— К воде не подходить, — различимым шепотом сказал он. — Вон, видите?
И Семен увидел.
За почти полчаса медленного, осторожного продвижения по зарослям Шелихов не заметил ни одного признака Зоны — просто лес, обычные сухие по жаркому лету низинки с шелестящими лентами осоки, молодые елочки у зарастающих тропинок. Разве что тишина, но она и в нормальном, «чистом» лесу обычное дело. Мелькнула даже глупая мысль, что в Москве и Зоны-то нет, так, может, несколько аномалий где-нибудь появилось да зомби местами выкопались, а паника уже на всю страну, эвакуация, прочий бред. Ведь, если подумать, будь в Городе натуральная Зона, неужели бы мародеры смогли из магазинов да квартир барахло таскать? Да ну, ни в жизнь… эти товарищи обычно по краешку ходят, там, где почище и не так страшно, да и рискуют жизнью не за какие-нибудь там телевизоры или сервизы, мелочь это все, а за товар куда серьезнее. А если верить тому же Ткаченко, мародерами Москва буквально кишит, к первому году после эвакуации даже на районы влияния весь город поделили. И хоть и понимал Серый всю безнадежную глупость такого предположения, оно немного успокоило нервы, тем более что за всю предыдущую дорогу Зона себя никак не показывала — одинокая аномалия у бытовки не в счет.
И вот оно… хорошо знакомое дыхание Зоны. Тварь… наконец-то показалась.
Все, что находилось у речки, было давно мертво. Ивняк с облетевшей листвой, две высокие ветлы, с которых пластами сходила кора, высохшие до седины тростники — издалека была хорошо видна граница зеленого и желто-коричневого, которая тянулась вдоль берега. Сама вода выглядела при этом необычно чистой, хрустальной даже — ни кувшинок, ни водорослей в поразительно прозрачной реке видно не было, светлые струи, журча, катились по начисто отмытым камешкам и белому песку. На узкой полоске пляжа были видны пятна, похоже, шерсти, и отдельные горки мелких костей.
— В общем, друзья-товарищи, пойдем тихой сапой вдоль бережка, — негромко проговорил Андрей. — Место, конечно, гниловатое, но и твари к этой воде не подходят.
— Кого здесь видели? — спросил ученый.
— Сейчас глянем… — Капитан поводил стилом по экрану наладонника. — Данных немного, но на ВДНХ, говорят, какие-то собаки есть… фото в базе данных отсутствует, но по описаниям очевидцев здоровенные, что твой теленок, но при этом вроде больные, почти не ходят. Могут, значит, и здесь быть. Еще… ну, в общем, «матрицы» тоже есть, но их немного. Скорее всего не местные, с Рижской, вот там конкретный рассадник…
Андрей спрятал ПМК в нагрудный карман, взглянул на Шелихова.
— Э-э, паря… все, мужики, привал. Проводник наш расклеился.
Семена колотило так, что руки ходили ходуном, от нервного озноба стучали зубы, на лбу и щеках выступил пот. Шелихов, не глядя, уселся, точнее, упал на землю, нащупывая в кармане заветный пенал со шприцами. Дурнота, подступившая к горлу, впрочем, не помешала увидеть откровенное сомнение во взгляде ученого и неприязнь Ткаченко, которую тот даже не пытался скрыть.
— Черт бы тебя побрал, сталкер Серый, — задумчиво, все тем же мягким голосом проговорил капитан, забирая из трясущихся пальцев Шелихова крошечный шприц. — Свалился ты на нашу голову, болезный… э-эх, ну куда нам с тобой, горелый ты наш? Чего же тебя там, возле первой аномалии, не накрыло?
— Н-не знаю… — сквозь зубы процедил Семен. Страх был силен настолько, что даже не позволял разозлиться как следует. — Держался… оно, зараза, не угадаешь, когда скрутит…
— Может, домой? — предложил Андрей, глядя прямо в глаза Серому. — Тут рядом почти, следы наши остались, через полчаса будешь у стены, а там до патрулей рукой подать. Ты ведь, друг любезный, с такими нервами и сам екнешься, и группу за собой утащишь.
— Нельзя. — Игорь отрицательно помотал головой. — Нельзя, Андрей Николаевич. Приказ самого Яковлева, а он, как-никак, одно из первых лиц Центра.
Ткаченко вздохнул и снял колпачок с иглы шприца-тюбика.
— Куда колоть?.. Ясно… Ну и чё думал этот ваш академик, отправляя с нами этого, м-м, Дерсу Узала? Нам же его тащить придется, блин…
— Головой думал, господин капитан. — В обычно тихом и спокойном голосе ученого появилась твердость. — Этот, как вы выразились, Дерсу в Зоне, той Зоне, три года ходил и как-то раз экспедицию из Припяти вывел. Все выжили, прошу заметить.
— Ну на фиг… — Ткаченко с удивлением глянул на трясущегося Шелихова. — Этот?
— Он, — кивнул Лазарев.
— А и правда… — улыбнулся сведенными губами Шелихов. — Нафига?
— Объясню, — охотно ответил ученый, присаживаясь рядом. — Есть у академика Яковлева интересная мысль относительно вашего брата сталкера… что не случайно один человек в Зоне выживает, а другой непременно погибнет.
— Метит Зона своих любимчиков… — хмыкнул Семен. — Потом их не трогает… ну, до поры, конечно.
— Э, нет, друг сталкер. Сказки это ваши скорее всего. Нет, я, конечно, допускаю мысль, что человек в результате каких-либо аномальных воздействий может не только увечья приобрести…
— Но иногда еще и сдохнуть, — перебил ученого Шелихов.
— Не без того, — согласился Андрей. — Впрочем, вы не дали мне договорить… приобрести не только увечья или травмы, но, изредка, и некоторые полезные способности. Таких случаев, правда, очень мало, возможно, мы просто не всех людей охватили соответствующим исследованием…
— Короче, Склифософский, соль в чем? — Ткаченко кивнул, глядя, как сталкер потихоньку «оттаивает» под действием препарата. — Почему обязательно что ни экспедиция, так в нагрузку бродягу из Зоны навешивают?
— А? Хм, да, конечно… просто академик считает, что главным образом не Зона меняет человека, а сам человек открывает в себе дремлющие и до определенного времени невостребованные способности и качества, являющиеся, возможно, и врожденными. Видите ли, капитан, наш Центр, перед тем как заняться проблемой Зоны, долго и скрупулезно изучал эти самые врожденные способности.
— Да слышал я… это, простите за прямоту, дерьмо самое настоящее, бред, — капитан брезгливо отмахнулся. — Причем не просто бред, но еще и собачий. Вся эта ваша экстрасенсорика, пирамиды и прочие астралы уже в печенках сидят, честное слово. Не вы ли издавали всю эту заразу глянцевую, которой все прилавки завалены? Моя Людок начитается и так по мозгам ездить начинает, что хоть вой. Неглупая вроде девка, а такую ересь выдает… и соседки, мол, точно ведьмы, и кто-то веточку у порога положил, и иголки в двери для оберега. Сколько этой макулатуры из дома ни вышвыривал, она все равно где-то, да находит. Я-то думаю, кто это все издает, теперь понятно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});