И словно, меня кто подслушал. В комнату вошел капитан Галиевский, и подойдя к темноте на наши голоса к нам, передал приказание Начальника Школы явиться в помещение комендантской.
– "Начальник Школы приказал всем офицерам школ и частей собраться для обсуждения мер и получения заданий по развитию обороны Зимнего. Поэтому, идемте скорее, господа. Времени терять нельзя. А у вас хорошо здесь", – невольно поддавшись впечатлению покоя, закончил капитан.
Спустя немного мы входили в продолговатую комнату, шумно наполненную офицерством. Здесь были и казаки, и артиллеристы, и пехотинцы – все больше от военных школ, молодые и старики. Строгие, озабоченные и безудержно веселые.
Последние были неприятны; они были полупьяны. Начальника Школы еще не было. И поэтому все говорили сразу и на разные темы. Причем преобладающей темой служила противная черта Петроградского гарнизона, высчитывание старшинства в производстве в тот или другой чин, всегда с недовольными комментариями и завистливыми сравнениями.
Один полковник кричал: "Я при царе 10 лет был полковником, меня тогда обходили и теперь меня обходят. Да и не меня одного, а и вас, и вас… – обращался он к своим собеседникам – а сегодня нам кланяются, просят защищать их, великих мастеров Революции, да в то же время сажают на голову какого-то Начальника Инженерной Школы, из молодых. Да чтобы я ему подчинялся? нет! слуга покорный!" "А вино отличное", – смаковал капитан одной Ораниенбаумской Школы. – "Это марка! И то, представьте себе господа, что лакеи, эта старая рвань, нам еще худшее подали. Воображаю, что было бы с нами, если бы мы да старенького тяпнули: пожалуй, из-за стола не вышли бы. А что, не приказать ли сюда подать парочку, другую, а то ужасная жара здесь, все пить хочется".
– "Да так эти жирные негодяи тебе и понесут сюда", – возмущенно возразил штабс-капитан той же школы.
"Ну старики и решили запереть молодых в конюшнях, чтобы их нейтралитет был для них большим удовольствием, а сами решили идти защищать землю и волю, которые по убеждениям эс-эровских агитаторов хочет забрать Ленин со своею шайкою" – рассказывал один из казачьих офицеров группе окружавших его слушателей, среди которых стояли офицеры и нашей школы.
"Господа офицеры!" – прокричал вдруг полковник, отказывавшийся от подчинения Начальнику Школы, при появлении последнего из боковой комнаты в сопровождении высокого штатского в черном костюме. Офицеры поднялись со своих мест, и щелканье шпор заменило стихнувшие разговоры. – "Здравствуйте, господа офицеры, – начал говорить Начальник Школы, – волею Временного Правительства я назначен Главным Штабом комендантом обороны Зимнего Дворца. Поэтому я пригласил вас для принятия следующих директив: Соблюдение полного порядка во вверенных вам частях. Господа офицеры должны прекратить шатание по дворцу, и, вспомнив, зачем они здесь, находиться при своих людях, не допуская к ним агитаторов, которые уже успели сюда проникнуть. Затем объяснить людям, что министр Пальчинский свидетельствует о получении телеграммы о начавшемся движении казаков генерала Краснова на Петроград. Поэтому наша задача сводится сейчас к принятию мер против готовящегося нападения на Дворец, для чего прошу начальников частей подойти сюда и рассмотреть план расположения помещений Зимнего Дворца. А кроме того, дать мне данные о количестве штыков и способности принятия на себя той или другой задачи, за выполнение которой вся ответственность ввиду недостатка времени и условий обстановки момента, конечно, ложится на взявших таковую", – продолжал говорить Начальник Школы, развернув план и положив его на стол. Офицеры, почувствовав энергию и сильную волю в словах Коменданта Обороны Зимнего Дворца, подтянулись и оживленно стали обступать стол, всматриваясь в план Дворца. "Здесь", – показывал карандашем на плане Комендант Обороны, – "расположены сейчас казаки и юнкера школы прапоршиков Инженерных Войск – это первый этаж налево…" "Виноват", – перебил Коменданта Начальник Петергофской Школы прапорщиков, – "я полагал бы, что юнкерам-инженерам следовало бы заняться устройством баррикад снаружи Дворца, а внутреннюю оборону и патрули возложить на пехоту, т. е. на наши школы". – "Совершенно верно, вы полагаете совершенно правильно; но этого нельзя было возложить на ваши школы, ибо они занялись митингами. Теперь, когда более или менее настроение ваше и ваших юнкеров выяснено, когда у нас есть казаки и артиллерия, мы можем строго разграничить функции по родам оружий. Поэтому, вы, полковник, возьмете на себя оборону решетки этого сада, примыкающего ко Дворцу, против адмиралтейства" – дал задачу Комендант Обороны Начальнику Петергофской Школы.
"Простите", – возразил тот, – "юнкера мои очень устали; я рассчитывал бы на внутренний караул Дворца, так сказать на резерв".
– "Господа, я прошу не отказываться от выполнения получаемых заданий. Мы все здесь устали. Не уставших нет. Поэтому я считаю этот вопрос законченным".
– "Господин полковник", – вбегая в припрыжку в комнату, еще с порога закричал Штаб-ротмистр. "Господин полковник, имею честь явиться. Я едва пробился со своими инвалидами георгиевцами. Сволочи нас хотели разоружить, но мы им прописали Кузькину мать. Честь имею явиться, Штабс-ротмистр И. Прошу дать работу. Вы не смотрите, что я одноногий. Я и мои инвалиды в Вашем распоряжении". – Действительно, шумно явившийся Штаб-ротмистр был с протезом вместо левой ноги. Маленький, подвижной, с тараканьими усами, он мне напомнил пана Володыевского из "Огнем и Мечом" Генриха Сенкевича. Это появление инвалида отразилось на настроении офицеров, и когда, Штаб-ротмистр, заверенный Комендантом Обороны в предоставлении ему и его инвалидам боевой работы, отошел от Коменданта, Начальник Школы Петергофцев заявил, что он принимает к исполнению порученную ему задачу. Вслед за Петергофцами, получили задания Ораниенбаумская первая и вторая школы. Первой вручалось дальнейшее продолжение внутреннего караула, а второй предназначена была защита баррикад у ворот, у Дворцового Моста и Зимней канавки, причем резервом для нее считалась Школа Петергофцев. На инвалидов, явившихся в группе свыше 40 человек, возлагалась оборона первого этажа, взамен баталиона инженерной школы, которую приказывалось вывести во двор для прикрытия артиллерии с выделением из баталиона взводов на баррикадные работы. Поручики Мейснер и Лохвицкий получили приказание отправиться возводить баррикады у моста через Зимнюю канавку. Поручики Скородинский и Бакланов – строить баррикады у Главных Ворот, из тех полениц дров, что лежали на площади перед Дворцом.
Капитану Галиевскому вверялось общее руководство работами инженерной школы и наблюдение за внутренней обороной. Мне было приказано составить расписание расположения частей, с ними подерживать связь через команду связи, которая организовывалась из четырех человек от части, и иметь местонахождение в комендантской, где объявлялась штаб-квартира Коменданта обороны. Командиру артиллерийского взвода от Константиновского Училища вменялась – оборона ворот на случай прорыва, а пока нахождение в резерве во дворе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});