взрослой, чтобы беспокоиться об этом.
Она просто не понимала, насколько красивой на самом деле была. Она всегда прикладывала усилия, чтобы понравиться людям, даже если они были не очень хорошими людьми.
Рене остановилась и повернулась ко мне.
— Нам не стоит говорить о Девоне. Я знаю, что он тебе не нравится. И собственно говоря, я понимаю, почему. Он не очень хорошо вел себя по отношению к тебе, — заявила она, и я, не удержавшись, фыркнула.
— Или к тебе, — добавила я нерешительно, не уверенная, должна ли держать свое мнение при себе, но поняла, что мне трудно подавить то, что я чувствовала.
Рене сжала губы, и я ждала ее отпора. Но его не было. И я была рада, что, не стесняясь, озвучила то, что чувствую.
— Почему бы нам просто не пообедать, — коротко ответила Рене, и я поняла, что переступила черту. Стало понятно, что она протянула оливковую ветвь только до определенной степени, и что я должна принять то, что она предлагает и отвалить.
Похоже ли это на крушение поезда, которого невозможно избежать? Именно так выглядит жизнь Рене — большой сломанный поезд, мчащийся к роковому концу. Но как бы сильно мне ни хотелось спрыгнуть на пути и остановить его, я знаю, мое вмешательство не оценят. Быть другом той Рене, которую я вижу последнее время, означает оттачивать искусство вовремя прикусывать язык. И я уже почти на половину откусила его.
Мы прошли два квартала к университетскому городку в относительной тишине. Эта тишина было неуютной и вынужденной, и я пожалела, что не осталась дома и не разогрела упаковку лапши быстрого приготовления вместо этого.
Рене прочистила горло.
— Так что ты думаешь о «Мании»? Не совсем твоё, верно? — спросила она в попытке пошутить.
Я попыталась сдержать защитную реакцию, постаралась придержать язык и не начать топать ногами в припадке незрелости, крича: «Это моё. Что ты знаешь об этом?»
Но Рене была права. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, «Мания» — последнее место, где субботним вечером можно встретить правильную, отправляющуюся спать в десять часов, Обри Дункан.
В этом было что-то действительно раздражающее.
— Я подумываю пойти туда снова на следующих выходных, — воинственно сказала я, просто чтобы увидеть, что на это ответит Рене.
Видишь, я могу быть такой же дикой и сумасшедшей, как и любая другая девушка.
Но это была правда. Я хотела вернуться назад.
Удивительно, но я была довольна собой. Мне пытались подмешать наркотики, возможно, грозила смерть на танцполе, а я хотела снова испытать это.
Судя по выражению лица Рене, я с таким же успехом могла бы сказать ей, что собираюсь побриться налысо и основать девчачью поп-группу.
— Ты собираешься пойти туда? Правда? Почему? — скептически спросила она меня.
Мои мысли вернулись к парню в бейсбольной кепке. Он настаивал, что я не принадлежу этому месту, что я там как пресловутая рыба, которую вытащили из воды. И сейчас стало очевидно, что моя соседка чувствует то же самое. Из-за этого мне захотелось сделать все назло и совершить что-то более чем вызывающее. Потому что меня захватила сумасшедшая идея доказать, что они ошибаются.
И кое-что еще стало мне понятно: пока я была в клубе, танцевала в сковывающей темноте, я ощущала, что могу быть человеком, которым не смогу быть ни в каком другом месте. Кем-то, кто намного интереснее того, кто сидит и просто тупо пялится в монитор. Кем-то, кто получает острые ощущения, не только перекладывая носки в ящике. Обри, которая вела себя спонтанно и немного вышла из-под контроля. Дикой Обри.
Та Обри была веселой.
Та Обри была свободна.
Я стиснула зубы и заставила себя улыбнуться, безразлично пожав плечами.
— Почему нет? — спросила я легкомысленно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рене покачала головой и последовала за мной в столовую. Мы встали в очередь к стойке с салатами, но у меня пропал аппетит.
— Ты должна быть осторожной в таких местах, Обри. Конечно, внешне кажется, что там весело, но там происходят сумасшедшие вещи. Это не то же самое, что пойти в торговый центр, — ответила она со знанием дела, что всегда безошибочно вынуждало меня чувствовать себя идиоткой.
Я весело ухмыльнулась.
— Эй, я помню, когда Пич Пит был превращен в ночной клуб. Я видела, что случается, когда сумасшедшие детки из Беверли Хиллз напиваются и принимают наркотики. Я неплохо подготовлена.
Рене рассмеялась.
— Смотреть 90210 все равно, что читать инструкцию к жизни! — добавила я. Несмотря на то, что я шутила насчет этого, я была слегка раздражена ее уверенностью, что я не знаю, чего ожидать от похода в такой клуб, как «Мания». Откуда у нее появилась идея, что я глупая маленькая затворница, которая боится большого жестокого мира?
Я знаю, Рене просто пытается быть хорошим другом. Но я не испытываю признательности к тем, кто обращается со мной так, будто я сама не в состоянии принимать обоснованные и разумные решения, будь это таинственный незнакомец, который заставляет мои внутренности трепетать, или девушка, которая еще шесть месяцев назад была моей самой лучшей подругой.
— От этого я чувствую себя гораздо лучше, — сухо ответила Рене. Она повернулась к салатной стойке и начала сбрасывать листья салата на свою тарелку. Я с ужасом наблюдала за едой, которую она набирала на поднос. Я никогда не понимала, как можно есть салат в качестве основного блюда. Это закуска, не основное блюдо. Все это кажется абсолютно неправильным, особенно, если исходит от девушки, для которой кофе и пирожные основной продукт питания.
Если это то, чем питается Рене, то неудивительно, что от нее остались кожа да кости. У меня есть подозрение, что ее новоприобретенная привычка есть как можно меньше имеет отношение к ее придурковатому парню и его настойчивому требованию, чтобы она оставалась худой. Девон действительно нуждается во встрече один на один с бейсбольной битой.
Я потянулась мимо нее, взяла кусок шоколадного торта и положила его ей на поднос.
— Сделай себе одолжение и проглоти пару калорий, — сказала я прежде, чем она начала поспорить. Себе я взяла бутылку воды и ждала, пока Рене проведет своей студенческой карточкой, чтобы оплатить свою еду.
Пока я стояла там, мой взгляд блуждал по столовой. Было довольно многолюдно, и осталось не так много свободных мест. Если мы будем вынуждены сидеть с парнями из братства, то я лучше пойду домой. Девушка может слушать их увлекательные обсуждения сисек и пива всего лишь пару раз в жизни.
И затем я увидела его. У задней стены возле пожарного выхода стоял Макс Демело. Я не видела его после нашей стычки в кампусе. Он пропустил последнюю встречу в группе поддержки, но позвонил Кристи и предупредил, что слег с гриппом. Его отсутствие в группе было заметно, и не только мне. Будто на его месте образовался вакуум. Трудно поверить, что один человек может так влиять на всю группу.
Встречайте Макса Демело, будущего выдающегося культового лидера.
После того как мы закончили занятие вечером на десять минут раньше, так как никто не хотел откровенничать, Кристи упомянула, что позволяется пропустить лишь определенное количество встреч. Я не знала, что за посещаемостью группы следят до такой степени.
Пропустив одну встречу, Макс сможет пропустить еще одну, прежде чем Кристи придется сообщить о его посещаемости его инспектору по условно осужденным. За этим последуют серьезные последствия, учитывая, что его тюремное заключение отложено из-за посещения группы поддержки и участия в консультациях.
— Ты идешь? — позвала Рене, толкая мою руку подносом. Пораженная, я отвела взгляд от Макса и последовала за своей соседкой к недавно освободившемуся столику. Слава Богу, никаких вонючих парней из братства.