— Ладно, Кайлин. Назовите свою цену.
Ченс пристально оглядел ее с ног до головы и наконец произнес:
— Пятьдесят процентов прибыли со всей Биттеррутской дороги без каких-либо затрат с моей стороны на строительство.
Он был совершенно серьезен, но Дженна расхохоталась.
— Это немыслимо!
Он пожал плечами.
— Может быть, но такова моя цена. Я не стану рисковать жизнью за чужую собственность, если только хоть отчасти она не будет моей.
Этот человек был невыносим.
— Не пытайтесь одурачить меня, Кайлин. Даже если бы я имела глупость принять это бредовое предложение, понадобилась бы долгая возня со всеми бумагами. Инженер нам необходим немедленно.
— Понадобится всего лишь росчерк пера, — возразил Ченс. — Мне уже известно, что Биттеррутская дорога принадлежит Соломону. Должно быть, это любимое детище вашего деда. Он сам финансировал все строительство.
— Странно, что вы еще не просите сто процентов, — сухо заметила Дженна.
— Что? — Его брови взлетели на лоб в насмешливом удивлении. — А разве это не разумно? Жаль только, что тогда мне пришлось бы оплачивать все счета, блондинка.
Эти обнаженные, мускулистые плечи и широкая грудь вызывали у Дженны странные, нелепые желания, о которых она давным-давно предпочла забыть. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как она была близка с мужчиной. Она взглянула на его губы. Поцелуй этого человека не вызвал у Дженны отвращения. Стоит ей сейчас уйти, и, может, им никогда не доведется встретиться в более приемлемых обстоятельствах.
Дженна не могла понять, почему подобные мысли приходят ей в голову — ведь этот человек явно не испытывал к ней никаких чувств, кроме враждебности. Однако его грубоватой мужской красоты было достаточно, чтобы свести с ума любую женщину.
— Догадываюсь, что вам не найти мне замены, блондинка, — продолжал Ченс. — И что я нужен вам прямо сейчас. — Он вернулся к своей работе.
Дженна постояла у выхода из забоя еще несколько минут, затем вернулась назад. Оказавшись в пятнадцати футах от Кайлина, она наблюдала, как он бросает полные лопаты руды в вагонетку.
— Я дам вам тридцать процентов, — предложила она.
Кайлин даже не повернул головы.
— Ну, сорок процентов.
— Мне действительно нужна эта дорога, — произнес Ченс. — Для вас и вашего деда это просто каприз, еще одна игрушка. Но для меня она значит больше, чем жизнь. Для меня это не игра, не развлечение. Кроме того, ради вас и этого старика мне придется подвергать свою жизнь опасности. Так предложите мне то, что будет достойно моего труда. Пятьдесят процентов или ничего. Это мое последнее слово, дорогуша.
В руднике стало тихо. У стен потрескивали подпорки, словно в беспокойстве ожидая ответа Дженны.
Этот человек был чертовски уверен в себе. Дженна понимала: он намеренно назначил такую цену, вынуждая ее отступить. Но что будет дальше, если она откажет ему? Что будет с ее дедом?
«Делай все, что сможешь, лишь бы вытащить его оттуда…»
Да, именно это сказал ей на прощание дедушка.
— Хорошо, Кайлин. Я подготовлю контракт. Вы сможете приехать в Кердален через семь дней, чтобы повидаться с моим дедушкой и подписать контракт?
Неужели ей это показалось? Внезапно Ченс сильно побледнел — но, может, тусклый свет на мгновение сделал его лицо бесцветным? Брови Кайлина сошлись над переносицей, улыбка сбежала с губ.
Он стиснул челюсти, поблескивая глазами. Эта женщина переиграла его, и Ченс понимал это: он назвал свою цену, и теперь гордость мешала ему отказаться от своих слов.
— Ладно, блондинка, — пренебрежительно отозвался он, — я буду через десять дней. И говорю вам сразу, что не стану работать на Соломона Ли. С этого момента я работаю только с вами.
Довольная улыбка исчезла с лица Дженны. Целовать этого человека и работать с ним — это совершенно разные вещи. Она запротестовала:
— Но ведь половина дороги принадлежит не мне. Это невозможно.
— В случае его смерти дорога достанется вам. К тому же вы неплохо поработали как посредник. Я предпочитаю работать с человеком, который не лишен твердых нравственных правил. Разумеется, может, я был недостаточно настойчив, чтобы выяснить, есть ли эти правила у вас.
— Может быть… но теперь вы об этом никогда не узнаете.
— У меня есть еще несколько условий, — продолжал Кайлин, приближаясь к ней. Дженна напряглась в предчувствии его близости, но на этот раз Кайлин остановился в нескольких шагах от нее. — Мне бы не хотелось стрелять в рабочих, но решения, которые я стану принимать, не должны подвергаться обсуждению — даже со стороны вашего деда. И потом, я хочу, чтобы первую боковую ветку провели в каньон Крик, к моему руднику.
— Хорошо. Эти условия вполне разумны.
— Это еще не все. Я хочу быть первым в списке покупателей этой ветки, если ваш дед вздумает ее продать, и хочу защитить свое положение, если он умрет либо до того, как ветка будет закончена, либо впоследствии.
Дженна кивнула, решив, что, в конце концов, ее задача выполнена. Она должна согласиться на все его условия.
— Если это все, то я ухожу. — Она повернулась и направилась прочь, когда весь смысл происходящего дошел до нее. Внезапно Дженну бросило в жар. Неужели она совершила самую крупную ошибку в жизни? Что скажет дедушка, узнав, что ценой сделки была половина дороги?
— Еще одно, блондинка.
Это обращение стало последней каплей. Дженна обернулась, сверкая глазами.
— У меня есть имя, черт бы вас побрал!
Ченс сардонически улыбнулся и оглядел ее так, как при первой встрече, возбуждая в Дженне бурные и неясные желания. Казалось, он понимал, как действует на нее.
— Вот его я и хотел узнать, — спокойно отозвался Ченс. — Ваше имя.
Услышав эти слова, Дженна залилась румянцем. Она поняла, что, по крайней мере, одно препятствие между ними устранено, и удивилась, неужели согласие в этом нелепом деле было достигнуто благодаря незримой нити между ними, оказавшейся такой прочной. Неужели и Кайлин чувствовал ее?
— Меня зовут Дженна, — ответила она, с силой выводя себя из оцепенения, в которое впадала каждый раз под его пристальным взглядом. Она протянула ему руку. — Мне пора. Давайте скрепим сделку.
Ченс не шевельнулся, пренебрежительно поглядывая на ее протянутую руку.
— Рукопожатие ничего не значит для Соломона Ли, — произнес он. — Полагаю, и для вас тоже. Дело будем считать решенным только после подписания контракта. Я приеду через десять дней, а до этого сообщу вам, когда меня ждать.
Он принялся за работу, словно позабыв о Дженне и о только что заключенной сделке. Поскольку у Дженны не осталось выбора, кроме как поверить его словам, она опустила протянутую руку и направилась к выходу.