– Я как раз за ними и иду. Иди, присядь, – аккуратно подталкиваю ее к дивану.
Намеренно оставил ее одну подольше, чтобы успокоилась. Но, судя по ее выражению лица, – зря. Хотя, если признаться самому себе – меня от ее злости торкает. Ставлю пакет на журнальный столик и рядом кладу бумаги.
– У тебя реально проблемы с головой, – сажусь рядом, намеренно касаясь ее ноги.
– А ты как психолог узрела проблему?
– Безусловно. Если после увиденных томатных фонтанов, сломанного унитаза ты все еще хочешь меня трахнуть. А знаешь, я ведь не шутила. Ты меня недооцениваешь, – самоуверенно заявляет Наташа, сложив руки на груди.
– В чем?
– Ты, видимо, не до конца собрал обо мне информацию, если не воспринимаешь тот факт, что у меня есть брат. Что ты вообще обо мне знаешь?
– Что ты не замужем, твой реальный возраст, провальные попытки поступить в театральный. Твой брат был твоим опекуном, ты снимаешь студию. Кажется, все. Нет, вру. Вчера ты проболталась, что у тебя родители бухали. Теперь все. Твой брат мне не интересен.
– Ну вот в этом ты и просчитался. Ты думаешь у него нет денег и связей, потому что я снимаю квартиру и работаю секретаршей? А вот это видал? – демонстративно тычет фигой мне в лицо. – Я просто захотела вырвать из-под его опеки и захотела самостоятельности, поэтому ушла из его квартиры. У него есть не только деньги, но и связи. Я не шутила. Я не знаю масштаб твоего успеха, но его очень хороший знакомый, с которым у него, между прочим, общий бизнес, настолько крутой, что, кажется, переплюнет тебя по всем фронтам. Так вот, если ты думаешь, что мне неоткуда взять деньги и меня можно шантажировать, то ты ошибаешься, – самое удивительное, что она не врет. Максимум, приукрашивает. Можно даже не копаться в биографии братца, чтобы поверить ее словам.
– Мне бы не хотелось разбивать твою речь своей, но придется. Верю всему твоему рассказу. Но есть небольшие нюансы. Давай на чистоту: бабки у своего брата ты не попросишь, потому что в этом случае тебе придется ему рассказать, как ты оказалась в моем доме. То есть он узнает про то, что ты нажралась в хлам. Учитывая, что, вероятнее всего, это его пиздец как расстроит, ты тупо не решишься на это. Потому что уверен, что ты боишься разочаровать брата. И то, что ты до сих пор не учишься на платном, говорит либо о том, что твой брат принципиально тебе не хочет давать деньги на столь специфическую профессию, либо ты принципиально не берешь у него денег, что еще раз подтверждает, что ты не попросишь у брата деньги. В реале ты обратишься к нему только если сильно прижмет, а это нет тот вариант.
Если бы человек мог убивать глазами, я был бы уже трупом. Зрелище нереальное. Это ж ненормально – тащиться от того, что кто-то злится и бесится от беспомощности. Очередной кайф. Вместо каких-либо слов Наташа небрежно хватает со столика договор. Читает внимательно, боясь увидеть какой-нибудь подвох под названием интим. От напряжения постоянно кусает и трогает пальцами нижнюю губу. И это совершенно точно не для соблазнения моей скромной персоны.
Вот совсем меня не в ту степь ведет. Совершенно не планировал никакого интима после такой-то ночки, тем более учитывая характер и настрой псевдопсихологички. Да и самому так просто и быстро неинтересно. Но, смотря на эти совершенно антисексуальные, с нормальной точки зрения, закусывания губы, и постоянное троганье пальцами оной самой, понимаю, что меня это заводит. Это какой-то пиздец.
– Оклад двести пятьдесят тысяч? Ты серьезно? – не сразу понимаю, что вопрос адресован мне.
– А что тебя не устраивает? Мало? Двести ежемесячно спишется на долг, а пятьдесят тебе. Между прочим, на двадцать косарей больше, чем была твоя зарплата.
– Шутишь? Домработницы, даже с учетом кулинарных обязанностей, не могут получать таких денег. Что это за наеб…, – резко замолкает, снова закусив уже порядком искусанную губу. – Наевранье?
– Ты неподражаема, – в очередной раз не могу сдержать усмешку. – Это не наевранье и даже не наебательство. Совершенно реальный оклад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ладно. Зайдем с другой стороны. Какой оклад получала предыдущая домработница? Кстати, где она? В таком доме ее просто… не может не быть.
– Отвечу не по порядку. Она уволилась по семейным обстоятельствам. И должна была отработать две недели согласно договору, но я ее отпустил пораньше, чтобы узреть тебя в качестве домработницы. Она получала сто пятьдесят тысяч, – загруз. Причем полный.
– Ну, хорошо. Опустим первую часть, хотя она наводит меня на некоторые мысли. В честь чего мой оклад на сто тысяч больше? Никакого секса в договоре я не заметила.
– Моим домработницам всегда за пятьдесят, это мой критерий отбора. Увы, был. Поэтому тебе сто тысяч сверху за мои домогательства в твою сторону. В смысле, попытки соблазнения, – ан нет, ошибочка. До этого был загруз, но не полный. А вот сейчас во всей красе.
– Ты в детстве головой ударялся?
– Да, в дерево лбом врезался. Видишь, тут маленький шрам остался, – сам не понял, как сжал Наташину ладонь, поднес к лицу и провел по уже едва заметному шраму. Дважды. И только, когда пошел на третий заход, Наташа одернула руку.
– Не вижу. Зато вижу последствия.
– Какие именно? – выглядеть серьезным просто нереально. Хорошо хоть удается подавить в себе очередной приступа смеха.
– Которые налицо. Что-то покуриваешь на досуге?
– Нет. И тебе не советую. Ни траву, ни табак. Я терпеть не могу курящих баб. Если учую от тебя запах сигарет – пизды надаю. В смысле, рот с мылом вымою, – после небольшой заминки Наташа все же произносит:
– У меня брат иногда курит.
– И что? Я точно с твоим братом целоваться не собираюсь. Выдыхай, он тебе не соперник.
– Я, конечно, рада, что он мне не соперник с таким-то экземпляром как ты, но проблемка в том, что я с ним часто вижусь. И если мой брат вдруг покурит при мне, то от меня будет вонять сигаретами. Так что мне вот этой самой давать не надо.
– Смотри, как интересно работает твое подсознание. Ты не взбрыкнула на информацию про поцелуи, то есть по факту это приняла, а акцентировала внимание на другом.
– Смотри, как интересно, – точь-в-точь копирует мою интонацию. – У тебя определенно проблемы с головой. Пункт шестой, подпункт «6,1»: Я обязана приехать в любое время суток, если требуется уборка. Подпункт «6,2» – если требуется готовка, подпункт «6,3» – если просто хочется поговорить, подпункт «6,4» – разделить с тобой вечерний жор.
– А что не так? Я в курсе, что ты жрешь на ночь, что не попадя. Ну а остальные подпункты вообще безобидные.
– Все, сдаюсь, – вскидывает ладони вверх. – Я реально не понимаю, зачем тебе это. Ты привлекательный, да, блин, даже красивый мужик, денег куча. На фига тебе такая, как я? У меня даже внешность на семерку, сам сказал.
– Задел семеркой?
– Да! – не раздумывая, бросает Наташа.
– Вот белье наденешь, сразу плюс два балла накину.
– Засунь себе знаешь куда эти баллы? Ну это какой-то бред. Зачем тебе это все? Серьезно, я не понимаю.
– Понравилась. Красивых женщин вокруг много. Я ими сыт. А вот, чтобы красивая и привлекательная могла зацепить не только смазливым лицом, это редкость. Поэтому не вижу смысла упускать такой вариант, – совершенно серьезно произношу я.
– У вас на редкость дурной вкус, Вячеслав Викторович.
– Знаешь, меня вставляет, когда ты переходишь на «вы».
– Поняла, больше не буду. Вопросик можно?
– Да.
– А то, что у тебя есть невеста, тебя не смущает? – ни капельки не смущает, разве что, пиздец как огорчает.
– Фильтруй информацию. Нет у меня никакой невесты.
– Нет?
– Конечно, нет, – до лета, слава тебе Господи.
– А женщин ты реально лупишь? В смысле БДСМ?
– До тебя за собой такого не замечал. Но с тобой мне хочется взять ремень и прилично отбить тебе задницу. До красных полос. У тебя кожа такая светлая и разбавить ее красненьким самое то.
– Спешу вам напомнить, Вячеслав Викторович, что вам не по душе красный цвет.